Напиши мне о галчонке. Записи на железнодорожных билетах
Шрифт:
Я должен буду задержаться в ней на ночь, чтоб утром, – часов в одиннадцать, – вернуться на трассу, чтоб отправиться назад, в Киев. Петр семенит впереди меня, быстро перебирая ногами, только босые пятки сверкают в сумерках. По дороге, он поведал, что ходит так всегда, с тех пор как поселился здесь, в 2004 году. Он сообщает мне, что:
– Андрей, видимо, уехал с друзьями, и, похоже, вернется только к полуночи. Но, ежели, не вернется, то – не беда. Я смогу продержаться, в его хате, до утра. Есть печка, и небольшой запас дровишек.
Петро уходит, – я остаюсь один, в темной хате, с низким потолком и крошечными окошками, на подоконниках, которых, лежат
В полночь меня разбудил гул подъезжающей машины. Послышались человеческие голоса, вспыхнул яркий электрический свет. Молодые заросшие люди приятной, одухотворенной внешности, заполнили собою все пространство избы. В тесной хате, они казались большой человеческой толпой (на самом деле, было только четверо: три парня и одна девушка).
Когда им навстречу, с печи, поднялся завернутый в кокон человек, кто-то из них озадачился вопросом:
– Кто такой, будете?
– Да, вот… Явился к вам, собственной персоной, чтоб выяснить… – Перечислил, спрашивающему, все свои пожелания. – Нашел, – говорю, – в Интернете ваше поселение, и решился на этот кратковременный, но дружественный визит.
Мои слова, похоже, нашли понимание в сердцах молодых людей; они смягчилась лицами.
– Потом разберемся, – сказал молодой человек, очевидно хозяин жилья. – Можете, пока, располагать нашей гостеприимностью.
Молодые люди, побродив по хате, полезли в подземелье, которое копал Андрей прямо под печью (вот почему, пространство вокруг его обиталища, было засыпано белым песком).
Скоро молодежь, на ночь глядя, отправилась в Киев.
Андрей, быстро растопив печку, – поскольку дрова уже к тому времени подсохли, да и опыт помогал ему, – согрел свое жилище (очаг, очевидно, сложил сам, как на душу легло).
– Утро вечера мудренее, – сказал Андрей. – Будем отдыхать. Мы только что приехали с Черкасской области. Там существуют такие же поселения. Это были мои друзья. Утром поговорим на эту тему, а сейчас – спать!
Утром, как только забрезжил свет в окошке, я поднялся, чтоб осмотреться основательно. Времени до одиннадцати часов, у меня было предостаточно. Я привык вставать по-деревенски очень рано: в пять, а то и в четыре часа. Сходил на соседнюю фазенду, все еще прицениваясь: представлял, как бы жил в ней, если бы мне ее продали.
Все заросло кругом, как в джунглях, настоящих, деревенских. Пахло талой водой, – и весной.
Я сходил с Андреем за водой, после чего он показывал мне свой огород, рассказывая, для чего служат, те, насыпные валы, на его огороде. В них оказывается, он прикапывал землею разный мусор, который будет служить компостом.
Мы просмотрели снятую, операторами СТБ программу об этом поселении. Это была работа профессионалов: чистая, контрастная. Чего не скажешь о его любительских съемках.
– Мое кино, пока что уступает им по качеству, – указал на очевидные факты, Андрей: – Но я, как мне кажется, на правильном пути.
В фильмах телевизионщиков, прежде всего, рассказывалось о том, как некий парень, получивший хорошее образование, бросил работу в Киеве, которая приносила баснословные прибыли, – миллионы! – и отправился жить в заброшенное село. Экстрасенсы, которые должны были узнать это, соревновались между собою, кто ближе всего приблизится к истине.
– Ну, не миллионы, – поправлял работников телевидения, поселенец, – это сильно сказано. Просто, хорошую работу, приносящую приличный доход, позволявшую мне безбедно проживать в столице. Я, впрочем, и здесь, через Интернет, занимаюсь маркетингом, помогая фирмам находить рынки сбыта. Это дает возможность, поддерживать какой-то уровень жизни. Молоко – стоит дешево; хлеб я, тоже, покупаю в магазинах.
Мы еще, какое-то время, поговорили об экопоселениях, о проблемах его жителей. Оказывается, предыдущее поколения молодых декаденствующих людей, тоже искали какие-то формы гармоничного проживания в природе, по учению того же Порфирия Корнеевича Иванова или Шри Ауробиндо.
Когда-то, я даже ездил даже в Москву, искал способы выезда в Ауровиль, пока на долгое время не осел в заброшенном селе, где много лет выращивал клубнику на продажу. Опыт выживания, в этих условиях, у меня был достаточно солидный.
– Сейчас мы следуем учению Анастасии, – сказал Андрей.
Он подробно объяснил суть этого учения, которое ничем не отличалось от тех, которые доминировали в свое время, и очень воодушевляли нас, тогдашних экопоселенцев.
Я знал многих людей, которые находили в этом смысл своей жизни. Это были достаточно образованные люди, обладающие большими познаниями, которые, отдохнув душой и телом на природе, воспитывали детей и возвращались жить в свои городские квартиры.
Петро, – по словам Андрея, – был отличным врачом, – и его жена, тоже имеет высшее образование.
В мое время, рядом со мной жили люди окончившие факультеты МГУ – юридический и физико-математический…
Количество индивидуумов, способных повторить этот трудный путь самосовершенствования, отнюдь, не уменьшилась.
– Как сейчас попадают в эту систему? – Задаю вопрос.
– По-разному, – отвечает он.
– Девушка Камила, которая жила со мной весь этот год, попала сюда из Киргизии, через Австрию, где проживала несколько лет, пела в опере, а потом, приехав в Киев к своей сестре, скоро перебралась к нам. Каждый человек ищет свой путь восхождения. Всем этим людям, по большому счету, стало тесно в мире людей, в мире денег и ложных человеческих ценностей. Они приобретают здесь новых друзей, живо общаясь между собою. У нас большие связи на всей территории бывшего Советского Союза.