Настоящая фантастика – 2010
Шрифт:
— А тебя не смущает, что если ты не прав, то у мамы будут неприятности?
— Смущает, но я же не прошу. Я просто ответил на твой вопрос. Хотя…
— Что «хотя…»?
— Нет, ничего, это я просто так.
— Не обманывай маму. Говори.
— Ну ладно. Это насчет неприятностей. Они же у тебя все равно каждый день, хотя ты и постоянно в этом осьминоге. И у папы тоже.
Мать изменилась в лице, словно Гай ударил ее по голове чем-то тяжелым.
— Я сделал тебе больно, мама? Сказал что-то плохое? Я не хотел. Я буду молчать.
— Ты еще маленький, Гай, и не можешь всего понять, а я не могу объяснить. Поэтому тебе многое кажется непонятным и нелогичным. Это нормально. Но когда ты так говоришь и задаешь свои вопросы, то уже мне все это кажется непонятным и нелогичным, и я сама себе кажусь…
— Особенной?
— Нет, глупой. А насчет неприятностей ты прав, но оттого, что я прогуляю один день, их не уменьшится.
Весь вечер и полночи Гай просидел у окна, глядя в телескоп. Оставшиеся полночи его мучили кошмары.
На следующее утро Гай сообщил матери две вещи — что девятая луна погасла и что он не пойдет в школу. Мать кивнула и ушла на работу как ни в чем не бывало. Гай чувствовал себя плохо: болела голова и страх надвигающейся катастрофы сковывал мысли. Половину дня он просидел на полу, обнимая ноги матери и положив голову ей на колени. Так было немного спокойнее. Мать иногда освобождала правую руку от щупалец и гладила его по голове. В такие минуты он совсем успокаивался: мама с ним, мама рядом, и она не боится, значит, и ему бояться нечего. Но стоило маме убрать руку, и страх возвращался. Тогда Гай еще крепче обнимал мамины ноги и закрывал глаза.
После обеда, когда мама все еще возилась на кухне, а папа и не думал покидать своего осьминога, Гай пошел к себе в комнату, надел свой лучший костюмчик, причесался перед зеркалом, лег на кровать и начал беззвучно плакать. Слезы текли из его глаз и не могли остановиться. Мир, который казался ему таким большим и непонятным, мир, в котором ему, Гаю, еще предстояло так много узнать и сделать, доживал свои последние часы, а папа с мамой делают вид, что ничего не происходит. И нет им никакого дела, что через пару-тройку часов они уже не увидят своего особенного сына. У мамы с папой есть дела поважнее. Этого Гай не мог понять, как ни старался. Теперь ему предстоит встречать конец света в полном одиночестве.
Вдруг глаза его сфокусировались, а взгляд приобрел осмысленность. Он вскочил с кровати, подбежал к окну, опрокинув по дороге стул, взял с подоконника телескоп и лег обратно в кровать, прижимая мамин подарок к груди. И снова взгляд его стал рассеянным, а из глаз потекли слезы.
Гай пролежал так полчаса, а потом к нему зашла мама.
— Привет! — сказала она. — Будем встречать конец света вместе. Одному, наверное, скучно?
Гай молча улыбнулся.
Он раньше и не замечал, что его мама такая красивая. На ней были новые туфли (надетые специально для него!) и белое платье, открывающее руки и спину.
— Знаешь, — ласково сказала она, — может быть, нам стоит куда-нибудь сходить? В кино, например. Или просто погулять часок по парку, подышать…
— В Районах?
— Угу. Конец света подождет нас пару часиков, а потом мы вернемся. Успеем, как ты думаешь?
— Должны успеть, — серьезно ответил Гай, — а папа?
— Папа? Останется тут. Я пыталась с ним поговорить о твоей задаче и вчера и сегодня, но он оказался слишком занят и попросил не трогать его пару дней. У него большие проблемы на работе. Я думаю, он все знает и специально не хочет со мной разговаривать, чтобы не пугать.
— А-а… — понимающе выдохнул Гай. — Большие проблемы… На работе… Одно радует — скоро эти проблемы окончатся.
— Так мы идем? Поторопись.
— Идем-идем, я уже готов. — Гай вскочил с кровати.
— А телескоп нам зачем?
— Телескоп? — Гай удивленно взглянул на свои руки. — А! Это? Это так… просто… Поставлю-ка я его обратно.
Когда они вышли из комнаты Гая, отец в одних трусах сидел на кровати и смотрел на своего осьминога. Потухший взгляд, отвисшая кожа на груди и животе, дряблые руки — все это так сильно разнилось со стройной и подтянутой мамой, выглядело настолько невзрачно и жалко, что Гаю стало очень стыдно за своего папу, хотя мальчик прекрасно осознавал: большинство мужчин-осьминогов смотрятся точно так же.
— Вы куда? — Папин голос прозвучал неожиданно тихо и подавленно…
— Прогуляться пару часиков, — ответила мама.
— В Районы! — с достоинством уточнил Гай.
— Да? Я пойду с вами!
— Зачем? Ты же у нас развлекаешься в осьминоге! — зло проговорила мама.
— Нет-нет, не сейчас. Я хочу с вами, в Районы. Подождите меня.
— Подождем? — Мама посмотрела на маленького Гая сверху вниз, и глаза ее заблестели игривой строгостью, брови сурово сдвинулись к переносице, а губы чуть улыбнулись.
— Подождем, — ответил он, кивнув, а потом, подыгрывая матери и копируя ее манеру, добавил: — Но недолго, времени у нас теперь лишнего нет, каждая минута на счету, — и в ожидании маминой реакции задрал голову кверху.
— Понял? — довольно съязвила мама.
Папа собрался за пару минут.
Гулянье удалось на славу. Гай никогда в своей жизни так не веселился. К концу прогулки он искренне радовался предстоящему взрыву Отаруса, и радости его не было предела. Наконец-то мама и папа пошли с ним в Районы! Такого никогда бы не случилось, если бы не Отарус, добрая звездочка! И папа за все это время ни разу не назвал его глупым! И мама все время улыбалась! Голова Гая кружилась от восторга. Его катали на аттракционах, от которых захватывало дух, ему покупали всякие вкусности и сладости, отец посадил его к себе на плечи, не боясь помять костюм. И так — до самой темноты! Гай вдыхал полной грудью запах растущей кругом зелени и был на вершине блаженства. С кинотеатром, правда, не сложилось: мама сказала: репертуар слишком взрослый, зато ужинали в ресторане и все вместе! А потом был цирк шапито!
После возвращения домой веселье Гая никуда не делось: он был такой же возбужденный, как и на прогулке. Первым делом Гай попросил маму помочь ему передвинуть кроватку поближе к окну (чтобы можно было смотреть на небо, сидя рядышком и обнявшись), а затем выключил свет.
Время шло.
За окном стояла безоблачная ночь, и на фоне черного неба четко выделялись восемь белых спутников Ирады.
Мама рассказывала Гаю о своем детстве, о папе в молодости, о своей работе, сказку о Рыцарях Девяти Лун…