Наследие
Шрифт:
— Хочешь знать — богат ли я? — полюбопытствовал полувиллиан.
— И так вижу, что не бедствуешь, — усмехнулся Дрим и добавил: — Ты мне не нравишься. Мое чутье редко ошибается, а оно говорит мне, что с тобой не стоит связываться. Я своего издалека узнаю. Зверь ты, как я зверь.
— Ошибаешься, старик, — усмехнулся Эрхольд, — я намного страшнее.
— Да, не стоит с тобой связываться, — все еще задумчиво сказал разбойник.
Он посмотрел на нож, снова валявшийся на полу, Дархэйм проследил за его взглядом.
— Решил убить?
— Да, так будет лучше всего, — ответил Дрим. — Не нравишься ты мне, сильно не нравишься.
Главарь ватаги поднялся со стула, наклонился, чтобы поднять нож, и вскрикнул, когда по полу к нему метнулась черная тень. Она змеей оплела запястье и вздернула руку кверху, вонзаясь ледяным холодом сквозь кожу. Дрим зашипел и вскинул глаза на пленника, тут же содрогнувшись от его издевательской ухмылки.
— Ты прав, старик, — заговорил Дархэйм, — убить меня было бы лучше для всех, но беда в том, что я умирать не собираюсь. А вот тебе пора пришла. Прощай, Дрим, — на мгновение замолчал, но все-таки закончил: — Будет больно.
К Дриму скользнула вторая «змея», захватив вторую руку, и главарь взмыл вверх, раскинув руки в стороны, подвластный черной Силе. Старик со ужасом смотрел, как истлевают на пленнике веревки, и он поднимается на ноги. Эрхольд покрутил запястьями, разминая их, подмигнул Дриму и сам раскинул руки, будто собираясь обнять разбойника. И тут же натянулись жгуты, обвивавшие руки главаря, и он закричал…
Дверь распахнулась, впуская в дом неизвестного Дархэйму разбойника. Он застыл у порога, пригвожденный к месту ужасом. Стоял и слушал, как трещат кости Дрима, как рвется плоть, и не мог сдвинуться с места, чтобы помочь своему главарю. Следом появился молодой разбойник.
— Дрим! — вскрикнул он и бросился на черного лорда, вздымая над головой топор, с которым вбежал в дом.
Но не успел сделать и несколько шагов, как к нему метнулся еще один жгут черной Силы, обвил шею, и парень захрипел, оседая на пол. Дархэйм смотрел разбойнику в глаза, кривя губы в усмешке. Парень перетянул вперед топор, перехватил острием к себе и просипел:
— Не надо… — но топор уже несся к его голове…
— Боги! — закричал тот разбойник, что вбежал первым.
Он развернулся и бросился к дверям. Но проем заполнили клубы черного тумана, и из него, навстречу мужчине, вышел пленник, только что стоявший возле останков разорванного Дрима.
— Не так быстро, дружок, — холодно улыбнулся Дархэйм, хватая разбойника за горло и притягивая к себе. — Пожалуй, твое тело еще послужит мне.
— Не убивайте меня, господин, — прохрипел разбойник, хватаясь за слова лорда. — Я сделаю, все скажете. Я много чего умею.
— Разумеется, ты сделаешь все, что я скажу, — рассмеялся Эрхольд, и от его веселого смеха по спине мужчины пополз холодок.
Он смотрел, как лицо пленника становится ближе…
— Что вы собираетесь делать, господин? — сипло спросил разбойник.
— Отведать, какова на вкус душонка душегуба, — ответил лорд и приоткрыл губы, будто собирался поцеловать свою жертву.
— Боги, — выдохнул разбойник. — Кто вы?
— Твой новый бог.
Мужчина вздрогнул, ощутив волну ледяного холода, сковавшего тело. Он еще успел увидеть, как серые глаза его убийцы затапливает тьма, скрывая даже белки, а после мир потух… Эрхольд выдохнул, облизал губы и произнес чуть брезгливо:
— Так себе душонка, мерзенькая.
А затем клубящийся мрак окутал тело разбойника, облепил, словно вторая кожа, а после просочился сквозь поры внутрь, заполняя собой полумертвое существо. Оно вытянулось перед Эрхольдом, глядя перед собой пустым взглядом.
— Сколько тут еще человек… живых? — спросил лорд.
— Один, — ответило существо.
— Приведи, — велел Дархэйм.
Его новый слуга склонил голову и прошел мимо хозяина. Черный лорд покачал головой и прикрыл глаза, тут же неестественно ровная спина полупокойника немного ссутулилась, походка стала более естественной, и прежде, чем дверь закрылась, Эрхольд услышал:
— Эй, Тарвер, где ты там? Дрим зовет!
Когда Дархэйм покидал берлогу разбойников, его сопровождали два почти умертвия. Почти… Тела мужчин еще жили. Эрхольд оглянулся на своих созданий, брезгливо скривился, оценив их внешний вид, и почувствовал нарастающее раздражение. Зачем он тащит их за собой? Зачем вообще решил ехать на лошади? Чтобы избавиться от раздражения… Мужчина рассмеялся. Избавился!
Всего лишь хотел привести мысли в порядок за то время, пока будет ехать верхом. Успокоиться, в конце концов!
— Дура, — выругался он сквозь зубы. — Просто набитая дура.
Эрхольд чеканил шаги по лесной тропе, сейчас видной только ему. Позади, как привязанные, топали разбойники, безучастные к недовольству хозяина, глядевшие его глазами, но все равно они время от времени спотыкались, натыкались на деревья, падали. Затем поднимались и продолжали тащиться за черным лордом, все более выходившим из себя. Дархэйм злился, и злился, вспоминая свою последнюю любовницу в королевском дворце. Леди Дания Рахел.
Лорд передернул плечами. Пустышка, похотливая глупая пустышка, способная только раздвигать ноги в любое время и в любое время. Он связался с ней лишь по одной причине — Дания уже около года была любовницей ненаследного принца, кузена Ледагарда, слизняка и недоумка, готового есть с рук родовитой шлюхи. И, казалось, все так просто. Эрхольд обрабатывает леди Рахел, она принца Ридана, и Дархэйм получает доступ в королевский архив.
Он мог сделать все быстрей и проще, если бы не проклятый хранитель, чувствовавший любую магию. Любую! Включая и черную Силу Эрхольда Дархэйма. Ни живой, ни мертвый, он не принадлежал ни одному из миров, и подобраться к бесплотному архивариусу было невозможно даже потомку Виллиана. Если бы лорд знал, где находится тело архивариуса, он бы мог снять стазис и убить его, и тогда дух стал бы подвластен ему, но местонахождение тела было известно только королю. А завладеть сознанием или телом венценосца было пустой затеей. Хранитель почувствовал бы чужака. Дверь в хранилище осталось бы закрытой. Более того, Дархэйм выдал бы то, что находится во дворце, а это было лишним. Выхода у лорда не осталось. Только глупышка Дания.
Леди Рахел, несмотря на отсутствие такой малости, как разум, оказалась осторожна сверх меры. Ей хватило сообразительности понять, что ее новый возлюбленный может стать крахом уютного положения при дворе, лишив влиятельного любовника. Сколько Дархэйм кружил вокруг нее? Сколько очаровывал, сколько дарил подарков, сколько давал клятв и обещаний. Бездна! Да он обещал жениться на ней! И если бы Дания не пришла в ужас от возможности оглашения помолвки, то мог бы пойти и к королеве, чтобы через нее попросить руки «возлюбленной». Но леди Рахел испугалась, что принц Ридан тут же даст ей отставку, приревновав к более молодому и привлекательному «жениху».