Наёмники Гора
Шрифт:
— Я — 261, - ответила мать, и отстранилась, держа дочь на расстоянии вытянутой руки. — Ты видишь? Это можно прочитать на моей груди.
— То же самое можно прочитать и на моей, — горько улыбнулась дочь.
Они снова обнялись.
— Что случилось с нами? — прорыдала девушка.
— Это — обычная судьба для женщин павшего города, — сказала ей мать.
— Что с нами теперь будет? — спросила девушка.
— Несомненно, ошейник и служба мужчинам, — объясни женщина.
— Но я не хочу служить мужчинам! — чуть не закричала дочь.
— Как у рабыни, у Тебя не будет иного выбора. Придётся делать это.
— Я не хочу им служить! — снова заплакала девушка. — Я боюсь
— Конечно, время от времени, — заметила женщина, — ты задумывалась о том, на что это может быть похоже, быть их рабыней и служить им, полностью, во всех смыслах.
— Мама! — возмутилась девушка. — Ты же — моя мать! Как Ты можешь даже думать обо мне такое!
— Ты уже не маленькая девочка, — мягко сказала женщина. — Ты теперь достаточно взрослая, чтобы начать понимать такие вещи. Я думаю, что в действительности, Ты уже задумывалась, или, по крайней мере, начинала задумываться об этом, просто стесняешься признаться в этом.
— Мама! — укоризненно прошептала девушка.
— Ты больше не ребенок, — сказала она. — Годы прошли. Разве Тебе ещё не ясно, что именно произошло с Тобой? Неужели Ты не понимаешь, в чём смысл тех изменений, которые преобразовали Тебя в то, что Ты теперь из себя представляешь? Ты уже должна была понять значение твоей новой чувствительности, и чувств, и желаний и инстинктов, и произошедших изменений в твоём теле.
— Не говори со мной так, мама! — попросила девушка.
— Ты больше не ребенок, — заверила её мать. — Ты — теперь взрослая женщина, красивая молодая женщина, желанная молодая женщина.
— Желанная! — шокировано повторила дочь.
Но мне послышалось волнение в её голосе появившееся после слов матери.
— В любом случае, независимо от того, что Ты сама можешь думать об этом, основным теперь является мнение мужчин. Именно они отныне — судьи и специалисты в этих вопросах, — с горечью сказала женщина. — И это твоя новая реальность, засвидетельствованная твоим присутствием на этой цепи.
— А я желанна? На самом деле, желанна как женщина? — спросила девушка.
— Думаю, да, — заверила мать. — И я Тебя уверяю, милая и дорогая моя дочь, что, когда Ты окажешься беспомощной в руках мужчин, дёргаясь, вскрикивая и извиваясь под ними, их похоть прояснит это для Тебя со всей откровенностью.
— Неужели у нас нет иного пути, неужели это правда, — простонала девушка, отпрянув от матери и загремев своей цепью.
Она подняла руку и ощупала свой ошейник, закрытый на висячий замок. У ошейников, которые носили эти женщины, имелось дополнительное кольцо. Через это кольцо, размещённое в правой стороны шеи пленницы, проходила дужка второго замка, соединяя его со звеном цепи. Таким образом, все ошейники были присоединены к общей цепи. Не составляло труда отцепить женщину от цепи, при этом оставляя её в закрытом, запертом на висячий замок ошейнике. Это отличалось от того способа, которым ранее сковывали более многочисленные группы женщин, снаружи, в различных местах сбора на Авеню Админиуса. Эти были отборными шлюхами. Так что не было ничего удивительного в том, что они оказались пленницами несколько более совершенной системы удержания. Часто, когда требуется дополнительная безопасность, особенно если женщин гонят в караване, или их необходимо держать на цепи в течение длительного времени, вместо замков в ошейниках используют заклёпки. Само собой разумеется, что существует огромное количество типов ошейников, способов присоединения их к цепи и устройств сковывания, и выбор среди этого многообразия зачастую продиктован такими мотивами, как желание и вкусы рабовладельца, или его культурным фоном. Впрочем, всех
— Правда, дочка, — сказала женщина.
