Настой из памяти и веры
Шрифт:
Но сорочьи зоркие глаза и слух оленя, а главное звериное, безошибочное чутье на беду – все уже было во мне. Только я не находила этому названия, а Кася подарила его мне. Всем нам.
Едва начинает смеркаться, старуха подкрадывается ко мне с разговором:
– А сколько лет-то тебе, девонька?
Ни разу ведьма не называла меня по имени, точно утку, которую готовилась зарезать.
– Семнадцать, – подыгрываю я ей. Гляжу доверчиво, исподлобья.
– Семна-адцать, – тянет старуха, пробуя слово на вкус, перекатывая его беззубым ртом. – Невеста уже.
– Куда мне…
В ее глазах я вижу жалость, но
– Ты посиди со мной сегодня маленько. Уважь бабку.
– Посидеть?
– Посиди-посиди. Я тебе вот… наливочку попробовать дам. Сладкую, малиновую.
– Ой, бабушка, – кривляюсь, – не пью я, непривычная!
– Да ты не бойся, она слабенькая совсем, детям давать можно!
Поломавшись для вида, соглашаюсь.
Передо мной возникает рюмка. Наливка в ней алая и густая, как кровь. Касаюсь ее губами и погружаюсь в аромат леса, пьяного полуденным жаром.
Каждый разумный человек знает: если ведьма подносит тебе чарку – вылей.
Проходит час, и другой. Малиновая наливка заканчивается, приходит черед яблочной. Питье пахнет памятью и грустью. Мой подол набряк и сиропно липнет к ногам, но надо ждать, и я жду.
Старухе уже невмоготу, и она, неловко крякнув, достает бутыль со своим любимым самогоном.
– А ты крепкой оказалась… – лепечет она, покачивая тяжелой головой, как тряпичная кукла. – Или наврала мне с три короба, стерва…
– Ни словом, бабушка, – отзываюсь я уже в который раз, и теперь мой черед подливать ей.
Проходит совсем немного времени, и ведьма уже спит, привычно умостив голову на сложенных руках.
Мужчины могут прийти за мной в любой момент, так что я спешу. Достаю из старухиного сундука какую-то одежду и свое залатанное школьное пальто. Пока поправляю тюфяк, что-то змеей скользит по моей руке, и я в страхе отдергиваю руку. Но тут же понимаю – это веревка. Она собиралась меня связать.
Ярость вспыхивает с новой силой. Я бросаю залитое сладким зельем тряпье в печь, отираюсь столовой тряпкой и не глядя натягиваю все чистое, хоть и ветхое. За открыткой с Мадонной безошибочно нашариваю деревянную шкатулку с деньгами и высыпаю их в карман пальто. Беру со скамьи сонную кошку и вышвыриваю ту из дому. Она мяучит и воет, но пьяная ведьма даже не шевелится.
Затем задвигаю заслонку чадящей печи, выхожу вон и впервые запираю дверь снаружи на замок.
Главное правило сказок – за все платить равную цену. За зло тоже.
Через час с небольшим я буду уже у железной дороги. Куда-нибудь она меня да выведет.
ТЕТРАДЬ В СИРЕНЕВОЙ ОБЛОЖКЕ
15 октября 1907
Здраствуй, дорогой задушевный друг! Уверена, что ты станешь мне самым близким другом и слушателем, ведь иначе и быть не может!
Севодня матушка вручила мне тебя в подарок на день моих одинадцатых именин! Я была вне себя от счастья. Мечта любой девушки (а матушка сказала, что с этого дня я считаюсь уже девушкой!) – личный дневник в нежно-сиреневой сафьяновой обложке. Матушка сказала, что цвет называется «лаванда», но мне кажится, он совсем не похож на мыло, а самый красивый и благародный.
Матушка сегодня в добром здравии, и я этому очинь рада!
Тебе я буду поверять свои мысли и рассказывать все, что со мной праисходит.
Второй подарок я получила от батюшки – это настоящий письменный прибор из чернильницы с крышечкой в виде маленького ангела и ручки с позолоченным пером. Прелисть!
Подарок брата мне тоже понравелся, он совершенно в его духе. Это энциклопедия «Бабочки мира» с цветными иллюстрациями.
Не могу дождаться вечера!!!
***
Зря я показала первую запись брату! Он сказал, что я пишу неграмотна!!! Нинавижу, нинавижу его! Я просила матушку, чтобы его не пустили на мой праздник, но она сказала, что благородная панна должна держать сибя в руках и не показывать обиду!
Хорошо, пусть приходит, но я даже руки ему не подам!
Дорогой друг, не сердись на меня и не думай, что я злая или избалованная. Просто я не терплю, когда Вик начинает задирать нос! А он всегда его задирает!
***
После обеда начнут приезжать гости. Это наши соседи с детьми и деловые портнеры батюшки – очень важные люди.
Сейчас я опишу тебе свое платье. У него высокая талия и атласный лив, а также атласная юбка, все белое, а сверху на него одевается нежно-зеленый газовый чехол с пышной юбкой и рукавами. Матушка говорит, что зеленый мне к лицу, а особенно идет к моим глазам. Так они будут сиять, как изумруды в короне индийского короля.
Поясок сиреневый, почти как твоя обложка, и такие же туфельки на крохотном каблучке, на ремешке бабочки. Все уже знают, как я люблю бабочек. Когда служанка уже зокрутила мне волосы щипцами, матушка достала шкатулку, и в ней были серебряные шпильки тоже в виде бабочек!!
Сегодня я буду феей!
***
Пусть Вик умрет! Я никогда не пращу человека, который заставил меня так плакать!
(далее страница покрыта расплывчатыми пятнами, что затрудняет чтение)
Праздник начался идиально. Все гости собрались в большой зале с францускими окнами, из которых открывается изумитильный вид на осенний лес. Все привезли мне подарки: кукол, набор акварельных красок, книги и шляпную брошку, в которую можно вставлять каждый день новый цветной камушек. И еще много всего.
Когда я принимала подарки, то благодарила всех, и матушка одобрительно кивала, потому что я все делала правельно! Как и положено будущей хозяйке дома. Не этого, конечно, другого. Этот потом достанется Вику, потому что он первенец.
И тут появился Бартек. Я даже не знала, что его пригласили. Наверно, это Вик сам его пригласил. Кто он вообще такой? Лохматый мальчишка! Он не нашего круга и все время дразнит меня! Но они с Виком дружат.
Бартек подарил мне увеличительное стекло. Он сказал, это чтобы изучать бабочек. У меня уже есть такое, оно батюшкино, но он разрешил мне забрать его себе. Но я все равно поблагодарила Бартека. Я даже подумала, что не так уж он плох!
Ко мне приехали и мои подружки – дочери соседей. Заиграла музыка, и мы стали танцевать. Все взрослые ушли в другой зал, чтобы не мешать нам. Остались только пара учителей, чтобы присматривать, чтобы все было по правелам. Не зря это называется «детский бал» – он только для детей.
Вот только танцевали одни только девочки. Мальчишек было всего двое, и это были как назло Вик и Бартек. Они стояли с таким серьезным видом и ели пирожные у стола со сладким, глядели на нас свысока.
Тогда девочки попросили меня, чтобы я попросила мальчиков потанцевать с ними по очереди. Чтобы было похоже на настоящий взростлый бал!