Наталья Гончарова. Жизнь с Пушкиным и без
Шрифт:
Но оказалось, что не любил не только его, но и внуков. Дальше объятий и слез по поводу смерти сына дело не пошло. Просто отдать свою долю Михайловского внукам Сергей Львович не собирался, он продавал, как и Лев с Ольгой. Пушкину когда-то не удалось договориться с братом и сестрой о цене выкупа, муж Ольги заломил такую цену, которую имение не стоило.
И вот теперь Наталья Николаевна попросила Опеку выкупить Михайловское у родственников в пользу детей Пушкина. Начались долгие и нудные переговоры…
Но прежде они с Азей и детьми вернулись в Петербург.
Заварила всю кашу тетка Екатерина Ивановна, решившая, что тосковать двум красивым молодым женщинам в глуши совершенно ни к чему. Понимая, что Наташа ни на какие уговоры не поддастся, Екатерина Ивановна сама приехала в Завод. Оглядела все критическим взглядом, заявила Дмитрию, что тот ничего не смыслит в хозяйстве (это было недалеко от истины), в первый же день поссорилась с Елизаветой Егоровной и принялась настаивать на возвращении.
– Нет, я останусь до зимы, Пушкин сказал: два года….
Но тетку неожиданно поддержала Александра. Наталья Николаевна подозревала, что дело в обещании Загряжской представить ко двору и Азю, потому девушка торопится. Приезжать зимой значило уже не попасть на представление в этом году. А у Ази был еще один секрет.
Как бы она ни обожала Пушкина, Александра была влюблена в другого. Ее избранником оказался Аркадий Россет, брат Александры Осиповны. Молодой красавец явно отвечал Гончаровой взаимностью, долгое отсутствие могло привести к нежелательным последствиям. Азе уже немало лет, каждый год сокращал ее шансы выйти замуж, не сидеть же действительно воспитательницей при племянниках.
Двойного напора Наталья Николаевна не выдержала, из Полотняного Завода она увозила обеих сестер с детьми. Судя по тому, что Екатерина Ивановна заранее сняла для них квартиру, договоренность с Азей у них была.
Но тетка сдержала слово, никто Наталью Николаевну не принуждал показываться на люди, до зимы она даже визитов не наносила, правда, друзья ездили к ней. Саму Александру во фрейлины произвели, ко двору представили, она танцевала и была счастлива. Правда, быстро обнаружилось, что придворная жизнь требует денег, и немалых, которых у Александры, конечно, не было. А еще, что Аркадия Россета нельзя было оставлять надолго, любовь у него угасла и разгораться снова не желала.
Наталья Николаевна сидела дома, занималась детьми, по возможности учила их читать и писать, много читала детям и сама. Жизнь текла спокойно и размеренно, если бы не нехватка денег, она вполне первую красавицу Петербурга, совсем недавно блиставшую на балах, устраивала бы. Балы, маскарады, шум и блеск света остались где-то там, в другой жизни, и пускать светскую мишуру в это свое спокойствие она не хотела, но понимала, что рано или поздно придется. Достаточно ей встретить кого-то из знакомых, и в Петербурге станет известно, что госпожа Пушкина вернулась!
Друзья стойко молчали, даже сплетница Софи Карамзина, которую страшно не любили за гадкий язык.
А дела Опеки шли своим чередом, родственники сопротивлялись, муж Ольги Сергеевны Павлищев все набивал и набивал цену, а имение тем временем разорялось, долги росли. Наталья Николаевна вздыхала:
– Пока дойдет до покупки, его сразу будет нужно продавать за долги.
Она не очень представляла себе, что такое Михайловское, но что там Лукоморье, знала точно. Одного этого хватало, чтобы выкупить имение для своих детей. Привезти Машку. Сашку, Гришку, Наташку в Лукоморье – что могло быть лучше? Там русский дух, там Русью пахнет…. Там Пушкин…
А потому все объяснения, что дом в Михайловском обветшал донельзя, что имение страшно запущено, сад не плодоносит, а пруд почти высох, что там нет усадебного хозяйства и жить невозможно не только зимой, но и летом, казались пустыми страшилками. Она все сможет, там Пушкин, значит, им с детьми надо туда!
Сергей Львович отговаривал, а сам ездил в Михайловское ежегодно. Ездил, значит, жить можно?
Ей было невдомек, что уже весьма пожилой Сергей Львович, разменявший восьмой десяток, ездит в Михайловское по амурным делам. Старик влюбился в молоденькую соседку и ухаживал за ней вполне серьезно…
Но Наталью Николаевну амурные успехи или неуспехи свекра не интересовали, она торопила Опеку еще и потому, что уже был готов заказанный памятник на могилу Пушкина, вдова попросила не устанавливать без нее, и правильно сделала. Работы оказалось куда больше, чем ожидалось, понадобилось обустроить могилы Пушкина и Надежды Осиповны заново. Этого не стали бы делать без самой вдовы, поставили бы памятник просто так, он наверняка немного погодя провалился бы.
В Михайловское Наталью Николаевну влекла масса дел, связанных с Пушкиным и его памятью.
ПРИЮТ ТРУДОВ И ВДОХНОВЕНЬЯ…
Казалось, волокита с покупкой у родственников Михайловского никогда не закончится. Наталья Николаевна уже начала впадать в отчаянье, переживая, что муж Ольги Сергеевны Павлищев не позволит довести дело до конца, и придется еще одно лето безвылазно сидеть с детьми в душном Петербурге. Нанимать дачу в надежде все же уехать в Михайловское она не стала, а отправляться, не будучи там хозяйкой, тоже не хотелось. Наталья Николаевна слишком хорошо помнила свое положение в Заводе…
Но сколько веревочка ни вилась, пришедшему на помощь молодой вдове графу Строганову удалось договориться со всеми собственниками, и имение было Опекой выкуплено на имя детей Пушкина.
Держа документы в руках, Наталья Николаевна расплакалась. Григорий Александрович смутился:
– Отчего вы плачете, все же решилось благополучно?
– Пушкин так мечтал оставить Михайловское детям…
– Радуйтесь, вы выполнили желание мужа.
Она покачала головой:
– Нет, не я – Опека, то есть государь. Мне самой ни за что бы этого не сделать… И без вашей заботы, граф, также. Благодарю.