— Но Ты действительно думаешь, что я желанна?
— Конечно, — кивнула женщина.
— Ох, — вздохнула девушка, как мне показалось оттенком удовольствия.
— Теперь Ты готова к ошейнику, — заметила женщина.
— Нет! — отшатнулась девушка.
— Боюсь, у нас с тобой не будет особого выбора в этом вопросе, — покачала головой её мать.
— Я буду сопротивляться! — решительно заявила девушка. — Я буду сильной!
— И, несомненно, по окончании испытательного срока, если они будут так добры, чтобы Тебе его предоставить, Тебя просто убьют.
— Убьют? — задохнулась девушка.
— Представь себе. Мужчины всего лишь люди. У них нет бесконечного терпения, да они и не обязаны его иметь, особенно с тем видом животного, которым Ты вскоре станешь. Это будет совсем не то же самое, что жить с глупым свободным партнёром, который будет долгие годы терпеливо работать с Тобой, пытаясь помочь Тебе стать женщиной.
— Я попытаюсь быть сильной! — всхлипнула девушка.
— Часто такие выражения представляют собой лишь прозрачную маскировку зависти и обиды, — покачала головой мать. — Задумайся, не так ли это в твоём случае. А ещё чаще их используют, чтобы спрятать свой страх перед мужчинами и перед своей собственной истинной природой. Бывает и так, что такой довод используют, чтобы восхвалить то, что на самом деле является всего лишь сексуальной инертностью, невротической фригидностью или фальшивой гордыней. Нет, дочка, не стоит в этом вопросе стремиться к ценностями других, и особенно мужчин, или тех, кто пытается подражать мужчинам. Теперь Ты должна попытаться найти свои собственные женские ценности, самые глубокие и самые женские ценности внутри себя, внутри своего существа. Постарайся понять кто Ты, попробуй вынуть из глубины своего сердца свою истинную женственность, а затем наберись смелости и стань тем, кем Ты действительно являешься — собой.
— Ты — моя мать, — прошептала девушка. — Как Ты можешь говорить мне такое?
— Возможно, Ты права, — вздохнула женщина. — И возможно я сама не посмела бы сделать этого, если бы не была здесь с Тобой, голой, в ошейнике, и с номером на груди.
— Позорно для Тебя говорить это! — возмутилась девушка.
— Просто, я хочу, чтобы Ты жила, — объяснила женщина. — А ещё я хочу, чтобы Ты была счастлива, действительно счастлива.
— Постыдись, мама!
— Именно моя любовь к Тебе вынуждает меня говорить Тебе это, — сказала женщина.
— Я ненавижу Тебя! — всхлипнула её дочь.
— Неужели я действительно коснулась чего-то столь глубоко спрятанного в Тебе, настолько знакомого и настолько же пугающего, что Ты не осмеливаешься принять это, предпочитая набрасываться на меня?
— Ты — ужасная женщина! — заявила дочь.
— Я — та, кто любит Тебя, и даже глубже, чем Ты можешь себе представить, — сказала женщина.
— Ты всё врёшь, — заплакала девушка.
— Нет, — проговорила мать. — Я пытаюсь объяснить Тебе, что ложь закончилась.
— Голая самка! — сквозь слёзы сказала девушка.
— Ты помнишь, как несколько енов назад, когда мы нашли друг друга здесь, две раздетые пленницы, два живых трофея солдат, оказавшиеся на одной цепи, я сказала, что надеялась, что возможно, Тебе удалось убежать, а Ты мне ответила, что на Тебя надели ошейник.
— Да, — кивнула девушка.
— А сейчас он на твоей шее? — поинтересовалась мать.
— Да, конечно, — отозвалась дочь, почти рефлекторно подняв обе руки, и потрогав стальное кольцо.