Наш приход (Переводчик неизвестен (1852))

Диккенс Чарльз

"Лакей удалился; а джентльменъ и Фиксенъ начали пристально смотрть другъ на друга, и смотрли до тхъ поръ, пока имъ не наскучило. Тогда, для разнообразія этого удовольствія, они стали смотрть на меня, а я стоялъ, какъ вкопаный, въ конц коридора.

"— Кажется, полтораста фунтовъ? спросилъ джентльменъ.

"— Полтораста фунтовъ, отвчалъ Фиксенъ: ну да еще незначительныя издержки, неизбжныя съ производствомъ этого дла.

"— Гм! что тутъ станешь длать? проворчалъ джентльменъ: — а раньше завтрашняго вечера мн невозможно разсчитаться съ вами.

"— Очень жаль, отвчалъ Фиксенъ, съ видомъ глубокаго сожалнія: — но до того времени я принужденъ буду оставить въ вашемъ дом вотъ этого человка (показываетъ на меня).

"— Это невозможно! воскликнулъ джентльменъ. — У меня сегодня назначено собраніе, и если узнаютъ, что я подъ арестомъ, то я совершенно погибъ…. Пожалуйте сюда, мистеръ Смитъ, сказалъ онъ, отходя, посл непродолжительной паузы, къ

окну.

"Фиксенъ приблизился къ нему, и изъ всего разговора, который продолжался между ними, до меня долетли только звуки золотыхъ монетъ. Разговоръ кончился, и Фиксенъ отправился ко книг.

"— Послушай, Бонгъ, сказалъ онъ: — я знаю, ты малый честный и расторопный. Вотъ этому джентльмену нуженъ человкъ, который помогъ бы въ его дом вычистить сегодня серебро и прислуживать во время стола, — и вмст съ этимъ Фиксенъ съ дкой улыбкой всунулъ мн въ руку два соверена. — Если у тебя нтъ сегодня особенныхъ занятій, то джентльменъ будетъ радъ твоимъ услугамъ.

"Я засмялся, джентльменъ тоже засмялся: про Фиксена нечего и говорить: онъ хохоталъ безъ совсти и мры. Разумется, я недолго думалъ надъ подобнымъ предложеніемъ: въ ту же минуту отправился домой, принарядился, смнилъ Фиксена, перечистилъ серебро, прислуживалъ за столомъ, покрикивалъ на лакея, — короче сказать, ведъ себя такъ благопристойно, что никому и въ голову не приходило, что я былъ маклерскій прикащикъ. Но вдругъ одно обстоятельство чуть-чуть не испортило всего дла. Одинъ изъ запоздалыхъ джентльменовъ, спустившись въ пріемную, гд я сидлъ одинъ-одинехонекъ, далеко за полночь, подошелъ ко мн и, сунувъ мн въ руку полъ-кроны, сказалъ:

"— Сдлай милость дружокъ, выбги на улицу и найми мн карету.

"Мн тотчасъ же пришло въ голову, что со мной хотятъ подшутить, или, какъ говорится, выжить изъ дому. Это взбсило меня: я уже хотлъ было высказать, что не на того напади, что понимаю ихъ хитрость, какъ вдругъ передо мной является хозяинъ дома — джентльменъ въ полномъ смысл.

"— Бонгъ! вскричалъ онъ, съ видомъ ужаснаго гнва.

"— Что прикажете, сэръ?

"— Я приказалъ теб смотрть за серебромъ, — а ты что здсь длаешь?

"— Я только что хотлъ послать его на наемной каретой, сказалъ другой джентльменъ, стараясь защитить меня.

"— А я только что хотлъ сказать, что…. началъ я.

"— Ахъ. мой другъ! пошлите кого нибудь другого, прервалъ хозяинъ дома, толкая меня въ коридоръ: — я отдалъ на руки этого человка все серебро, и согласитесь, что ему ни подъ какимъ видомъ нельзя отлучаться отсюда. Бонгъ, сію минуту отправляйся въ столовую и пересчитай все серебро.

"Вы можете быть уврены, что я отъ души посмялся, когда узналъ, что подозрнія мои не имли основанія. На другой день деньги были заплачены сполна, и даже съ прибавленіемъ нсколькихъ шиллинговъ за мои труды. Эта продлка, въ которой я участвовалъ, была изъ лучшихъ во все время моей службы у стараго Фиксена.

