Наследие Санторо
Шрифт:
— Потому что ни один мусор в здравом уме не посмеет совершить на меня покушение.
Санторо затрясло, и непонятно, отчего больше: от счастья, от гнева или от собственной никчемности в этой ситуации.
— То есть ты хочешь сказать, что я только что упустила единственный шанс в своей жизни изменить нечто важное в своей жизни, например, спасти отца или мать, ради того, чтобы спасти тебя от тебя самого?
Сквозь стиснутые зубы вырвался смешок, Занзас честно пытался сдержать глумливый смех, но не выдержал и залился злобным, ранящим в самое сердце смехом, потешаясь и втаптывая в землю,
— Именно, ты только что всё проебала.
Санторо вытянулась, вздёрнув плечами, и подорвалась с места, зарычав точно раненный зверь, и кинулась на Занзаса.
— Лучше бы ты умер, сволочь! Неблагодарная скотина! Ненавижу! Ненавижу!
Призванные карты принялись хаотично атаковать, но из-за смешанных чувств, они даже не ранили Скариани, спокойно уклоняющегося от глупых атак.
— А как же «Я люблю тебя, не умирай, я убила последнего любимого человека, как же мне теперь жить», — передразнил Занзас и перехватил занесенный кулак, сбив Санторо с ног.
— Ненавижу тебя, ненавижу, — причитала Аделина сквозь слёзы, но боль постепенно отрезвляла — Занзас сжимал её в объятьях, точно пытаясь задушить в ней обиду, и пристроив подбородок на макушку, провёл пальцами вдоль щёк, стирая непрекращающиеся слёзы.
— Теперь мы с тобой в расчете, Аделина. Неприятно, правда, когда у тебя отбирают надежду на нечто светлое?
Истерика постепенно утихала, но Лина продолжала всхлипывать, обмякнув безвольной куклой, и лишь цеплялась за обнимающие её руки. И всё-таки он поставил ей финальный шах мат, к которому она стремилась сама.
— ВРО-О-ОЙ! ДА ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ?! — Стёкла в окнах особняка Вонголы страдальчески задрожали от крика, который стоически выдерживала только штаб-квартира Варии. В конференц-зале на экстренном собрании, инициатором которого стала Аделина, собрались в узком кругу только хранители Вонголы и Варии, которые зажимали уши, от непрекращающегося крика Скуало, решившего выразить всеобщее негодование.
— Грёбаные часы!!! Грёбаные часы были пресловутым наследием!!! Часы, которые мы нашли чуть ли не в самом начале!!! И вы мне говорите успокоиться?
Суперби угрожающе взмахнул мечом, предупреждая, чтобы никто и подумать не смел попытаться его успокоить. С беспристрастным видом и закалёнными перепонками сидел только Занзас, будто не рядом с ним разрывали голосовые связки.
Аделина, зажимая уши, на тираду капитана пожала плечами, мол, всё так и есть.
— Нахрена?! Нахрена мы тогда остальные месяцы ебались с твоими подсказками?!
— Часы возможно было активировать, только капнув на них ядом и противоядием. А как всем известно, яд находился в старом поместье моей семьи. А противоядие во мне, — последнее далось дрогнувшим голосом, воспоминания кольнули тонкой иголкой.
— Но, подожди, — Савада наконец отняв руки от ушей, непонимающе нахмурился. — У тебя ведь не было под рукой ни яда, ни противоядия.
— Но оно было во мне, — приложив руку к сердцу, хищно оскалилась Санторо. — Моя кровь, впитавшая в себя и яд и противоядие, активировала часы Уробороса.
— Так значит, это машина времени? — Ямамото осторожно, будто настоящую древнюю реликвию, открыл часы. Но перехвативший
— Не совсем, отец не доработал их до конца, часы могли закинуть в прошлое, но лишь на сорок секунд единожды. То есть теперь это обычные, ничем не примечательные часы.
Воцарилось молчание, каждый переваривал услышанное, Аделина явно не договаривала, периодически бросая взгляды на Занзаса, словно спрашивая у него разрешение на открытие тайны. Они молча перебрасывались красноречивыми взглядами.
— И какое же событие ты выбрала, если не секрет? — осторожно поинтересовался Тсуна.
— И правда, вдруг ты ход истории поменяла, а мы даже не подозреваем об этом, ши-ши-ши.
— А это уже секрет, — с гонором заявила Аделина, хитро прикрыв глаза, кончики губ нервно дрогнули в прорывающейся улыбке.
Хранители переглянулись между собой.
— Но ничего такого, что бы изменило настоящее, скорее даже наоборот, ведущее к неотвратимому будущему.
— У меня одного остался неприятный осадок, что нас всех грубо поимели с этими сокровищами? — страдальчески вздохнул Луссурия.
— Это экстремальная подстава!
— Давайте признаем, господа, что нас всех наебали, и забудем весь этот дурдом где-нибудь в Мафии Ленде.
— А я ведь сразу говорил! — с невозмутимым видом напыжился Мармон. — Что нет никаких сокровищ и нечего нам за это браться!
— Да-а-а? А кто тогда собирался везти к нам в штаб зомби-женщину? — с издёвкой расплылся в улыбке Суперби.
— Не было такого!!!
— Ши-ши-ши, было, Принц помнит.
Аделина с улыбкой наблюдала за спорящими мафиози, которые и правда были совсем как одна большая семья. За пролетевшие полгода они стали ей ближе и роднее, чем кровные родственники. Хотя… в крови ли дело? Семья — не ограничивается общим ДНК, это нечто большое, чего она всю жизнь не понимала и избегала: нерушимые узы, сплетённые из множества битв, радости и горя, которые они делили вместе. Семья — это целая история. История, в которой она выкроила маленький кармашек и для себя. Вот только не пора ли ей как облаку, задержавшемуся среди скопления туч, плыть дальше, гонимой ветром? Реборн не закончил её обучение, а цель стать киллером никуда не пропала с убийством Фредерико. Возвращаться ей некуда, разве что… Санторо взглянула на Занзаса. Нет, даже если он и «простил» её окончательно, то скорее земля поменяется местами с небом, чем он оставит её в Варии.
Всё это время молча слушающий разговор у окна Реборн подошёл к ученику, облокотившись о спинку его кресла, и остановил на Лине подозрительно тяжёлый взгляд. Санторо не понравился этот взгляд сразу, не говоря уже о словах.
— Тсуна, раз вопрос с Наследием окончательно решён, яд уничтожен, можно перейти к следующей части. Официально уже всем известно о том, что Аделина жива. Но конфликт и оскорбление, нанесенное Санторо Вонголе, до сих пор не исчерпан. Поэтому, чтобы загладить все оставшиеся неровности, Аделина выйдет за тебя замуж. Альянс уже одобрил этот брак.