Наш человек в горячей точке
Шрифт:
— Эх, мать твою… Ну вот, я тебе всех перечислил… Созвонимся! — закончил Рабар, потому что в ходе разговора вспомнил, каково стечение обстоятельств. За последние несколько недель он совершенно забыл местные дрязги. Когда человек на некоторое время выбирается за кордон, все наши стычки и ненависть выглядят бессмысленными, даже невозможными. Такое и со мной бывало, во время войны, когда я уезжал. А домой вернешься, привыкаешь быстро.
Я немного погуглил и нашел мейл-адреса личностей, которых называл Рабар.
Всех их попросил мейлом передать Борису, чтобы он срочно позвонил
— Э, Рабар, ты…
Ничего себе, это был не Рабар, а Дарио. Он сказал: — Слушай… ты звонил?
Черт побери, Дарио как новичок унаследовал служебный номер мобильного Рабара, тот, по которому я позвонил в первый раз.
— Нет, это ошибка, случайно… Я куда-то не туда нажал, — сказал я этому парню.
А он вдруг и говорит мне начальственным тоном: — М-м-м-м, если тебе нужен Рабар, он ушел в ГЕП.
— Да нет, — сказал я. — Это ошибка.
— Ладно, ничего страшного, старик… — сказал он, как молодой начинающий полицейский, который наконец-то что-то раскопал.
— Ладно, пока! — отрезал я.
Позвонил Маркатович.
— Есть новости насчет банка? Как думаешь, они будут его спасать? — сразу же заскулил он.
— Я думаю, что они будут спасать собственную задницу.
— Думаешь? Мне ждать?
— Откуда я знаю?! Ты что-нибудь продал?
— Нет, — сказал он. — Мы же с тобой так договорились.
Я покрутил головой и тяжело вздохнул. Сначала хотел наорать на него и сказать, что мы никакого хрена ни о чём не договаривались. Тут я вспомнил, что и вчера орал на него… И сказал: — Не перекладывай на меня ответственность. Я к этому не имею никакого отношения. Это твои бабки.
— Я всё-таки подожду, — сказал он тихо.
— Что делать, вот и я жду звонка, от психа, — сказал я. И добавил: — Когда-то люди ждали и потом получали квартиры.
Он, видно, как-то не так меня понял и сказал только: — Большое тебе спасибо.
Я щелкнул на сайт www.moja-kinta.com, где у команды с биржи есть свои форумы. Они располагали информацией, но им нельзя было верить на слово. Если у кого-то из них есть акции РИБН-Р-А, то он найдет аргументы, только бы остановить лавину… Так, в частности, некто под псевдонимом Галстук имел надежную информацию, что государство займется санацией банка, так как в противном случае регион Риеки будет иметь политические проблемы… Возможно, это был Маркатович. Другая команда его оплевала. Поддержал его лишь форумщик Radex. Возможно, и это был Маркатович. Те борцы, что в меньшинстве, обычно брали по несколько псевдонимов и таким образом формировали общественное мнение. Я тоже логировался под своим ником —
Потом принялся названивать шишкам… У министра экономики, пока тот был в оппозиции, я два раза брал интервью, и было бы в порядке вещей, если бы он отозвался. Не отозвался. Его пресс-атташе была убийственно благопристойна и переключила меня на кабинет заместителя председателя правительства, там я заговорил более агрессивно — сказал, что им будет лучше что-нибудь мне сказать, но эта пресс-атташе ответила, что шантаж она не приемлет…
— Нет, лучше вам всё-таки что-то сказать, потому что иначе мне придется…
— Что придется? Выдумать? — спросила она. И добавила: — Мы всё рассказали на пресс-конференции.
— Да вы ничего не сказали. Государство поддержит банк? Или нет? — спросил я голосом борца за справедливость, выступающего в поддержку маленьких людей и мелких акционеров.
— Это не государственный банк.
— Говорят, что вам его возвращают. Об этом вы ничего не сказали, — я продолжил атаку.
— То, что мы не сказали, сказать нельзя.
— Но вы не сказали и «нет»…
— Мы ничего не сказали…
— Вот видите! — ликовал я.
— Вам не удастся меня спровоцировать. Я перезвоню вам, если господин заместитель председателя будет…
— Хорошо, — сказал я.
Весь мой запас журналистской агрессивности был исчерпан. Не знаю, как дается такое другим. Я родился не для того, чтобы рыться в дерьме.
Подперев голову руками, я смотрел в окно, на небо, которое по-прежнему хмурилось, раздумывал о Red Bull поколении, о рогах и крыльях…
Тут в редакцию влетел Чарли.
Он начал со своего стандартного текста: «Весь день гоняю…» Кто бы ни поручил ему какую угодно работу, он обязательно начинал подавать сигналы перегруженности и ужасающей нервозности. Однако успел подмигнуть мне и сказать: «Читал интервью… Билеты, которые прислали в редакцию, я взял себе, хочу пойти посмотреть».
Потом устремился к компьютеру и принялся как заводной тыкать в него пальцами.
Наконец появилась и Сильва. Сказала, что разговаривала с какой-то женщиной, которая тут сидит, ждет под дверью…
— Ты имеешь в виду мать Нико Бркича, который должен был играть в Нантесе?
Она сказала, что хотела бы об этом написать, и я удивился. Сказала, что хватит с неё писать только об эстраде, что ей хочется чего-нибудь более серьезного, и ей интересно узнать, что об этом думаю я.
Сильва хочет проститься с имиджем бывшей манекенщицы, сообразил я. Недавно она поступила на социологический, заочное обучение… Для философского факультета тоже никогда не поздно.
— И под какую рубрику бы ты это подогнала?
— Злоупотребления в спорте, — сказала она профессионально.
И коротко и ясно изложила мне свой тезис: в спорте, в сущности, нет ничего позитивного.
Я кивнул.
Сильва продолжала: — В спорт, так же как и в модельный бизнес, тебя берут когда ты еще сопляк и ничего не понимаешь. И вокруг тебя постоянно орудует какая-то мафия… Ах, он ещё малолетний. Ты и не знаешь, каково это…