"— Я представилъ вамъ свтлую сторону картины, продолжалъ мистеръ Бонгъ, оставляя шутливый тонъ и выразительный взглядъ, съ которыми онъ разсказывалъ предъидущій анекдотъ: — но, къ сожалнію, я долженъ сказать, что эта сторона показывается очень рдко, — гораздо рже, нежели темная сторона. Учтивость, которая покупается за деньги, никогда не оказывается тмъ, кто не иметъ средствъ купить ее. Бдные люди не знаютъ даже и того, какимъ бы образомъ спровадить одно затрудненіе, чтобъ дать мсто другому. Меня однажды посадили наблюдать на домомъ въ самой грязной части города, позади газового заведенія, на двор Джоржъ О, я никогда не забуду нищеты, въ которой находился весь тотъ домъ! Сколько мн помнится, арестъ былъ наложенъ на полугодовую квартирную плату, и именно за два съ половиной фунта. Во всемъ дом находились всего только дв комнаты. Коридора или отдльнаго входа въ каждую изъ этихъ комнатъ не было, а потому верхніе жильцы обыкновенно входили и выходили чрезъ покои нижнихъ и повторяли это движеніе круглымъ числомъ четыре раза въ каждую четверть часа, при чемъ съ обихъ сторонъ произносились страшныя ругательства. Въ передней части комнаты лежали груда сору и опрокинутая дождевая кадка; отъ груды сору и до самыхъ дверей разсыпанная вода образовала небольшую дорожку. Окно закрывалось грязной полосатой занавской, повиснувшей на слабомъ снурк; тутъ же, на подоконник, покоился треугольный обломокъ зеркала. И полагаю, что этотъ обломокъ предназначался для извстнаго употребленія; но, судя по жалкой наружности обитателей дома, и убжденъ, что едва ли кто изъ нихъ, взглянувъ на свою страшную физіономію однажды, соберется съ духомъ повторить эту операцію. У одной стны прижались два-три стула, которые при самомъ начал, можетъ быть, стояли десять пенсовъ, а ужь много, если одинъ шиллингъ; небольшой столъ сосноваго дерева, старинный угольный шкафъ, въ которомъ давнымъ-давно все было пусто, а одна изъ тхъ кроватей, которыя для удобства складываются по средин, но складываются такъ, что горизонтальное положеніе ножекъ или доставляетъ вамъ возможность разбить себ голову, или вшать шляпу. Передъ очагомъ вмсто ковра разостланъ былъ старый мшокъ,

около котораго по песку и мук ползало пять ребятишекъ. Арестъ былъ наложенъ не потому, чтобы предвидлась возможность возвратить долгъ, но потому, чтобъ должники какъ можно скоре выбрались изъ этого дома. Я пробылъ тамъ три дня и вполн убдился, что бдному семейству не только нечмъ было заплатить долгъ, но нечмъ пропитать себя. На одномъ изъ стульевъ, противъ того мста, гд долженъ находиться огонь, сидла старуха, — самая безобразная и грязная старуха; она ничего не длала, ничего не говорила, только качалась назадъ и впередъ безъ малйшей остановки, а если и останавливалась, то для того, чтобъ судорожно сжать свои изсохшія руки или потереть себ колни. По другую сторону сидла мать семейства, съ ребенкомъ на рукахъ, который кричалъ до тхъ поръ, пока отъ усталости не засыпалъ, а проснувшись, снова принимался кричать и снова засыпалъ. Голоса старухи я не слышалъ: по видимому, она находилась въ какомъ-то оцпенніи; что касается до матери, то гораздо было бы лучше, еслибъ и она приведена была въ такое же оцпенніе, потому что нищета превратила ее въ совершенную фурію. Еслибъ вы слышали проклятія, которыми она осыпала своихъ дтей, и видли побои, которыми надляла грудного ребенка, когда тотъ плакалъ отъ голода, вы бы, право, ужаснулись. Семейство находилось въ этомъ положеніи, какъ я уже сказалъ, три-два. Жалкимъ дтямъ нечего было сть кром черстваго хлба; впрочемъ, я отдавалъ имъ лучшую часть обда, который получалъ отъ маклера. Женщины оставались безъ пищи и безъ сна; комната ни разу не очищалась отъ грязи. На третій день явились Фиксенъ и хозяинъ дома. Положеніе семейства не на шутку испугало ихъ, и они тотчасъ же сдлали распоряженіе отправить его въ рабочій домъ. Для старухи прислали носилки, а дти перевезены были попеченіями Симмонса. Старуха поступила въ лазаретъ и вскор умерла. Дти и теперь еще живутъ въ рабочемъ дом и не жалуются на свою судьбу. Что касается матери, то несчастія, которыя она перенесла, превратили ее въ безумную женщину. Ее не разъ посылали въ исправительный домъ на буйные поступки, но безъ всякаго успха. Одна только смерть исправила ее и успокоила обитателей рабочаго дома, которымъ несчастная ни на минуту не давала покоя.

