Наёмники Гора
Шрифт:
— Помолчи, а, — сказал я ей.
Она замолкла, независимо от того, что именно она пыталась выговорить.
— Ты оставишь кляп, как есть, — велел я, — пока один из нас троих не посчитает целесообразным удалить его.
Она, круглыми от удивления глазами, уставилась на меня.
— А если Ты вытащишь сама, или хотя бы попытаешься это сделать, — предупредил я, — я вставлю Тебе это обратно, а затем раздену, руки твои окажутся в рабских наручниках, причём за спиной. А ещё, путь Ты продолжишь не в кузове, а на верёвке позади фургона, как есть, голой, в наручниках
Боадиссия сначала смотрела на меня в ярости. Но потом, на её глаза навернулись слёзы, она кивнула, и я с чувством выполненного долга вернулся на дорогу.
— Так гораздо спокойнее, — признал Хурта.
Потрясённая до глубины души Боадиссия, осталась сидеть на крышке фургонного ящика, служившего ей скамьёй, злобно сжимая свои маленькие кулачки. Но кляп, которым в соответствии с желанием мужчин, она была заставлена замолчать, она вытащить не пыталась.
— Это точно, — довольно сказал я.
8. Тревожное происшествие
— Впереди вижу дым, — сообщил Минкон, натягивая поводья и останавливая фургон.
Он и Боадиссия встали, всматриваясь вдаль. Поднявшись по спицам переднего колеса, я встал рядом с ними. После полудня уже прошло несколько часов, и дело шло к вечеру. Кляп, которым я заткнул рот девушки сразу по выходе на дорогу, был удалён через пару анов. Вид у неё после этого, был несколько подавленный, она уже знала, что этот кляп может немедленно оказаться на прежнем месте в случае нашего минимального раздражения. Кстати, сам кляп теперь, в качестве напоминания, висел у неё на шее.
— Что там? — поинтересовался Хурта.
— Пока не знаю, — ответил я.
Фэйка и Тула, стоявшие на коленях на мешках в задней части фургона, зашевелились, вытягивая шеи в надежде разглядеть хоть что-нибудь. Весь день они вели себя очень тихо. Подозреваю, они просто не хотели привлекать к себе внимания. В конце концов, они сидели там почти, как если бы были привилегированными свободными женщинами, ехали в фургоне, а не шли за ним пешком на привязях. Разве не здорово? Конечно, они находились сзади, среди мешков с грузом, в ошейниках и рабских туниках, стоя на коленях. Рабыни могут быть очень сообразительными в таких вопросах. Минкон и я, впрочем, снисходительно делали вид, что не замечаем этого.
— Что это может быть? — не выдержала Боадиссия.
— Понятия не имею, — ответил я.
Фэйка и Тула, испуганно посмотрели друг на дружку. Они были имуществом.
— Оставайтесь здесь, — приказал я. — Я на разведку.
— Я с Тобой, — сказал Хурта.
Я кивнул. Компанию алара можно было только приветствовать.
— Похоже, что впереди какие-то неприятности, — заметил Минкон.
— Ждите нашего сигнала, — скомандовал я.
Спрыгнув с повозки, я вытащил меч из ножен. Хурта вооружился топором, и мы отправились вперёд по дороге.
Мужчина с трудом поднял руку, как будто пытаясь защититься.
— Не бойся, — постарался успокоить его я.
— Вы не с ними? — опасливо спросил
— Нет, — ответил я.
— Они появились как из ниоткуда, — сказал мужчина.
— Они выскочили из замаскированных ям, вырытых вдоль дороги, — объяснил я.
— Они внезапно появились повсюду вокруг нас, они кричали, размахивали своими окровавленными мечами, — рассказывал он, — они были быстры и беспощадны. Мы не могли оказать им сопротивления. Мы же не солдаты. А потом они исчезли также быстро, как и появились.
— Кто-нибудь ещё в живых остался? — поинтересовался я у него.
— Я не знаю, — ответил извозчик.
— Пожалуй, есть и другие, — заметил я, осматривая дорогу.
— Да, — согласился мужчина.
На дороге появились свободные женщины. Они пробирались через обломки и пепел, переворачивая тела в поисках трофеев, или продуктов. Сомневаюсь, что им удастся найти много чего.
Тяжёлый запах дыма всё ещё висел в воздухе.
— Когда это произошло? — спросил я.
— Ан, может два назад, — сообщил он. — Не могу сказать точно.
Возница устало сидел у дороги, опустив голову, закрыв лицо руками.
— Да, судя по всему, с тех пор как они здесь закончили, прошло два ана, — прикинул я.
— Теперь остались только женщины, — проговорил он с горечью.
— Да, — кивнул я. — Теперь только женщины.
Я осмотрелся вокруг. Если бы местность вдоль дороги была должным образом разведана, а фургоны шли под конвоем, такого, скорее всего, не произошло бы, или, по крайней мере, последствия были бы не столь плачевными.
— Ар нанёс первый удар, — мрачно предположил Хурта.
— Не думаю, что это — работа войск Ара, — не согласился я с ним.
— А кто ещё-то? — удивился мой друг.
— Я не знаю, — пожал я плечами.
— Чьи это могли быть войска?
— По-моему, это не выглядит, как работа регулярных войск, — заметил я. — Присмотрись к фургонам и телам.
Фургоны не были просто сожжены, чтобы просто уничтожить их и их грузы, но было совершенно ясно, что их обыскивали. Упаковка, мешки и черепки от разбитых кувшинов усыпали всё местность вокруг. Несколько тел, имели следы торопливого обыска. Некоторые валялись без одежды. Готов поспорить, что ни на одном трупе кошельков не осталось. Кое у кого не хватало пальцев, по-видимому, их отрубали, чтобы снять кольца.
— Наёмники, — догадался Хурта.
— Всё указывает на это, — кивнул я.
Трудно управлять такими людьми. Большинство командующих, в определенных ситуациях, постарается назначить им своих командиров. Но бывает и так, что попытка установить в таких отрядах армейскую дисциплину может быть чрезвычайно опасной. Это всё равно, что сообщить охотящемуся слину, напряжённому, разгорячённому преследованием, чью зубы уже окрасились кровью добычи, что он должен прекратить убийство. Нельзя забывать, что обычный наёмник рассматривает грабёж и мародёрство, как свой побочный доход. Он расценивает это, если можно так выразиться, как часть своей оплаты. На самом деле, обещание добычи — почти всегда является одним из главных стимулов вербовщика.