Наша фантастика, №3, 2001
Шрифт:
Например, в «Оке Силы» Валентинова рассказывается о советской республике на Тибете в 20-х годах и о советской военном присутствии там же в 30-х. Сейчас, к изумлению автора, оба эти факта полностью подтвердились.
Совпадения порою бывают пугающие. В том же «Оке Силы» (книга седьмая) упомянут офицер секретной группы спецназа по имени Всеслав (он же Венцлав), участвовавший среди прочего в обороне Белого дома. Автором этот персонаж выдуман. Однако в документальной книге Иванова «Анафема», изданной после написания романа, рассказывается о защищавшем Белый дом офицере спецназа по имени… Веслав, причем указано, что это имя слегка изменено.
Все это, повторюсь, не говорит о том, что криптоисторик должен следовать только логике событий. Совсем даже нет, ибо реальная логика в Истории порой отсутствует напрочь,
«Чапаевский» пример, конечно, недостаточен. Он взят лишь для ясности, подобно тому, как в старых учебниках логики встречались типичные силлогизмы: «Иван — человек, Жучка — собака». Посему самое время вернуться к жуткой истории января 1938-го, связанной с поисками пропавшего наркома Шестакова. В свете уже сказанного можно сделать вывод, что цикл Василия Звягинцева в целом не есть произведение альтернативной истории. Некоторые ее элементы в нем присутствуют — но только некоторые. На практике редко выдерживается пресловутая «чистота» жанра, равно как и метода, и книги Звягинцева тому примером. Альтернативно-исторические сюжеты переплетены в них с криптоисторическими. Более того, основа замысла всего цикла относится прежде всего к крипто-, а затем уже к альтернативной истории. Автор исходит из того, что события нашей «большой» истории происходили именно так, как и в реальности. А вот частности… Напомню — главные герои романа, жившие в нашем реальном времени, случайно обнаружили в современной им Москве присутствие инопланетян. После ряда головокружительных приключений они оказались на планете Валгалла, сумели овладеть инопланетной техникой, после чего и начались их приключения в альтернативных временных потоках. Таким образом, эти альтернативные «ответвления истории» присутствуют либо как виртуальные вероятности, сбывшиеся лишь в воображении героев «Одиссея», либо как сознательно спланированные отклонения, происходящие в столь часто поминаемых современной фантастике «параллельных реальностях». Необычайные приключения наркома Шестакова никак не меняют реальную историю, являясь ее скрытой составляющей. Более того, все эти драматические события, начавшиеся в январе незабываемого 1938-го, приводят к реальному результату — смещению «кровавого карлика» наркома Ежова.
Стоп! Вот тут-то можно и возразить. Достаточно вспомнить последние страницы романа. Товарищ Сталин, подталкиваемый инопланетным шпионом Лихаревым, принимает решение о снятии Ежова с должности и перемещении его в наркомы водного транспорта. Все правильно, но происходит это не осенью 1938-го, как в нашей реальности, а в январе. Более того, новым наркомом назначается не Лаврентий Павлович Берия, а упоминавшийся выше Заковский, в реальной истории уничтоженный в том же году.
Однако это не совсем так. Непосредственной «альтернативности» в романе нет. Там лишь сказано, что Сталин упомянул об этих «альтернативных» кадровых изменениях в разговоре все с тем же инопланетным шпионом Лихаревым. На этом роман обрывается. Вполне можно допустить, что вождь всех народов, играя свои, по выражению Радзинского, «длинные» шахматные партии, поступил совсем наоборот: усыпил бдительность ставшего весьма подозрительным ему Лихарева, напугал для пущей острастки Ежова, выведал все ему нужное у явившегося с повинной Шестакова и… И наша история пошла своим обычным путем. На следующий день Ежов был прощен — до поры до времени, а Лихарев с Шестаковым оправились куда следует для быстрого и эффективного стирания в лагерную пыль. Почему бы и нет? Логика романа и логика истории вполне это допускают.
Итак, на основании этого примера можно сделать некоторые выводы. Прежде всего хронологические.
