Наследство Карны
Шрифт:
— Да, я предупредила Педера, что с его стороны будет благоразумным вовремя приводить Карну домой.
— Но я ни разу не видел его у наших ворот!
— Правильно, я посоветовала ему позаботиться, чтобы у ворот Карну встречала Биргит, а он сам сразу же уходил.
То, что не было известно Вениамину, было известно всем дамам и сплетницам Страндстедета: Педер Олаисен слишком сильно прижимает к себе докторскую дочку. Это уже почти неприлично.
Биргит сообщила Карне об этих слухах и
Биргит не была уверена, что ее убедило объяснение Карны, но промолчала. Почему бы?
Карна была вызвана в кабинет к папе. Немедленно!
Она остановилась в дверях, зная, что речь пойдет о Бергене.
Сперва она молча слушала Вениамина. Потом ей стало грустно. У него был такой глупый вид, когда он объяснял ей, что ей следует чувствовать и думать.
— Я не поеду в Берген, — сказала она и хотела уйти.
Вениамин налился краской, заставил ее сесть и позвал Анну.
И Анна сказала все то, что забыл сказать папа. Но Карна стояла на своем. Вениамин рассердился и вскочил, Анна предостерегающе посмотрела на него.
Он снова сел и продолжал свою речь.
Карна должна помнить, что немногие девушки имеют возможность учиться. Слышала ли она, чтобы какая-нибудь девушка проявила неблагодарность и отказалась научиться чему-нибудь, кроме домоводства? Они прекрасно видят, что из Карны не получится хорошей хозяйки. Она слишком нерасторопна. Чего она хочет? Может, им следует выдать ее замуж? За какого-нибудь старика? Выдал же ленсман Дину, когда ей было всего шестнадцать. Это, что ли, ей по душе?
Карна поняла, что ее час пробил.
— Да! Я хочу выйти замуж за Педера! Он тоже хочет жениться на мне. Но боится поговорить с вами, потому что бабушка сказала ему, что это вас напугает. Но если бабушка могла в шестнадцать лет выйти за старика, значит, и я могу сейчас выйти замуж. Тем более что Педер не старик!
Анна испугалась, а папа сидел с таким видом, словно получил затрещину.
— Карна, — сказала Анна. — Замужество — очень серьезный шаг.
— Знаю, но все-таки люди женятся.
— Ты еще сопливый ребенок! — сердито сказал папа.
— Я уже не ребенок. И я всему научусь, когда выйду замуж за Педера. Мне ничего не нужно. Даже пианино…
Папа встал и, тяжело ступая, заходил по кабинету. Взад и вперед. Не останавливаясь, зажег трубку. И курил на ходу. От его мелькания у Карны закружилась голова. В конце концов он остановился.
— Хорошенькое воспитание мы тебе дали! — воскликнул он… — Единственное, что тебе надо, — это выйти замуж! А как же твои способности?
— Никаких способностей у меня нет. Да они мне и не нужны.
— Неужели ты настолько глупа, что готова
— Он не пройдоха, — сказала Карна, как только смогла говорить. Слова Вениамина о Педере причинили ей боль.
— А кто же он, если вбил в голову девчонке такую глупость! Я сам поговорю с ним.
Раздался стук. Это Анна громко стукнула кулаком по столу. Сперва она как будто даже сама испугалась этого звука, но тут же забыла о своем страхе. Она встала и, сгорбившись, смотрела на папу. Глаза ее метали молнии.
— Не смей говорить о любви с презрением! Слышишь! Любви несладко пришлось в семействе Грёнэльв. И я рада, что Карна способна любить. Почему бы нам не поддержать ее? С женитьбой можно и подождать. Но зачем ей ехать в Берген? Если она против этого, то и я тоже против. Принуждать ее к поездке в Берген — такое же преступление, как и насильно выдавать замуж. Я этого не разрешу! — властно сказала Анна, по-прежнему не спуская глаз с папы.
Они поссорились, и виновата в этом была Карна.
— Этого я от тебя не ждал, — сказал папа Анне ледяным тоном. — Не ты ли всегда отстаивала свободу женщин и их право на образование?
— Какая же это свобода, если она не хочет?
— Я думал, мы одинаково смотрим на будущее Карны.
Папа говорил с Анной стиснув зубы. Она не ответила, и он презрительно продолжал:
— Карна может уехать, а когда вернется, посмотрим, выдержит ли эта так называемая любовь испытание временем.
Уголки губ у Анны дергались, подбородок дрожал:
— По-моему, неправильно пытаться делить чувства на порции в зависимости от обстоятельств, как делаете вы с Диной. Вы всегда подсчитываете выигрыш и проигрыш. Ты тоже, Вениамин! Предусматриваешь и выгоду, и пользу. От меня могла быть польза, к тому же я приехала по своей воле. Поэтому ты женился на мне. Но любовь — это дар, Вениамин Грёнэльв! И его нужно беречь. Она может прийти и поздно, и рано. Но ее не понять людям, которые все делят на порции, как для заключенных. Она дает силу тем немногим, кто умеет все отдавать и все принимать. Поэтому я оказалась среди чужих. Из-за любви. В последние годы ты отпускал мне любовь небольшими порциями. Как было удобно доктору Грёнэльву. А теперь и председателю. Спасибо тебе. Но любовь стоила того! Годы, недели, дни! За любовь платят одиночеством!
Папино лицо было как чистая страница блокнота.
Карне захотелось уйти. Куда угодно.
Она повернулась к двери и увидела бабушку. Подбежав к ней, она спрятала лицо у нее на груди.
Тишина. Она слышала только, как у бабушки бьется сердце.
— Молодец, Анна! — сказала наконец бабушка и положила руку на голову Карны.
Ей никто не ответил.
— Я понимаю, Анна, что это касается только вас с Вениамином, хотя ты говорила про всю семью. Мне стало любопытно, и я вошла. Прости, но мне было полезно послушать тебя…