Наше преступление
Шрифт:
II онъ, забжавъ впередъ и обернувшись къ ба-бамъ, вплотную напиралъ на нихъ, разстегийая штаны.
— Вотъ какъ я... ну?
Акулина ахнула и попятилась. Маша вдругъ ото-рвалась отъ пальтушки Катерины и, раскричавшись, вся дрожа, съ искривленнымъ, сплошь смочннымъ слезами лицомъ, съ безпомощно растопыренными ру-ченками закружилась, какъ волчекъ, не зная, куда ей дваться.
Катерина схватила ополоумвшую двочку лвой рукой и привлекла къ себ. Лицо ея поблднло; глаза горли; поздри вздрагивали. Казалось, она толь-ко-что проснулась.
— Поди прочь, басурманъ, арестанецъ! — крикнула она на напиравшаго Лобова.
Толстая, крпкая палка, бывшая въ правой рук
Увсистый ударъ пришелся оскользыо по спин иарня. Тотъ охнулъ, упалъ на одно колно и, испу-ганно оглянувшись, бросился бжать, поспшно под-тягивая спускавшіеся съ голыхъ ногъ, путавшіе его штаны.
Отбжавъ шаговъ съ десятокъ, Лобовъ обернулся, почесывая рукой спину.
— Ахъ ты, проклятая шкура, чуть не убила! — растерянно и изумленно проговорилъ онъ, но, ми-гомъ оправившись, бросился къ баб съ кулаками.
— Да я тебя сычасъ всю тутъ изволочу, стерву...
Катерина шла попрежнему медпенно и спокойно.
— Подойди, попробуй... не гляди, што я баба, из-ломаю... голову- размозжу... Тутъ и ляжешь, рвань иесчастная... Вы вдь только на пьяныхъ прытки... а я не пьяная... арестанецъ, басурманъ!
Лобовъ, растирая спину, замялся, косясь на опас-ную палку въ рукахъ бабы и, какъ ни былъ золъ, отдлывался только ругательствами, не ргааясь уже подходить къ Катерин близко.
Притихшіе товарищи Лобова удивленно покоси-лись на Катерину и, ухмыляясь въ руку, стараясь подъ усмшками скрыть замшательетво, быстро обо-шли телгу и скоро оказались впереди.
Тамъ они захохотали, заухали, стали скакать другъ на друга. Горшковъ заигралъ на гармоник пля-совую. Длинновязый Ларіоновъ и короткій, неуклю-жій Сашка пустились въ плясъ. Несмотря на развяз-ность и усердіе танцоровъ, трепакъ выходилъ у нихъ нескладно. Дло пошло гораздо успшне, когда Ло-бовъ, держа надъ головой фуражку, ловко въ тактъ гармЪшки со вскриками засеменилъ ногами, припа-далъ то на одно, то на другое колно, звонко шле-палъ ладонями то по одной, то по Другой подошв са-погъ. шелъ легко, красиво кругомъ, выписывая ногами буравля, а потомъ высоко съ уханьемъ подпрыгивалъ и какъ птица на излет, нехотя, лниво опускаетъ раскинутыя крылья, такъ Лешка нехотя приподнималъ руки и, казалось, какъ комъ, вотъ-вотъ упадетъ на землю и расшибется, но оігь .падалъ на согнутыя, упру-гія ноги и шелъ присядкой, а потомъ вскакивалъ, вы-прямлялъ свои стройные члены и отхватывалъ новыя колнца, всегда неожиданныя и всегда красивыя...
А Горшковъ приставлялъ то къ одному, то къ другому уху гармошку, то разомъ опускалъ ее ниже колнъ, казалось, хотлъ бросить ее наземлю и самъ присдалъ, то взбрасывалъ ее выше головы, то растя-гивалъ такъ, что, казалось, она вотъ-вотъ разорвется, но гармошка не разрывалась, а продолжала въ его лов-кихъ рукахъ рыпть, ревть и пиликать и изъ суммы этихъ нелпыхъ звуковъ выходилъ бойкій и ладный трепакъ.
— Ухъ, ыхъ, ы-ыхо-хо! Широмъ, пыромъ, локоты-ромъ, чернымъ погтемъ-ноготкомъ ... Тетка Акулина, Катерина, вдова горемцчдая,ьеIДГ кка.-.дашеіг
Ваиьк почетъ отъ насъ, какъ мы его на тотъ свтъ провождаемъ! — крнчалъ запыхавшійся Лобовъ и вновь пускался въ плясъ ... _
Бабы шли, понуривъ головы, точно ничего не ви-дли и не слышали. Безмолвно попрежнему шагалъ ря-домъ съ телгой съ вожжами въ рукахъ Аонька; Ма-ша не отрывалась отъ юбки Катерины, но смуглое ли-чико ея съ болыними карими глазами ухмылялось, и она, чувствуя. въ Катерин надежную защиту, уже смло глядла вслдъ озОрникамъ.'
