Наследник имения Редклиф. Том второй
Шрифт:
— Что это на васъ внчальное платье, Эмми? спросилъ онъ.
— О нтъ! мое внчальное платье было шелковое, покрытое кружевами, — возразила она.
— Какая вы сегодня хорошенькая, точно невста.
— Вотъ теб и комплиментъ, моя старушка, сказалъ Гэй, смотря на нее съ гордостью. А пора ужъ перестать звать тебя невстой, ты ужъ въ Мюнхен являлась на бал въ дамскомъ туалет.
— Довольно мн и одного бала, — зэмтила Эмми улыбаясь.
— Ну, нтъ, — возразилъ Филиппъ: — вамъ предстоитъ еще много баловъ по возвращеніи домой.
— Хорошо, что вы тамъ со всми знакомы, сказала Эмми, — вы хоть намъ поможете.
—
— Да, надо еще подождать, чтобы вы совсмъ оправились, замтилъ Гэй. — Мы подемъ домой не спша, будемъ часто останавливаться, отдыхать. Вы у меня просто молодцомъ стали эти послдніе дни. Эмми, какъ ты его находишь? спросилъ онъ, обращаясь къ жен съ торжествующимъ видомъ, точно блдный скелетъ въ вид человка, лежавшій передъ ними на постели, дйствительно былъ молодецъ.
— Я нахожу, что Филиппъ теперь довольно поправился, — сказала робко Эмми, боясь выдать свои мысли.
— Мн нечего ждать комлиментовъ. Я сегодня самъ себя испугался, когда посмотрлся въ зеркало, шутя замтилъ Филиппъ.
— Жаль, что вы себя недлю тому назадъ не видали, говорилъ Гэй, покачавъ головою. Я знаю одно, что докторъ-французъ, глядя на васъ, говорилъ, что вы быіи на волосъ отъ смерти: такъ сильна была у васъ горячка. Да что объ этомъ говорить, разскажите-ка лучше Эмми, куда вы пошли, разставшись съ нами, и какъ вы сюда понали?
— Я отправился, какъ хотлъ, въ Вильшечиненскія горы, — отвчалъ Филиппъ. Дорогой я почувствовалъ ломъ въ ногахъ. Приписывая все это усталости и быстрымъ перемнамъ атмосферы, я хотлъ переломить себя и добраться до Виченцы; но дойдя до дврей отеля, я почувствовалъ, что у меня голова путается, что я забываю итальянскій языкъ, и я началь твердить все одну и туже фразу. Помню, что меня уложили въ какую-то душную каморку и что тамъ на меня напалъ страхъ, какъ бы не умереть одному, на чужой сторон. Затмъ я вдругъ услыхалъ англійскій языкъ, и Богъ послалъ мн добрую сидлку въ Гэ.
Разсказъ этотъ утомилъ больнаго. Гэй веллъ принести ему поскоре бульону. Съ этихъ поръ Эмми начала раздлять труды мужа. Они вмст заботились обо всемь, даже о стол больнаго, и лично наблюдали за приготовленіями различныхъ вкусныхъ кушаній для него. Странно было видть, что Филиппъ, человкъ съ такимъ независимымъ, гордымъ характеромъ, лежалъ теперь точно слабый ребенокъ, безпрекословно подчиняясь каждому приказанію Гэя.
По утрамъ, мужъ и жена читали больному вслухъ различные отрывки изъ библіи, и Эмми казалось, что никогда голосъ Гэя не явучалъ такъ торжественно, какъ при чтеніи плача Іереміи.
Однажды, по окончаніи чтенія, молодыхъ супруговъ позвали на верхъ обдать. Филиппъ протянулъ руку Эмми и тихо замтилъ ей:- Я теперь только оцнилъ, что значитъ имть такой голосъ какъ у Гэя. Ему только за больными и ходить, когда мн было хуже, я слышать другаго голоса, кром его, не могъ, а ужъ такъ читать, какъ онъ читаетъ — право, никто не можетъ!
— Ты слышалъ, что Филиппъ говорилъ мн о твоемъ голос, сказала Эмми, когда они ушли съ мужемъ къ себ. — Дорого бы я дала послушать снова, какъ ты поешь. Боже мой! когда это опять случится!