"— Да, милостивый государь, это происшествіе произвело на меня непріятное впечатлніе, сказалъ мистеръ Бонгъ, длая полъ-шага къ дверямъ, какъ будто желая показать что онъ кончилъ свое повствованіе:- очень непріятное впечатлніе…. Но при другомъ случа я былъ сильно пораженъ и растроганъ необыкновеннымъ спокойствіемъ дамы, съ которымъ она встртила и перенесла подобное несчастіе. Не считаю за нужное разсказывать вамъ, гд именно случилось это происшествіе, скажу только, что мн и Фиксену пришлось взыскать квартирныя деньги за цлый годъ. По обыкновенію, мы явились рано по утру къ назначенному дому. Маленькая служанка отворила намъ дверь, и мы вошли въ чистенькую, но очень скудно меблированную комнатку. Здсь встртили насъ трое маленькихъ дтей, на которыхъ платьица были весьма незавидны.

"— Бонгъ, сказалъ мн Фиксенъ, тихимъ голосомъ, когда дти выбжали въ сосднюю комнату: — судя потому, что мн извстно объ этомъ семейств, намъ не получить отсюда ни шиллинга.

"— Неужели вы думаете, что они не захотятъ раздлаться съ нами? спросилъ я съ сильнымъ безпокойствомъ, потому что взгляды дтей мн очень понравились.

"Фиксенъ покачалъ головой, и въ ту минуту, какъ хотлъ что-то отвчать, отворилась дверь изъ ближайшей комнаты, и къ намъ вошла лэди, такая блдная, какой я не видывалъ отъ роду: ни одной капли румянца по всему лицу, исключая только глазъ, которые были очень красны. Она вошла твердымъ шагомъ, плотно затворила за собою дверь и опустилась на стулъ съ такимъ спокойствіемъ, какъ будто лицо ея было сдлано изъ мрамора.

"— Что вамъ угодно, джентльмены? спросила она твердымъ голосомъ. — Неужели вы пришли описывать мое имнье?

"— Точно такъ, сударыня, отвчалъ Фиксенъ.

"Лэди съ прежнимъ спокойствіемъ взглянула на Фиксена; видно было, что она не поняла его.

"— Точно такъ, сударыня, повторилъ Фиксенъ: — вотъ и разршеніе, по которому я имю право дйствовать ршительно.

"И вмст съ этимъ Фиксенъ вручилъ ей свое полномочіе такъ учтиво, какъ будто это былъ нумеръ газеты съ передаточнымъ адресомъ.

"Губы лэди задрожали, когда она взяла печатный документъ. Она устремила на него глаза, но я видлъ, что бдняжка не читала и не понимала его значенія, хотя Фиксенъ старался объяснить все, что заключалось въ немъ.

"— О, Боже мой! сказала она наконецъ, заливаясь слезами роняя документъ. — О, Боже мой! что будетъ съ нами! повторила она и закрыла лицо руками.

"Громкій голосъ, которымъ она произнесла эти слова, привлекъ изъ той же комнаты барышню лтъ девятнадцати или двадцати, которая, какъ я полагаю, подслушивала у дверей, и у которой на рукахъ былъ маленькій ребенокъ. Не говоря ни слова, она посадила ребенка на колни лэди и стала подл ея стула. Лэди крпко прижимала къ груди своей ребенка и горько рыдала надъ нимъ. Эта сцена заставила самого Фиксена надть синіе очки, чтобъ скрыть дв слезинки, которыя катились по обимъ сторонамъ его грязнаго лица.