Окончивъ трепакъ, парни оставили бабъ въ поко и, прибавивъ шагу, подъ акомпаниментъ гармошки за-горланили частушку:
„Подъ окошкомъ я пройдусь,
Въ тальяночку прогрохаю;
Моя милашка крпко спитъ, .
А я ее всполохаю“.
Прореввъ разъ по-звриному, какъ полагается при окончаніи каждой частушки, парни запли псню:
„Какъ у нашего сосда
Весела была бесда,
Развесё-елая, развесё-елая".
Тутъ на пути парней дорога проходила по глубо-кому оврагу. Пвцы точно нырнули въ него. Ихъ самихъ не было видно, только глухо слышались ихъ голоса, но словъ нельзя было разобрать. Минуты дв-три спустя они снова* показались на противоположной сторон оврага. Отсюда дорога до самой вершины Хля-бинской горы все повышалась и до слуха бабъ, словно вырвавшись изъ заточенья на волю, ясно доносились звуки гармошки и слова:
Долько смотримъ на Егора:
Морда въ род косогора
Покриви-илася, п^1^^^^ье|гПВШГ2ГШ ГЫ
133
Какъ у дяди у Кондрата Харя вся вдь оболрата,
Облупи-илася, облупи-нлася.
Какъ у рябаго Ивана Почитай, губы нтъ спьяна,
Потеря-алася, потеря-алася..."
• XXIV.
Гробъ сътломъ Ивана поставили настолъ въ про-сторной лтней изб, главныыъ и единствннымъ укра-шеніемъ которой служили болыні образа въ выкра-шенныхъ подъ орхъ кіотахъ. Счетомъ ихъ было не мене семи и отъ самаго потолка ими занятъ былъ весь святой уголъ. Ликовъ угодниковъ почти нльзя было разсмотрть, такъ блестли изъ-за зеленоватыхъ, съ неровной поверхностью стеколъ новыя металлическія ризы, испещренныя красными, блыми и зелеными бу-мажными цвтами и букетиками.
Собрались и съхались изъ окрестныхъ деревень вс родственники, сваты и знакомые Ивана. Обычай прощанія съ усопшимъ ещ усердно соблюдался въ деревн. Несомннно, что его ревностному соблюд-нію способствуетъ то обстоятельство, что за похорона-ми слдуютъ поминки, на которыхъ сладко и вволю дятъ и много пьютъ вина. Для обнищавшаго, спив-шагося, живущаго впроголодь деревенскаго люда лиш-ній разъ пость и выпить на даровщинку иметъ не-маловажное значеніе.
Было около 7 часовъ утра. Домашні покойнаго Ивана ждали только съ поповки священника съ прич-томъ, за которыми была послана подвода, чтобы по отслуженіи литіи везти покойника на кладбище, от-стоявшее отъ НІепталова верстахъ въ четырехъ. Гробъ былъ открытъ. Изба уже давно наполнилась мужи-ками и бабами, изъ которыхъ одни разговаривали ме-жду собой, другіе прощались съ покойникомъ; за тон-кой досчатой перегородСС въ сьсдгепвЩгнатГоxьл^
растопленной широкой печки хлопотали стряпухи, й запахъ варепой баранины, ясира и лука разносился по всей изб.
Вдругъ на порог открытой входной двори появи-лась съ блднъгмъ, несмлымъ лицомъ фигура Горпі-кова.
Вс сразу замолкли. Въ деревн уже никто не сомнвался, что убійцами Ивана были подозрваемые парни, а многіе знали объ ихъ вчерашнемъ озорств у гроба покойпика и потому появленіе здсь одного изъ убійцъ всхъ поразило.
Осмотрвшись кругомъ и чувствуя на себ взоры всхъ присутствовавшихъ, Горшковъ съ видомъ чело-вка, ршившагося на отчаянный прыжокъ, колеблю-іцимися шагами прошелъ отъ порога до середины избы и остановилвя у гроба. Тутъ онъ перевелъ духъ, ра-стеряннымъ, ничего не видящимъ взглядомъ скольз-нулъ по сторонамъ, торопливо перекрестился и накло-иился, чтобы поцловать покойника, но тотчасъ же от-шатнулся назадъ, точно кто толкнулъ его въ лобъ. Схватившись за голову, Горшковъ на мгновеніе за-меръ, потомъ круто повернулся и выбжалъ изъ избы.