Наедине с собой

Сухомозский Николай Михайлович

скрипела, что заснуть не было никакой возможности. Да и тридцатиградусный мороз 7 апреля –

это вам что-то. У нас с женой даже появилась мысль рвануть обратно на «большую землю». Но мы

ее тут же отбросили – не в наших правилах сдаваться.

***

На апрельском Пленуме ЦК КПСС первый секретарь Кемеровского обкома А. Зайцев бросил в

глаза Горбачеву страшные обвинения, вплоть до предательства интересов страны, которой

руководил. Михаил Сергеевич впал в истерику и попросил отставки.

Но странно, на мой взгляд, не это. А то, что его буквально… уговорили остаться.

***

Газету «Вестник Уренгоя», единственными сотрудниками которого пока являемся мы с женой, печатаем в… Тюмени. Это единственное в СССР издание, сотрудники которого до типографии

добираются больше двух часов на ТУ-154.

***

В прессе промелькнуло сообщение о конкурсе на лучший эскиз нового значка «Ветеран партии».

Кому нужны подобные выморочные побрякушки?

Мы все прекрасно помним: предыдущий аналогичный значок «изобрели» специально к 50-летию

пребывания Брежнева в рядах КПСС. Все, что можно, к тому времени «дорогой Леонид Ильич»

уже имел. Вот и пришлось напрячь мозги, дабы ублажить маразматического Генсека.

И вообще, что значит «пребывал в КПСС… лет»? Один, к примеру, пахал, как проклятый, и на

работе, на общественном поприще, а другой, извините за резкость, всю жизнь валял дурака. И оба

будут награждены одним и тем же знаком. Справедливо ли?

Возможна и такая ситуация. Имярек, что называется, был в авангарде (без всякого сарказма и

желчной иронии) да вдруг помер. А проходимец, по ошибке попавший в КПСС и лишь по

счастливой случайности из нее не исключенный, оказался долгожителем. А, следовательно, и

кавалером значка «Ветеран партии».

Возникает вопрос: так за что мы награждаем? За добрые дела или чрезвычайную живучесть?

***

На наше новое место жительства – Крайний Север – приехал ашхабадский друг Рафиг Масимов.

Кандидат экономических наук, работник Министерства агропромышленного комплекса, он в

последнее время ударился в «государственный бизнес». Поскольку колхозам вышло некоторое

послабление (им разрешили самостоятельно реализовывать продукцию, произведенную сверх

плана), то туркменские хозяйства начали устанавливать прямые контакты с потребителями. А где

их больше, чем в крупных промышленных районах? Вот и рванули на Урал, в Сибирь. Рафиг

обосновался в Свердловске. И потихоньку посредничает при обмене, к примеру, помидор на

тарную дощечку. При этом происходят порою из ряда вон выходящие случаи (власть-то –

дистрофическая). Один из них – более чем показательный! – перескажу.

Лето. Пятница. Адская жара. В адрес Рафига прибывает четыре вагона винограда. Причем не в

рефрижераторе, а в обычном товарняке (так сподобились в Туркмении). Овощная база, с которой

был предварительно заключен договор, узнав, что продукция неделю транспортировалась в

неохлаждаемом вагоне, принять ее категорически отказалась.

Ситуация, без малейшего преувеличения, – катастрофическая. Впереди два выходных.

Следовательно, пристроить товар до второй половины понедельника не удастся. Что от винограда

к тому времени останется, можно представить без особого труда. Начнется политическая

демагогия: в то время, когда народ недобирает витаминов, разгильдяи с таким трудом

выращенное отправляют на свалку. Статья, считай, обеспечена. Есть ли выход из столь сложного

положения?

Рафиг кинулся по другим базам: возьмите хоть за полцены, треть, четвертую ее часть. Везде –

отказ. Зачем себе перед выходными проблемы создавать?

– Тогда мне пришла в голову идея – поехать на «Уралмаш», зайти в профком и сказать «Ребята, там и там стоят четыре вагона с виноградом. Организуйте машины, заберите его и бесплатно

раздайте рабочим», – говорит Рафиг.

– Как же бесплатно?! – удивляюсь я. – Ведь, по сути, нет никакой разницы: на свалку его

выбросили или просто раздали. Хозяйству-то – ни копейки.

– Сразу видно, что ты в виноградных отходах не разбираешься. Как это нет разницы?! Во втором

случае я же привезу официальный документ, что виноград попал не на свалку, а на стол

трудящихся. Все – статья мне уже не грозит. Продукция не потеряна, она в убыток себе

реализована. Что предполагает лишь административное, а не уголовное, наказание. А ты

говоришь: нет разницы…

Воистину, век живи – век учись.

– Но самое интересное было впереди, – продолжает друг. – Когда уже вопрос был одобрен

заместителем генерального директора «Уралмаша» и за виноградом собирались послать машины, меня вдруг даванула «жаба». А еще захотелось избежать даже административного взыскания. Дай, думаю, попробую хоть о ничтожной сумме заговорить. И, объясняя ситуацию, в которой очутился, предлагаю купить виноград хотя бы по… 2 копейки за килограмм. Что тут началось! Меня

обвинили едва в мошенничестве и наотрез отказались брать злополучный виноград даже

бесплатно. Я уже буквально умолял: объявите рабочим, пусть идут и берут кто сколько может

унести. Бесполезно! А вскоре мне сказали, что рабочий день на заводе закончился, и попросили

освободить кабинет.

Вот такой он – социалистический бизнес. И такая она – забота о благе простого человека. Что

касается Рафига, то в тюрьму он не сел. Но это уже другая история.

***