Наступление Ночи
Шрифт:
Он на Восьмом Уровне Ложносвета, призналась Софи. И он скучал по тебе каждый день, но никогда не терял надежды, что ты вернешься. И Тиерган принял на себя удивительную заботу о нем.
— Тиерган?
Сердце Софи остановилось.
— Почему Тиерган заботился о нем?
Это… не важно.
Гром раздался вокруг них, и лебеди рассеялись.
— Почему Тиерган заботился о нем. Что я… что Сира… они вместе?
Нет!
— Тогда как?
Это… сложно объяснить.
— Попытайся.
Не сейчас.
— Почему?
Далеко, далеко Софи могла чувствовать давление на ее правое плечо… предупреждение Кифа.
Потому что для тебя это становится слишком.
— Я решу, когда это будет слишком! Это то, что ты имела в виду, когда сказала, что будут вещи и похуже? Что-то с Сирой?
Софи попыталась вернуть свои мысли… попыталась раствориться в мыслях и призраке… но Сира схватила ее за запястье железной хваткой, приковав ее к сознанию Прентиса.
— Скажи мне!
Хорошо, пообещала Софи. Но только когда твои эмоции будут под контролем.
— Меня не волнуют мои эмоции!
Будут, если это отбросит тебя на месяцы назад.
— Думаешь, я могу просто забыть об этом? Думаешь, вопрос не будет в ловушке здесь со мной, греметь в моей голове, пока я жду и жду, пока ты вернешься?
С каждым словом у Сиры расширялись черты лица, и ее рыжие волосы становились черными и закручивались в дреды, когда ее кожа темнела, а тело растягивалось все выше.
Новая форма была размытой и нечеткой… как рисунок мелом ребенка.
Тем не менее, Софи знала, на кого она смотрела.
Прентис?
Он боролся за кивок, и свежая трещина грома потрясла декорации, отправив в небо последнего из лебедей.
Тепло врезалось в разум Софи, в паре с мягким, голубым бризом. Но ни то, ни другое не помешало озеру ворваться волной и разбиться об нее, перетащив ее в пузырь чернильного черного.
— Просто скажи мне, — молил Прентис. Его форма выглядела еще неряшливее в темном кармане. И голос звучал так же хрупко, как зубчатые воспоминания, которые роились вокруг них, рубя, измельчая и царапая.
Он повторил просьбу еще раз.
И еще раз.
И еще раз.
Осколки прорвались, впиваясь в кожу Софи. И когда они не смогли прорваться мимо ее ментальных щитов, они атаковали Прентиса, размазывая его усталую форму, как зубчатые ластики.
— Вот как это будет для меня, — сказал он ей. — Только это, бесконечно.
Осколки продолжали сверкать и размывать.
Пока его осталось совсем немного.
Поэтому, когда он повторил свою просьбу в последний раз, Софи рассказала ему все.
Каждую душераздирающую, уродливую деталь.
Пока осколки памяти не успокоились.
И последние огоньки Прентиса не исчезли.
Глава 65
— НЕТ!
Софи не была уверена, передавала ли она просьбу или кричала ее.
Но она чувствовала всплески теплого покалывания, пробивающиеся сквозь ее сознание, когда синий ветерок кружился все быстрее и быстрее.
Прентис, пожалуйста!
ПОЖАЛУЙСТА.
Ты должен вернуться обратно.
Она повторила крик, когда нырнула в зубчатые воспоминания… не заботясь, какой хаос она может найти на другой стороне.
Темное небытие ожидало… пространство настолько черное и пустое, что казалось, будто она падает в пустоту… пролетая все ниже, ниже и ниже, так быстро и так далеко, что она могла бы также пролететь через центр Вселенной.
Голубой ветер гнался за ней вниз — мчался вперед — успевал ее поймать.
И толчок заставил ее остановиться.
Думай.
Как будто раздался отдаленный голос, скандирующий:
— У тебя получится! У тебя получится! У тебя получится!
Уверенность смешалась с очередным приливом тепла, и она медленно вспомнила, что Прентис не мог уйти.
Он просто спрятался. И она могла его найти. Если бы она не сдалась.
С этой решимостью, подпитывающей ее, она схватила голубой ветер и потянула, придав ему форму перьев… великолепные небесные крылья, которые развевались при малейшем огоньке мысли и мерцали в темноте.
Пожалуйста, Прентис, передала она. Если ты не вернешься из-за меня, сделай это ради Уайли. Он любит тебя. Ты ему нужен.
Она повторяла мольбу снова и снова, пока тьма, казалось, не затянулась… пока не появились края за чернотой. Барьеры, которые удерживали звуки, заполняя пространство мягкими, петлевыми отголосками.
Некоторая небольшая часть ее разума нашла эффект знакомым, но она была слишком сосредоточена на добавлении изображений, чтобы задаться вопросом, почему. У нее не было много воспоминаний об Уайли, как ей хотелось бы… и слишком многие из них были душераздирающими. Но, возможно, Прентису нужно было это увидеть.
Возможно, ему нужны были доказательства того, как сильно его сын скучал по нему, чтобы найти в себе силы вернуться.
Поэтому она показала ему горячие споры, которые у нее были с Уайли об исцелении его отца, и безнадежные визиты Уайли, когда они боялись, что Прентис был потерян навсегда. Она даже показала ему представление о травмах Уайли, полученных во время допроса Невидимок. И она закончила последним изображением, которое видела, как Уайли цепляется за руку Прентиса, прося ее сказать ему, что он любит его.