Нарушенная клятва

Ларк Софи

Риона — боец. Она готова вступить в схватку с любым мужчиной, который попытается утвердить свою власть над ней. Она не будет вести себя мягко.

Я подозревал, что она уже давно устала от Дина и затягивает отношения, только потому что он был полезным щитом между ней и мной. Способ заставить меня держать дистанцию.

То, что она уже порвала с ним, сказало мне все, что я хотел знать. Я знал, что Риона хотела меня, независимо от того, признавалась она себе в этом или нет.

Поэтому я схватил ее, поцеловал и зарылся лицом в эту сладкую розовую

киску с хохолком диких рыжих волос. Это было опьяняюще. На вкус она была сладкой и пряной, как корица. Я почувствовал, как она сразу же ответила мне, как ее тело выдало всю сдержанность, которую она пыталась сохранить.

А то, как она сосала мой член… Боже правый, она словно голодала. Как будто ей нужна была моя сперма, чтобы жить. Я никогда бы не подумал, что она так подпустит меня. Я думал, что потребуются месяцы, чтобы докопаться до такой жестокости. Но оно ждало, прямо под поверхностью. Умирало, чтобы вырваться на свободу.

Теперь я хочу быть рядом с Рионой. Я хочу взять поводья Пенни и притянуть ее к себе, чтобы положить руку на бедро Рионы, и сказать ей, что она чертовски великолепна, и сексуальна и упряма. Что она сводит меня с ума, и я не могу насытиться ею.

Но я знаю, что не могу этого сделать. Риона испугается.

Она уже молчит и бледна, намеренно не смотрит на меня. Обдумывает то, что только что произошло между нами.

Я провел с ней каждую минуту последних двух недель. Я узнал эту женщину лучше, чем она хотела бы признать. Я знаю, что ее пугает потеря контроля. Ее пугает то, что я вижу ее броню, вижу человека, который под ней скрывается.

Теперь, когда она предстала передо мной, она хочет снова закрыться. Она хочет восстановить эти стены.

Это прекрасно… Я позволю ей думать, что это работает. Что она все еще контролирует ситуацию между нами.

А потом, когда наступит подходящий момент… Я снова схвачу ее. Я найду ее самые уязвимые места, трещины в ее броне, и расколю ее. Я собираюсь схватить ее, растерзанную, дикую и искреннюю. И я заставлю ее признаться в том, что ей действительно нравится.

Но не сейчас. Сейчас мне нужно отступить и дать ей свободу. Позволить ей снова устроиться поудобнее. Пусть думает, что контролирует ситуацию.

А пока я просто выжидаю время.

Мы едем обратно тем же путем, что и приехали, медленнее, потому что я уверен, что Риона устала от езды. Для нее это незнакомое упражнение, незнакомое движение.

Я был удивлен, как хорошо она справилась.

Думаю, мне не следовало удивляться, она умна и конкурентоспособна. Быстро схватывает что-то новое. Достаточно мудра, чтобы уважать лошадей.

Когда мы возвращаемся в дом, я вижу Грейди на круглом тренировочном ринге, он гоняется за совершенно новой лошадью. Это порода Аппалуза, ей, наверное, два года. Передняя половина у нее гладкая, блестящая, черная, а спина белая с пятнами черного цвета, как ковер, наброшенный на задние конечности. Это красивое животное, с длинными ногами и хорошо сформированной головой. Но я сразу вижу, что оно дикое, с плохим характером

и совершенно невоспитанное. Он кусается и огрызается на Грейди, когда он пытается подойти к нему. Он не смог надеть уздечку на его голову.

Я останавливаю лошадей поодаль, не хочу, чтобы Брут взбесился от вида другой лошади и ее ярости. Грейди снова безуспешно пытается надеть уздечку на голову.

Я веду Брута и Пенни длинным путем к конюшне, где показываю Рионе, как снова снять с них седла, как кормить, поить и натирать их. Кажется, что она искренне заинтересована в этом, а не спрыгивает с лошади и не уходит, как многие туристы после первой прогулки.

Риона очень внимательна к Пенни, расчесывает ее шерсть и ласково гладит.

— Она такая хорошая лошадь, — говорит Риона.

— Да, — я киваю. — Как и Брут, но ты должна напоминать ему об этом.

Я почесываю Брута по плечам, как он любит, и скармливаю ему пару морковок. Пенни получает яблоки, поскольку они ее любимые.

— Что он делают с той лошадью в загоне? — спрашивает меня Риона.

— Похоже, Грейди пытается ее сломать, — говорю я.

— Что это значит?

— Нужно научить лошадь принимать наездника. Эта выглядит так, будто у нее никогда не было человека на спине.

Риона подходит к дверям конюшни, чтобы посмотреть.

Она стоит неподвижно, слегка наклонив голову, и смотрит, как Грейди снова и снова пытается накинуть уздечку на голову лошади. Она огрызается и кусает его, или в последний момент откидывает голову, заставляя Грейди снова поворачивать лошадь, крепко держа ее за гриву.

— Сколько времени это занимает? — спрашивает меня Риона.

— Может быть, пару часов. Может быть, весь день, — я хихикаю. — Может быть, вечность, если Грейди не успокоит эту лошадь.

Грейди упорный и настойчивый, но он не всегда знает, как найти общий язык с лошадью. Он относится к каждой из них ласково. И ни одна лошадь не похожа на другую.

Когда Пенни и Брут поели, я подхожу к рингу с Рионой.

Аппалуза очень возбуждена, пытается встать на дыбы, но ей не дает этого сделать хватка Грейди за ее гриву. В белках ее глаз видны слезы, когда она пытается вырваться из хватки Грейди.

— Где ты его взял? — спрашиваю я его.

— У Фостеров. Зовут Стар. Она бегала со своей матерью и братом по их земле, потому что Аллан Фостер сломал ногу, и у него не было возможности заниматься с ней. Джемма Фостер продала ее мне по дешевке, потому что сказала, что она слишком порочна для дрессировки.

Пока он говорит, лошадь одним резким движением вырывает свою гриву и пускается галопом вокруг загона. Грейди приходится вскочить на перила, чтобы не быть затоптанным, пока Стар снова кружит вокруг него.

— Черт возьми, — кричит Грейди, едва успевая подтянуть ноги.

— Тебе помочь? — спрашиваю я.

— Ты думаешь, что ты все еще можешь совладать с лошадьми, хотя за три года ни одной не видел? — Грейди смеется.

— Думаю, я их хорошо помню, — говорю я.

Я смотрю на Риону.