Направляемые медитации, исследования и исцеляющие практики
Шрифт:
Каждый из нас родился ради того, чтобы отправиться в священное путешествие. Это путь Великого исцеления.
Мы – исследователи священной тайны, истины, которая остаётся, когда исчезает всякая привязанность к истине.
Мы совершаем святое паломничество, исследуя собственные границы и выходя за их пределы. Мы изучаем внутренний процесс и пространство, в котором он пребывает. Мы размечаем текучую границу между известным и неизвестным. И проходим, подобно Будде или мадам Кюри, сквозь ворота, несмотря на свой страх, оказываясь в пространстве неведомого. Мы постепенно продвигаемся на неисследованную территорию – туда, где только и возможно развитие. Мы приближаемся к истине
Мы родились в этом теле, наполненном сиянием и огнём, чтобы узнать тело внутри тела, яркое пятно, из которого вырастает жемчужина.
Приближаясь к этой сущности, мы обретаем дыхание внутри дыхания, о котором упоминал Кабир, говоря о Боге.
Но оказывается, что нашей истинной природой является даже не эта искра, озаряющая наше тело светом сознания, но пламя, породившее эту искру. Гул бытия за пределами формы, тождественный с чистым сознанием.
Мы рождены, чтобы изучить данное нам тело и найти своё истинное тело. Мы рождены, чтобы исследовать данный нам ум и найти свой истинный ум. Мы рождены, чтобы изучить данное нам сердце и обнаружить своё истинное сердце. Наше истинное сердце и ум – это и есть наше Реальное тело.
Священный поиск ожидает каждого из нас. Это путешествие из здесь в сейчас! Оно начинается в «том, что есть», в этом мгновении, в миге бытия. Его цель – познать внутреннее. Внутреннее чего? Не нужно становиться Буддой или Иисусом; нужно обратиться в свет, о котором говорит каждый, кто произносит слово «Я».
Об употреблении имени Бога
Мне очень нравится использовать слово «Бог», ведь у меня нет ни малейшего представления о том, что оно означает, но я вижу его повсюду. И стоит признать, что оно заставляет ликовать моё сердце.
Будда, зная об иллюзорности внешнего «Я» и об истинности «есть-ности», тем не менее продолжал пользоваться словом «Я» ради удобства. Точно так же, хотя я знаю, что любое понятие недостаточно всеобъемлюще, чтобы отразить нашу истинную природу, я для удобства пользуюсь словом «Бог», чтобы выразить радость, излучаемую истиной. И если проникнуть в существо слов «Я» или «Бог», за ними обнаружится одна реальность.
Я ощущаю Бога не как, скажем, сомнительную отеческую заботу, исходящую с небес, но как пространство, в котором пребывают мысли. А также как энергию, которая позволяет существовать нашим мыслям. Та же самая энергия, которая вызывает движение мыслей в уме, движет звёздами на небе. Радуясь Богу, я чувствую, скорее, благодарность, а не то, что принадлежу «господину», и могу получить от него особое внимание.
Я часто использую слово «Бог», чтобы выразить невыразимое. Но в восприятии многих людей это слово запятнано связью с насилием и старым образом мыслей. Можно легко заменить это слово словами «изначальная природа» или просто «природа». Для некоторых «Дао» или даже «процесс» выражают эту тайну и безграничность.
В слове «Бог» мы приближаемся к радости бытия, нашей «естественной доброте» и небесной песне своей бесконечной природы. Оно выражает переполняющий душу восторг. В слове «Я» отражается тот, кто полон привязанностей и не знает, куда идёт, образ себя, страдающий и одинокий, в нём отражена борьба, смятение. Эти понятия не являются чем-то «реальным». «Я» не является истиной. Не является истиной и «Бог». Истина – это истина. Переживите её. Прикоснитесь к сущности каждого из этих слов.
Характер практики
Когда я начинал заниматься духовной практикой, моей настольной книгой была «Бхагавад-гита», хотя я немного
Вскоре я нашёл учителей, или, лучше сказать, они нашли меня, и я углубился в эти практики на несколько лет.
Этот период был очень плодотворным и позволил мне развить свою способность к внутреннему видению. Но хотя это оказало на меня глубоко исцеляющее воздействие, сердце влекло меня идти ещё глубже. И снова практика сама нашла меня.
Один мой старый друг и поэт, вернувшись после трёхлетнего пребывания в Таиланде, где он жил в качестве буддийского монаха, привёз с собой учение Махаси Саядо о практике випассаны, или осознанности. Я сразу же ощутил, что, вероятно, мне нужно заняться такой практикой – более структурированной, если я хочу, чтобы мой ум однажды соединился с сердцем. И хотя я понимал, что из-за старых склонностей любая техника может превратиться в средство контроля и в механизм создания иллюзий о себе – чтобы за ними можно было спрятать свои заблуждения и страдание, – я ощутил, что эту практику можно выполнять из глубины сердца, а не поверхностно, на уровне ума, полного страха и противоречий.
Когда я приступил к практике осознанности, поначалу мне казалось, будто она только подстёгивает мыслительные процессы. Однако осознанность – это сосредоточение в настоящем, в новом свете раскрывающее махинации ума, которого мы почти не знаем. К большой моей горечи, я стал замечать, что мой ум сильно вовлечён в механистический процесс мышления, а из-за страха мне казалось, что медитация может свести меня с ума. Однако затем у меня возникла такая мысль: «Что ж, если учесть, сколько глупых и неверных поступков я совершал в прошлом – гоняя на автомобиле, устраивая уличные драки, злоупотребляя наркотиками и впадая в распространённые заблуждения сексуальной жизни, способны ли эти занятия медитацией на самом деле причинить мне большой вред?!» Итак, я поставил перед собой некоторые условия. Я дал себе три месяца на эту практику. Я решил, что если она только добавит в мою жизнь трудностей, через три месяца это станет очевидным. Через шесть недель первоначальный договор с самим собой – продолжать эксперимент, не вынося о нём суждений, стал не нужен. Практика прочно вошла в мою жизнь, уча меня просто наблюдать за вечно подвижным умом из сердца.
Конечно, первый вопрос, который у меня возник, был таким: в какой позе нужно сидеть, когда занимаешься медитацией долгое время? Фотографии йогов, которые закидывали ноги за голову, отбивали всякую охоту думать в этом направлении. Однако в ходе самой практики мне стало ясно, что смысл «поиска своей позы» заключается просто в том, чтобы занять такое физическое положение, в котором можно неподвижно сидеть, почти не отвлекаясь. Мне казалось, что в основе любой позы зачастую лежит склонность «позиционировать» себя так или иначе, поэтому я выбрал самое простое и незатейливое положение – на скамейке для медитации.
Когда во время медитации я стал пользоваться низкой скамьёй (на которую садятся, преклонив колени), то понял, что это лучшее положение для длительной практики, в котором проще всего сохранять неподвижность. Многие годы эта поза была для меня идеальной. Однако со временем мои колени стали слабеть, и в конце концов я понял, что из-за постоянного сидения на полу с согнутыми коленями у меня перенапрягались суставы, что делало позу исключительно неудобной. Когда я подолгу занимался медитацией, боль в коленях становилась настолько сильной, а вставать после практики было так трудно, что я решил изменить положение.