Наше преступление
Шрифт:
Вслдъ за приставомъ въ залъ вошли судьи въ вицъ-мундирахъ съ толстыми золочеными цпями на ше у каждаго.
Предсдательствующій — внушителыіаго вида су-хощавый господинъ неопредленныхъ лтъ, съ срой растительностью на сромъ лиц и стриженой бобри-комъ голов, съ тяжелымъ взглядомъ усталыхъ глазъ занялъ кресло за серединой длиннаго стола, покрытаго краснымъ сукномъ, отороченнымъ золотой бахромой, съ спускавшимися почти до пола кистями по угламъ. Остальные два члена сли по обимъ сторонамъ пред-сдательствующаго.
Съ одного края стола помстился тщательно
На стн, за спиной судей, висли большіе портре-ты Государей; въ святомъ углу подъ иконой, на тум-бочк, стояло открытое зерцало. .
Въ зал находился и адвокатъ въ черномъ фрак, въ туго-накрахмаленной блой сорочк. Онъ пом-стился за особымъ столикомъ, впереди скамьи под* судимыхъ.
При первомъ взгляд со стороны казалось, что эти люди въ мундирахъ и золоченыхъ цпяхъ, отдленные отъ другихъ массивной ршеткой, такъ торжественно возсдающіе на возвышеніи, на виду у всхъ за крас-нымъ столомъ, совершенно особыя высшія существа, призванныя ршать судьбу другихъ простыхъ людей, составляютъ одну дружную семью.
На самомъ дл это было далеко не такъ.
Предсдательствующій и молодой товарищъ проку-рора хотя и жили въ одномъ губернскомъ город и чуть ли не каждый день видлись въ суд, но ничего обща-го вн службьг между собой не имли, даже не бывали другъ у друга и въ душ недолюбливали одинъ другого.
Праваго узднаго члена суда, много лтъ уже безъ повышенія занимавшаго свою должность въ городк, предсдательствующій признавалъ какъ опытнаго юрис-та, но презиралъ, какъ консерватора, и относился къ нему свысока за то, что тотъ оказался «затертымъ» по служб. Въ свою очередь, правый членъ платилъ пред-сдательствующему тмъ же презрніемъ, считая его пролазой. Съ товарищемъ прокурора отношенія у него хотя и не были близкими, но въ воззрніяхъ они почти всегда сходились и потому симпатизировали другъ ДРУгу.
Лвый членъ — почетный мировой судья и земскій дятель, былъ совсмъ не юристъ и въ состав суда яв-лялся случайнымъ гастролеромъ.
По распоряженію предсдательствующаго, два кон-войныхъ солдата, съ шашками на-голо, ввли подсуди-мыхъ въ залъ.
Вс они были щгольски одты,въ своихъ новыхъ пиджакахъ и хорошихъ сапогахъ. Никакого смущенія или стыда незамтно было на ихъ лицахъ. Сашка, какъ всегда, глядлъ угрюмо, по-волчьи, исподлобья; Лобовъ своими блестящими озорными глазами спокойно осматривалъ залъ; спокоенъ былъ и Горшковъ. Срыхъ зрителей приводили въ завистливое удивленіе ихъ б-лыя, сытыя лица и толстыя шеи, особенно у Сашки Сте-панова.
— Ишь какіе загривки себ нали на казенныхъ хлбахъ... — перешептывались на заднихъ скамьяхъ.
— А што-жъ имъ? Никакой теб работы, никакой заботы; какъ ни насть?! Всякой такъ-то налъ бы...
Предсдательствующій спросилъ у каждаго изъ подс-удимыхъ имя, отчество, фамилію, вроисповданіе, не былъ ли раньше подъ судомъ и врученъ ли обвини-тельный актъ? Получивъ на все это отвты, онъ освдо-мился у прйстава, вс ли свидтели прибыли? Оказа-лись вс на лицо. Посл этого онъ положилъ въ стояв-шую передъ нимъ на стол урну ярлычки еъ написан-ными на нихъ именами и фамиліями присяжныхъ, см-шалъ ихъ и, вынимая по одному, громко вызывалъ тхъ, чьи ярлычки попадались.
Вызванные двнадцать человкъ и двое запасныхъ съ степеннымъ достоинствомъ проходили за ршетку и усаживались лицомъ къ подсудимымъ, на стульяхъ, поставленныхъ въ два ряда вдоль наружной стны. Присяжные были болыпею частью мужики, одинъ со-держатель парикмахерской, одинъ приказчикъ- домо-владлецъ, одинъ купецъ и толстый, плшивый, бри-тый, съ сдыми усами нмецъ—директоръ одного
болыиого завода, лтъ 30 назадъ пріхавшій въ Рос-сію въ качеств помощника мастера, безъ гроша въ карман, теперь же имвшій крупное состояніе, же-нившійся на русской дворянк и считавшій себя ба-риномъ.
Предсдательствующій предлояшлъ присяжиымъ выбрать изъ своей среды старшину. Рядомъ съ нм-цемъ сидвшіе муяшки приподнялись и, обращаясь къ нму, въ одинъ голосъ заговорили: «просимъ, просимъ».
Нмецъ, напряженно ожидавшій своего выбора, съ зардвшейся отъ удовольствія лысиной, нуклюжимъ поклономъ поблагодарилъ за оказанную честь и съ евоего мста переслъ на самый крайній стулъ, ближе. къ судейскому столу.
Правый члнъ прочлъ обвинительный актъ. Парни обвинялись въ томъ, что 25-го августа 190* года они нанесли Ивану Кирильеву тяжкі, подвергавшіе жизнь опасности, побои съ переломомъ черепныхъ костей, отъ которыхъ пострадавшій и умеръ.
Такъ какъ актъ составлялся товарищемъ' проку-рора на основаніи толысо тхъ данныхъ, какія до-ставилъ ему слдователь, то и вышло, что главные и опасны для убійцъ свидтели: Акулина, Барбосъ и молотобоецъ были совершенно устранены и повстокъ для явки въ судъ не получили.
На вопросъ предсдательствующаго: признаютъ ли подсудимые себя виновными, они отвтили, что не при-знаютъ.
Появленіе адвоката не прошло незамченнымъ сре-ди публики задпихъ скамей и даже возбудило толки.
— Гляди, врно, изъ жидовъ, какъ жукъ черный... —сказалъ одинъ мужикъ своему сосду, мотнувъ бо-родой на адвоката.
— Доляшо, изъ ихъ... пятьсотъ слупилъ...
— Пятьсотъ? — недоврчиво переспросилъ первый. —Ой-ой-ой, такія-то деньги! Да за што? Пятьсотъ! шут-ка сказать. Да за што?
247
Онъ удивленно качалъ головой.
— А за онравдані. Даромъ, што ли, будутъ оправ-дывать?! Ну, себ сотню возьметъ, другуго сунетъ сл-дователю, а остатки судьи подлятъ... Даромъ, што ли? Имъ это лафа... . *
— Ловкачи эти жиды! ой, ловкачи! Ишь какую механику подвелъ...' Пятьсотъ!—все удивлялся, крутя головой, первый мужикъ. — Къ имъ, братъ, деньги-то липнуть. Къ православнымъ н такъ... нтъ..: Гд ужъ православному до жида?!.