Наследство Карны
Шрифт:
Вениамин считал, что теперь Олаисен, не покидая дома, может всегда следить за Ханной. Слухи о том, что он бьет Ханну, прекратились. С другой стороны, и добрых слухов тоже не было. Люди обходили эту семью молчанием.
Зато их внимание обратилось на Юхана Грёнэльва, который, поездив по миру, вернулся домой.
Вениамин едва узнал Юхана. Юхан никогда не был таким. Это смущало Вениамина. Они, правда, переписывались, пока Вениамин жил в Копенгагене, но чтобы Юхан до такой степени забыл о своем духовном сане, что у него даже появилось чувство юмора!..
Анна, напротив, ничему не удивлялась. Появился человек, с которым она могла разговаривать. Сначала Вениамин обрадовался. Но когда он стал почти каждый день заставать в гостиной Анну, оживленно беседующую с Юханом, он признался себе, что это уже чересчур.
— Чувствуется, что этот человек покинул дом совсем молодым, — сказала однажды Анна после ухода гостя.
— В отличие от других, которые тоже вернулись домой? — насмешливо спросил Вениамин.
— Нет, я имела в виду совсем другое, — ответила Анна, наблюдая за ним.
— Понятно. Когда-то он был отвратительным моралистом.
— Трудно себе представить. Скорей всего, ты сам был слишком молод и чего-то не понимал.
— Может быть. Или он изменился в лучшую сторону, — безразлично сказал Вениамин.
Она промолчала.
— Хорошо, что он тебе нравится. — Вениамин погладил ее по щеке.
— А тебе нет?
— Сначала мне нужно кое в чем разобраться.
— В чем же?
— Не знаю.
— Оставь его в покое, пусть будет таким, какой есть.
— Хорошо, хорошо. — Вениамин встал.
— Он обещал, что пойдет к Олаисенам и передаст им привет от Стине и Фомы.
— Вот как?
— Что-то нужно делать.
— Ради кого?
— Ради их обоих. Ради детей. Они несчастны и отверженны.
— Олаисен и хотел быть отверженным.
— Никто этого не хочет, Вениамин.
— Ты права. Как обычно. — Поднимаясь по лестнице, он обнял ее.
Вениамин привык к их коротким разговорам и всегда старался закончить их полюбовно. Ради покоя в доме. Ему было небезразлично знать, что его ждет по возвращении домой.
Случалось, он ловил себя на мысли, что жизнь быстро проходит мимо. Но задумывался над этим недолго. Главное — не отстать от нее.
Анна всегда где-то витала. Даже когда они сидели в одной комнате. Тот случай, когда она выпрыгнула из окна, насторожил его. Но постепенно все забылось. Ежедневные дела. Будущее Карны. И в последнее время — Юхан.
И Ханна. И то, о чем знала Карна, — его посещение Ханны, о котором он так и не рассказал Анне. Иногда, когда они с Анной сидели у него в кабинете, он был почти готов открыться ей. Но вдруг она ему не поверит?
Боль со временем выветрилась. Вениамин чувствовал себя опустошенным из-за того, что не смел увидеться с Ханной. Однажды в светлую минуту он назвал свое поведение предательством. Но тут же отогнал прочь эту мысль. Он ничего не может сделать, не ухудшив ее положения!
Когда он понял, что Анна и в самом деле хочет поехать в Копенгаген, его первым порывом было поехать вместе с ней. Но что ему делать в Копенгагене? Жить летом в квартире своего тестя? Или у них на даче? Вместе с матерью Анны?
Нет, он только испортит Анне всю поездку. Или Анна тут совсем ни при чем? Может, ему просто хочется испытать, каково жить, не чувствуя на себе постоянно ее взгляд? Что бы там ни было, а он сказал ей: «Конечно, дорогая, ты должна поехать!»
Она пыталась уговорить его поехать вместе, но он нашел уважительные причины для отказа. Важное совещание в управе. Отчет комитета по здоровью. Предполагаемое строительство молочного завода в Страндстедете. И, наконец, то, что округ останется без врача.
Однажды зимой Вениамин с Анной поехали в Рейнснес проведать дом. На подоконнике стоял бокал из-под шампанского, забытый там с лета.
Анна отнесла бокал на кухню. Вымыла его и убрала в буфет. Теперь его уже нельзя было отличить от других бокалов, стоявших там рядами.
Вениамина преследовал вид этого забытого бокала. Даже когда они истопили печи и легли, он думал только о нем.
Они любили друг друга, им было хорошо вместе, и все-таки он продолжал думать о бокале.
Во что превратилась их совместная жизнь? Почему она напоминала ему содержимое бокала, который кто-то забыл в пустом доме? Когда шампанское вылили из бутылки, оно пенилось и играло. Постепенно содержимое превратилось в тепловатую воду. Золотистая жидкость испарялась все больше, и наконец бокал с высохшими остатками шампанского покрылся пылью. Лишь полоска по краям бокала да немного гущи на дне напоминали о том, что было когда-то.
Вениамин не мог доверять даже страсти. Иногда, встречая глаза Анны, он читал в них вызов. Как в тот раз, когда она прыгнула в снег.
Как он поступил тогда? Просто ушел. К серой жизни серых людей. Куда, черт возьми, подевалась страсть?
Или права была Анна, когда в кабинете при Карне и Дине сказала, что он делит любовь на порции? Не это ли рикошетом ударило по нему самому?
В нем остался только председатель. Он заставлял себя играть свою роль. Роль человека, на которого все смотрели снизу вверх, к чьим словам прислушивались. Кому верили.
Карна не понимала, как ей следует относиться к Юхану. Он появился неожиданно. Значит, так же неожиданно и уедет. Как Аксель.
Она вспоминала, что еще до приезда Юхана папа говорил о нем с надменностью или раздражением. От бабушки она о Юхане не слышала никогда. Она была вынуждена признаться, что устоять перед Юханом трудно. Хотя папа и относился к нему сдержанно. Может, сдержанность папы вызвана тем, что на самом деле они не братья? Что сыновьями Иакова они считались только в церковных книгах?