Наследники
Шрифт:
Тогда, в Доме культуры, она звучала как гимн, как клятва зареченских ребят. Так же звучала она и сейчас, под огромными сводами вокзала, в этом многоголосом хоре химстроевцев. Быстрову подумалось: долго еще будет звать за собой молодых и беспокойных эта чудесная песня…
К Быстрову подошел Зарубин. С надеждой спросил:
— Так как, Алексей Федорович, ждать вас в Усть-Бирюсинске?
Алексей пожал плечами, а Данилин, подмигнув Виктору, проговорил:
— За большой ЦК я уверен, вот разве что малый… — он кивнул в сторону Тани. Послышался голос Лугового:
— Насколько я понял, малый ЦК обстановку понимает.
Данилин обрадованно засмеялся:
— Зафлажили тебя, Алексей. Все пути отрезали.
Зарубин начал прощаться. Расцеловался с Быстровым и Данилиным, долго жал им руки. Затем легко вскочил на подножку вагона и приветливо махал оттуда рукой.
Луговой, утирая слезы большим белым платком, обращаясь к Быстрову, проговорил:
— Стар я, черт побери, стар. А то бы тоже двинулся. Вот наследники-то, Алеша. С таким народом… Хоть на край света…
Алексей с глухим волнением в голосе ответил:
— Да, ребята настоящие. Таких с курса не собьешь. Крепко по земле-то ходят.
Данилин, возбужденный и шумный сегодня, как никогда, вмешался в их разговор:
— Товарищи, хватит на сегодня о делах. Предлагаю ехать ко мне. Старуха пельмени готовит. — И, уже обращаясь к Тане, с улыбкой объяснил: — Тренируется старая. «Будем, — говорит, — приспосабливаться к усть-бирюсинским обычаям…»
Электровоз последнего эшелона, будто обрадовавшись, что, наконец, разрешено двигаться и ему, прямо с места стал набирать скорость. Выйдя за сеть пристанционных путей, он победно и торжественно взвыл сиреной и помчался вперед, словно хотел поскорее догнать эшелоны, ушедшие раньше.
Разбрасывая упругий ветер, взвихривая пыльную траву на пологих откосах и будя тишину придорожных рощ, голубые экспрессы дальнего следования мчали химстроевцев на восток, в неизведанное, в новые манящие и тревожные дали.
КТО ВИНОВАТ? КОРАЛЛОВАЯ БРОШЬ. СТАРЫЕ СЧЕТЫ. ЗАЧЕМ МНЕ ЭТОТ МИЛЛИОН? ЯШКА МАРКИЗ ИЗ ЧИКАГО. ОКНО НА ШЕСТОМ ЭТАЖЕ. ПОСЛЕДНИЙ ВЗЛЕТ
рассказы
Кто виноват?
В морозном лесу выстрел прозвучал гулко, раскатисто. Эхо его долго гуляло по глухим урочищам и перевалам. Вслед за выстрелом послышался хриплый звериный рев, треск кустов, сучьев, и все стихло. Охотники, стоявшие на линии по узкой просеке, нетерпеливо смотрели в сторону лесной опушки, где находился Василий Мишутин — крайний номер — и откуда раздался выстрел. Все ждали условленного сигнала «готов», но его все не было, а вскоре на просеке появился егерь. Он торопливо прошел, снимая номера и приглашая охотников за собой.
На окраине леса Мишутина не оказалось. Недалеко от места, где он должен был стоять, виднелись глубокие двупалые следы кабана, снег около них алел кровью. Рядом с кабаньими следами — широкие провалы наста от мишутинских валенок. Он ушел по следам зверя.
Егерь Никифоров обеспокоенно посмотрел на охотников и приказал:
— Глядеть в оба. Быть в зоне видимости друг от друга. Раненый секач — не шутка!
Охотники нешироким веером разошлись в стороны от кабаньего следа и направились в лес вслед за Никифоровым. Но не прошли они трехсот или четырехсот метров, как вдруг услышали отдаленный душераздирающий крик человека.
— Скорее, скорее! — крикнул Никифоров, и его поношенный шубник еще быстрей замелькал среди заснеженных елей и берез. Охотники побежали тоже, с трудом поспевая за стариком. Каждый понимал, что случилось что-то неладное, и каждый думал об одном: лишь бы не самое худшее. Но произошло именно то, чего опасались все.
На небольшой прогалине, у корней старой, вывороченной бурей сосны лежал окровавленный Мишутин. А недалеко от него, в широкой борозде, пропоротой в снегу, — огромный кабан-секач. Охотники бросились к зверю. Но это оказалось лишним. Зверь был мертв.
Никифоров и двое охотников были уже возле Мишутина. Его толстый меховой полушубок от левой полы до правого плеча был вспорот клыками секача, словно гигантскими ножницами. Никифоров расстегнул на Мишутине окровавленный ворот, отбросил полу полушубка, приложил ухо к его груди и поднялся, бессильно опустив руки:
— Все, ребята. Нет больше Мишутина.
— Как же это он? — спросил один из охотников.
— Оплошал, видно. Беда-то, ребята, какая, — потерянно проговорил Никифоров и опустился на корневище дерева.
Старший следователь следственного управления Михаил Новиченко после двухнедельного расследования пришел к выводу, что дело довольно ясное. Нарушение элементарных правил зверовой охоты, халатность егеря и капитана команды привели к гибели Мишутина. Виноваты они, и только они.
Это он и объявил Никифорову и Чапыгину — капитану команды:
— Придется вам отвечать, граждане. Халатное отношение к своим обязанностям с отягчающими обстоятельствами. Факт, как говорится, бесспорный.
— Да, да, конечно. Случай страшный, ужасный. Но я сделал все как положено. И оружие и боеприпасы проверил, инструктаж состоялся самый подробный. Все письменно подтвердили это. В деле у вас есть документ. Что же я еще мог сделать?
— Многое, многое могли сделать, Никифоров. Мишутин, по всей видимости, не был опытен в зверовой охоте, и вы должны были его страховать. Далее, Мишутин шел след в след за раненым кабаном. Значит, не был должным образом проинструктирован.
Сергей Павлович Чапыгин — работник одного из московских институтов — не стал спорить со следователем.