— Погоди, дай ему съ силами собраться, замтилъ Гэй:- я боюсь раздражить его нервы. А мы теперь вотъ что сдлаемъ, душа моя, сказалъ онъ, Филиппъ будетъ долго спать, а мы съ тобой покамстъ погуляемъ въ рощ.
День былъ
— Помнишь, Гэй, — сказала Эмми, — какъ ты грустно опредлилъ однажды слово счастіе, играя съ нами въ Гольуэл: ты сказалъ, что счастіе это лучъ изъ другаго міра, блеснувшій на мгновеніе и потомъ исчезнувшій. Неужели ты не измнилъ этого опредленія теперь?
— Счастіе это лучъ, который блеститъ тмъ ярче, чмъ ближе на него смотримъ, — задумчиво отвчалъ Гэй.
Они сли подъ тнью большаго дерева; передъ ихъ глазами виднелись темныя горы со снжными внцами, терявшимися въ синев небесь. Кругомъ все было тихо, а вдали потухала вечерняя заря.
— Вотъ бы теперь теб спть что нибудь, — сказала Эмми. — Филиппъ далеко, не услышитъ. Споемъ вечерній псаломъ.
Два свжихъ голоса раздались въ вечерней тишин. Гэй и Эмми запли 29 псаломъ Давида. Начинало темнть, вдругъ изъ-за горъ поднялась черная туча и внезапный ударъ грома покатился эхомъ по долин. Они смолкли, чувствуя, что передъ голосомъ Божіимъ ничтоженъ языкъ человческій. Гэй взялъ жену подъ руку и они вмст отправились домой. Ночь застигла ихъ на дорог, громъ продолжалъ гремть вдали, между тмъ какъ молодой мсяцъ серебрилъ снжныя вершины горъ и накинулъ таинственный покровъ на темныя ущелья и скалы. Тучи свтящихся жуковъ сыпались съ деревьевъ на траву.
— Жаль идти въ комнаты, — сказала Эмми.
Арно думалъ иначе; онъ вышелъ уже искать ихъ, говоря, что въ этой мстности ночная сырость очень опасна, и Гэй сознался, что, не смотря на очарователиную прогулку, онъ чувствуетъ страшную усталость во всемъ тл.
ГЛАВА XVIII
Утомленіе, которое почувствовалъ Гэй наканун, отозвалось у него на слдующее утро болью въ голов и во всемъ тл. Однако онъ пошелъ съ женою внизъ, къ Филиппу, и старался по обыкновенію занимать больнаго. Эмми вскор ушла писать письма и онъ остался глазъ на глазъ съ Филиппомъ, который принялся развивать свою любимую тему, какъ онъ устроитъ свою карьеру въ будущемъ. Ему хотлось занять мсто въ Рэдклифскомъ округи, и онъ надялся, черезъ протекцію лорда Торндаля, получить тамъ званіе начальника констэблей. Это мсто представляло Филиппу возможность пріобрсти самостоятельное положеніе и онъ могъ тогда смле разсчитывать на руку Лоры. Гэй имлъ очень мало знакомыхъ въ околодк и потому едва ли бы могъ быть ему полезенъ. Не смотря на это, онъ внимательно слушаль говорившаго, хотя съ трудомъ понималъ его, и вернувшись на верхъ къ жен, онъ очень досадовалъ, что былъ такъ молчаливъ съ Филиппомъ. Дло было въ томъ, что у него голова сильно кружилась и онъ два раза принимался дремать, пока больной говорилъ.
— Я теб давно твержу, сказала Эмми:- что сонъ возьметъ свое. Поди, лягъ, а то ты никуда не будешь годиться. Гэй послушался добраго совта, проспалъ часа два сряду и проснулся гораздо свже, такъ что онъ могъ просидть весь вечеръ внизу.
На слдующій день онъ всталъ очень поздно и, замтивъ, что проспалъ, вскочилъ и побжалъ въ уборную; но минутъ черезъ пять онъ вернулся въ спальню, весь блдный и качаясь, упалъ на постель. Эмми бросилась къ нему съ вопросомъ: что съ нимъ?
— Не бойся, у меня только голова кружится, — вотъ и прошло!… отвчалъ онъ, стараясь подняться отъ подушки, но силы ему измнили и онъ опять упалъ.