Как представляется, в отечественной фантастике 90-х пионером криптоистории, если не нового, то возрожденного жанра, была не упомянутая выше триада «адептов-генераторов» (Валентинов, Лазарчук, Успенский), а другой, не менее известный автор — Василий Звягинцев. Это очевидно, ибо первые книги его цикла «Одиссей покидает Итаку» вышли в свет раньше «Ока Силы» и «Посмотри в глаза чудовищ». Иное дело, что о криптоистории, как отдельном жанре, заговорили не сразу, а после появления новых книг и новых авторов — в данном случае уже упоминавшегося цикла «Око
Теперь поглядим на уже имеющуюся криптоисторическую концепцию нашего века, какой она вырисовывается из произведений уже упомянутых авторов, в целом. Интересно и весьма показательно, что все упомянутые авторы, не сговариваясь (ни один не знал о замыслах коллег), положили в основу своих произведений одну и ту же идею.
Идея эта очевидна. Отечественная история XX столетия, какой мы ее учили (и писали!) еще совсем недавно, замифологизированная до полного неправдоподобия, вызывала протест у любого мыслящего и честного человека. Усилиями нескольких поколений историков КПСС и прочей интеллектуальной «обслуги» была создана до омерзения лживая «альтернативка», которую нам предлагали считать подлинной историей России и СССР. Так и хотелось сказать: «Не верю!»
Что и было сказано.
Книги Звягинцева, Валентинова и Лазарчука с Успенским исходят из того, что события отечественной истории XX века имели, во-первых, совершенно иные предпосылки, чем нам пытались объяснить номенклатурные Плутархи, а во-вторых, происходили не совсем так, как рассказывалось, — или совсем не так. Таким образом, критерий криптоистории полностью выдержан, ибо никто из авторов не оспаривает конечный результат чудовищных экспериментов, производимых некими силами над страной и народом. В итоге же каждый из авторов создал свою криптоисторическую концепцию отечественной истории XX века.
Звягинцев в своих книгах исходил из предположения, что Земля в целом и Россия в частности стали ареной борьбы двух инопланетных сверхцивилизаций, для которых люди — всего лишь пешки в подобной «игре королей».
Валентинов предположил, что в ход человеческой истории вмешались иные разумные существа Земли — представители нечеловеческой (и дочеловеческой) цивилизации, упоминание о которой имеется в Библии (рассказ о потомках ангелов). Они искренне стремились помочь людям, но делали это руководствуясь своими, а не человеческими представлениями о прогрессе и счастье.
И наконец, Лазарчук с Успенским исходили из существования некой тайной организации, созданной еще много веков назад — человеческой, но пользовавшейся нечеловеческими знаниями.
Любопытны прямые сюжетные совпадения, возникшие не по авторской воле (еще раз подчеркну — все упомянутые книги писались авторами без знакомства с творчеством коллег). Например, «тибетская» линия у Лазарчука с Успенским и Валентинова или альтернативная история Гражданской войны (раздел страны между белыми и красными) у того же Валентинова и Звягинцева.
Таким образом, все авторы опирались на поставленную с ног на голову (а точнее, с головы на ноги), столь бурно обсуждавшуюся в недалеком прошлом идею «прогрессорства». Незачем напоминать, что само «прогрессорство», всесторонне проанализированное в книгах братьев Стругацких, было лишь слепком с многочисленных реальных теорий о построении всеобщего счастья, столь популярных в XX веке. В общем, некто покинул свою хату и пошел воевать, чтоб землю в России колхозам отдать.
В основе своей — не очень оригинально, но очень правдиво.
Конечно, все эти достаточно близкие трактовки «тайной» истории XX века имеют и существенные различия. Однако они определяются не концепциями авторов, а различным воплощением — сюжетным и, так сказать, тональным. Книги Звягинцева достаточно оптимистичны, его герои смело вступают в бой с всемогущими инопланетянами, всегда побеждая врага и «улучшая» историю если не в реальности, то в ее альтернативных вариантах. Лазарчук и Успенский смотрят на события с немалой долей иронии и черного юмора, переходящего порою в не менее черный стеб. Им интереснее само описание проблем, чем их решение. Наиболее пессимистичен Валентинов. Победы его героев — исключительно нравственные, ибо горстка храбрецов может задержать, но не победить всемогущего врага.