Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации
Шрифт:
– Али, ты работаешь в государственных советах с младенчества, – сказал визирь, – ты сам был визирем, долгое время ты фактически управлял всем государством, и что я слышу от тебя? Виданное ли это дело, чтобы текущий долг официально погашался суммами, которые будут получены в будущем? И из такого ненадежного источника, как сбор налогов? Ну ладно, допустим, ты, как ты сам выразился, «оставил все как есть» из практических соображений; за пять лет, которые ты был у власти, ты мог собрать все те деньги, которые тебе были обещаны этими наместниками-казнокрадами?
– Некоторые
– Алид был разгромлен в 309 году, – возразил Ибн Фурат. – Таким образом, в течение двух лет в провинции наблюдается полное спокойствие и процветание, получил ли ты с Мадхараев два миллиона динаров за эти два года?
К нашему величайшему сожалению, ответ Али ибн Исы не сохранился в протоколах суда, после него следует сразу реплика Ибн Фурата:
– Я требую от имени повелителя правоверных, чтобы ты вернул все незаконно присвоенные тобою деньги в государственную казну. Если ты прислушаешься к голосу разума, ты сделаешь это добровольно, в противном случае мы вынуждены будем применить пытки.
– Я не богат, – ответил Али, – самое большее, что я могу собрать, – это триста тысяч динаров.
Затем визирь приступил к рассмотрению вопроса о содержании императорского двора.
– В течение пяти лет, – сказал он, обращаясь к Али ибн Исе, – ты постоянно уменьшал выплаты на содержание гарема, принцев, дворцовых слуг и служащих. Жалованье императорской кавалерии также было значительно урезано. Суммы на содержание двора, которые я в свой первый и второй срок выплачивал регулярно и полностью, ты сократил на сорок пять тысяч динаров в месяц. Кроме того, ты присваивал себе доходы от поместий государя. В год это составляло пятьсот сорок тысяч динаров. Всего за весь период твоей службы ты, по моим подсчетам, получил около шести миллионов динаров. Эти деньги должны где-то быть: либо ты припрятал их, либо – во что трудно поверить – растратил их на свои нужды.
– Доходы, полученные мною с императорских поместий, – отвечал Али, – а также сэкономленные средства от сокращения довольствия придворным, которым вполне достаточно было и того, что я платил им, шли на покрытие дефицита бюджета государства. Личную казну повелителя правоверных я не трогал. Что касается твоей практики – повышения жалованья придворным за счет взимания налога с незаконных доходов чиновников, – то я считаю ее порочной. Я не позволял своим служащим брать взятки и нарушать закон, а ты получал доход с этого. Эта практика ведет в конечном итоге к разорению государства и возмущению подданных. Твой метод сведения концов с концами состоял лишь в перекладывании денег из одного кармана в другой. Двор был в восторге, а государственная казна пустела.
По этому вопросу препирательства продолжались
– Чем объясняются твои подарки, передача оружия, дружеская переписка и прочие любезности по отношению к карматам? – спросил он Али.
– Моей целью, – объяснил Али, – было вернуть заблудших в лоно империи; мой метод состоял в примирении. И он оказался эффективным: когда я был визирем, они неоднократно воздерживались от нападения на паломников и от набегов на Басру и Куфу.
Кроме того, эта политика способствовала освобождению правоверных из плена.
– Что может быть хуже, чем признавать Абу Саида и его шайку карматов за истинно верующих, в то время как они отрицают Священный Коран и Миссию пророка; преступников, которые разграбили Оман и забрали в рабство всех, кто остался в живых? Ты любезничал и переписывался с ними и в то же время задерживал выплату жалованья гарнизону Басры. Солдаты покинули свои посты, карматы захватили город и перебили ни в чем не повинных жителей! Грех за это на твоей душе!
Али ибн Иса пустился в долгие объяснения, которые мы пропустим. Наконец казначей Наср и Мухассин попросили у визиря позволения поговорить с обвиняемым наедине. Ибн Фурат не возражал. Эти двое придворных сказали Али, что ему лучше согласиться на штраф и решить дело миром. Али согласился. Штраф установили в размере трехсот тысяч динаров, с условием что треть должна быть выплачена в течение месяца. Срок будет отсчитываться с того дня, когда он покинет дворец. Поселиться он может там, где пожелает, с правом переписки и посещений. Ибн Фурат взял его обязательство и послал его на утверждение к халифу.
Али попросил визиря, чтобы ему было позволено сохранить доходы от своих владений за этот год для выплаты части своего штрафа.
– Это составит пятьдесят тысяч динаров, – заметил Ибн Фурат.
– Я буду рад, если мне удастся наскрести двадцать, – ответил Али, – доходы от моих земель невелики.
А надо сказать, что впоследствии, после того как Али был отправлен в ссылку в Мекку и поместья его были конфискованы, оказалось, что доход с них составляет как раз пятьдесят тысяч динаров. По этому поводу есть одна интересная история, рассказанная неким Хумани из Васита.
«Я услышал однажды, как Али ибн Иса распекает землевладельца Бариди:
– Неужели ты не боишься гнева Господнего, когда клянешься здесь, на аудиенции, во дворце императора, что твое родовое поместье приносит доход равный десяти тысячам динаров, в то время как твои бухгалтерские книги явно показывают, что доход с них составляет не меньше тридцати тысяч?
– Я, – кротко ответил Бариди, – только следую примеру вашего превосходительства, да хранит вас Аллах! Когда Ибн Фурат спросил вас о ваших доходах, такой благочестивый человек, как ваше превосходительство, никогда не пошел бы на клятвопреступление, если бы, как истинный шиит, не знал, что сокрытие правды простительно в присутствии тех, от кого можно ожидать насилия!