Наша Маша
Шрифт:
Ой. А я же неготовая. Совсем-совсем неготовая к романтической ночи любви. Тем более первой. От меня, наверное, пахнет водкой. И смайлик на всю попу на ярко-желтых трусах вряд ли всколыхнет в Дэриле нужные мне чувства.
Нужно подготовиться! Быстро-быстро, пока он не пришел!
Сгребаю в одну руку зубную щетку, а во вторую – свои самые красивые трусики из реального мира, которыми Мэрл успел посветить на весь блок, и скачками несусь в душевую, молясь только об одном: успеть! Ведь если Дэрил придет, а меня нет, мне еще год второй попытки ждать придется! И это в лучшем случае.
Шум воды я слышу, уже восторженно суя
– Вау…
Слишком нервно и слишком громко, так, что мужчина, видимо, до сих пор не догадывающийся о том, что он тут не один, машинально разворачивается и… Ой, мамочки!
====== 28. Вовремя сказанная правда порой преподносит сюрпризы ======
Непонятно, кто смущен больше: я, честно прикрывшая глаза ладонью, правда, немножко растопырившая пальцы для лучшего обзора, или бедный Рик, заметавшийся по душевой в поисках чего-то, чем можно прикрыть, между прочим, очень даже гордость, а вовсе не стыд и срам, как почему-то говорится.
– Извини, – произносим мы в один голос, и я пьяно хихикаю, еще сильней растопыривая пальцы и пытаясь разглядеть татуировку прямо на симпатичной заднице Рика.
Надо же, мне он вообще казался таким, которые к татушкам относятся крайне неодобрительно. Да и копом он был, им, наверное, нельзя. Или в США можно? Или можно только в таких интимных местах, где ни один преступник или подросток не увидит? Ну, пока штаны с него зачем-то не снимет.
Стараясь не отвлекаться на едва не растянувшегося на скользком полу Рика, я сосредотачиваю все свое внимание на сердечке. Да-да, именно сердечке, красующемся на его пятой точке. Там даже буковки есть: «SW+RG=BFF». И что это значит? Что Граймс все-таки мне соперница? Что он по мужикам? Иначе зачем бы ему делать себе татуировку про Шейна, чьи инициалы я узнаю, да еще и в сердечке?
– Я не слышал, как ты вошла, прости, – смущенно поворачивается ко мне обернувший бедра полотенцем Граймс, ладонью вытирая мокрое лицо и проводя рукой по волосам.
– Я тоже не обратила внимания на шум воды, – спешу заверить его, что он совсем не виноват в моем развращении, я.
– И тогда… за тот случай ты тоже извини. Это ведь получается, тогда ты была? А я думал, Кэ… Кхм.
– Какой случай? – хмурюсь и вдруг вспоминаю то, что честно считала сном или глюком из-за обезболивающих таблеток.
А ведь получается, что мне это не приснилось: точно такая же ночь, когда я, вдруг проснувшись и решив, что без чистки зубов я не выживу больше ни минуты, держась здоровой рукой за стеночку, явилась в душевую. Где, не обращая внимания на то, что там кто-то моется, пальцем почистила зубы, потом, наконец, увидела мужскую спину в клубах пара, выдала восхищенное «вау» подобному зрелищу и, ничему не удивляясь, вернулась к себе смотреть сны дальше.
А если это все было не сном, и видела я снова-таки Рика, то…
– Так ты что, пытался вычислить, кто это? – снова не сдерживаю я смешок, видя, как Рик хватается за переносицу одной рукой, а второй придерживает свое короткое полотенце, словно боится, что оно падет прямо к моим ногам, давая мне возможность обесчестить по-пьяни этого вдовца в трауре.
– Диксон вовремя напомнил, что я детектив, – вздыхает он, и я поражаюсь находчивости Дэрила. – А я думал, почему Кэрол странно реагирует на просьбу не распространяться насчет… ну этого… тату.
– Ооочень красивое тату, – тяну я с притворным восхищением, торопливо обещаю никому не говорить, а сама скрещиваю за спиной пальцы, отлично зная себя, которая проболтается о такой пикантной детали внешности нашего лидера на следующем же девичнике.
А если скучно будет – то и раньше могу. Хранение подобных секретов – не мой конек, да простит меня Рик.
– Мы были студентами, – тем временем спешит оправдаться он, и я с интересом прислушиваюсь. – Ну и напились до чертиков. Без понятия, как такое вообще пришло в голову Шейну… Эээ, это мой друг. Был. В общем, он отволок мое ничего не соображающее тело к приятелю, который увлекался татуировками, и…
Я не стала уточнять, почему Рик потом не вывел эту татушку, или не поменял ее как-то хотя бы на инициалы Лори. И так бедняга не знает, куда девать руки, взгляд и самого себя от стыда. А вот Лори после такого я даже понимать немного начинаю: это ж сколько лет тетка наблюдала на заднице родного мужа инициалы его очень даже горячего друга, заключенные в сердечко! Вот и перемкнуло у нее там что-то в мозгах, что она так просто и быстро Рика на Шейна променяла. Может, к тому времени они для нее одним целым уже стали. Ну а что? Свойства человеческой психики, наверное, полностью еще не изучены.
Иначе почему бы я с таким интересом, непонятно откуда взявшимся вдруг волнением и теплом где-то в области желудка скользила взглядом по голой влажной груди Рика, по его очень даже крепким плечам и рукам, по вполне себе волевому подбородку…
Кажется, он тоже замечает мой взгляд и, наверное, возомнив себя первым в мире мужчиной, способным поменять ориентацию женщины, вполне предсказуемо и очень по-мужски пугается. По-мужски – это потому что Дэрил бы точно испугался. Но ведь ни у кого не повернется язык сказать, что он недостаточно мужественен?! А если вдруг и повернется, я это быстро исправлю. И отрежу этот самый нехороший язык какими-нибудь ножницами: большие швейные у Кэрол ради благого дела позаимствую, или, если язык будет совсем гадким, возьму из маникюрного набора Бет крошечные ножнички, которые причинят еще больше боли!
– Эм… ну я пойду, – спешит распрощаться со мной, от которой до сих пор пахнет алкоголем, Рик и, конечно же, опять поскальзывается на влажном полу.
Я, чувствуя себя героиней какого-то боевика, очень стремительно бросаюсь ему на помощь, по закону подлости, подставляю больное плечо и всхлипываю, совсем не наслаждаясь фейерверком искр перед глазами.
– Чего тут за шум? – раздается рядом недоуменный голос Дэрила, который вдруг как-то странно откашливается. – Понял. Ухожу.
Медленно и нерешительно я открываю глаза и едва сдерживаю желание снова зажмуриться. Ведь даже стоя в совсем не любовных, а, между прочим, взаимно-спасительных объятьях Рика Граймса, я могу прекрасно и ярко вообразить себе картину, представшую перед бедным моим Дэрилом. Да и что тут представлять, о чем тут думать: ночь, темнота, шум воды, голый Рик в одном полотенце, держащий меня за талию одной рукой и сдернувший с моего плеча лямку майки другой, и я, вцепившаяся в него обеими руками и почти что вжавшаяся в его подбородок губами.