Натуралист на мушке
Шрифт:
— Здесь нет ничего интересного, — заверил я ее. — Я не сидел на лошади лет тридцать, а мне предлагают скакать галопом, сгоняя стадо боевых быков.
— Все будет в порядке, — цовторил Джонатан. — Это же проще, чем…
— Не надо, — прервал я его. — Помнится, ты уже использовал эту метафору при описании утеса на острове Анст, и то, что мне довелось там пережить, оказалось значительно сложнее, чем упасть с бревна.
— Они могут дать нам старых лошадей, — с надеждой предложила Ли.
— Что касается меня, то я готов сесть лишь на клячу, давно созревшую для живодерни, — заявил я.
— Никаких проблем, — успокоил меня Джонатан. — Они обещали подобрать самых смирных лошадей.
— Ты никогда не обошелся бы так
Выбранные для нас лошади оказались массивными, послушными животными, готовыми исполнять все наши команды, а седла, сделанные по американскому образцу, были удобными, мягкими, как кресла, и с них было так же сложно упасть. Камеры были установлены по краю болота, среди зарослей тамариска; после чего в сопровождении десятка похожих на цыган gardiens мы отправились на поиски быков.
Когда вы занимаетесь этим регулярно, поездка верхом — одно из лучших средств передвижения для натуралиста. Вы можете ехать так быстро или так медленно, как захотите. Вы можете остановиться и вести наблюдения не слезая с седла, и еще ваш верный конь способен доставить вас в места, недоступные для любого другого вида транспорта. Кроме того, вы получаете дополнительное преимущество — в целом дикие животные видят во всаднике меньшую угрозу, чем в человеке на двух ногах.
Итак, мы тронулись в путь. Солнце пекло нам спину, над головой, между розово-зелеными ветвями тамарисков, синело безоблачное небо, а копыта наших лошадей уходили на шесть дюймов в прозрачную воду, из которой поднимались сочная трава и тростник. Там и тут нам попадались отливающие на солнце золотом ярко-желтые ирисы. Когда мы углубились в болото, вода стала немного глубже, и каждый раз, когда копыта лошадей ударялись о воду, они поднимали в воздух фонтаны брызг, и капельки, попадая в солнечные лучи, превращались на мгновение в миниатюрные, переливающиеся всеми цветами радуги планеты. Блестящие лягушки скользили под водой, удирая от чудовищных лошадиных копыт, а мимо нас проносились огромные голубые и ярко-красные стрекозы. Стайки более изящных стрекоз — красоток бледно-голубого и переливчато-синего цвета вспархивали с ирисов при нашем приближении. Однажды, блестя на солнце крыльями, мимо нас с гудением промчалась гигантская алая стрекоза, сжимающая в челюстях ярко-голубую красотку. Вокруг нас опаловые щурки и черные ласточки ловили на лету мириады насекомых, а вдалеке цапли, выпи, белые цапли и кваквы охотились среди тамарисков на лягушек и мелкую рыбешку.
Внезапно мы увидели впереди быков. Стадо примерно из ста животных паслось под кронами деревьев, похожее на черный опасный риф среди безобидной зелени болота. Gardiens попросили нас отъехать в сторону, а затем, развернувшись в цепочку, свистя и подбадривая друг друга, окружили фыркающих, недоверчивых животных. Постепенно им удалось сдвинуть быков с места и прогнать их мимо нас, после чего мы пристроились позади стада и погнали его вперед. Поначалу быки двигались медленно, но затем, погоняемые gardiens, они перешли на рысь, а еще через некоторое время сплошная черная масса быков с блестящими на солнце рогами уже мчалась галопом, вспенивая воду, и мы скакали следом за ними, стараясь не отстать. Испытываешь поистине пьянящее чувство, когда видишь, как перед тобой, сотрясая землю и вздымая волны, несется большое стадо, а мы преследуем его верхом, крича и посвистывая, будто настоящие gardiens.
И тут, совершенно неожиданно, все это перестало вызывать у нас веселье.
Быки добежали до достаточно густых зарослей тамариска и по какой-то причине, понятной только им самим, решили, что за деревьями притаилась неведомая опасность. Все стадо резко остановилось и, повернувшись как одно животное, с громким топотом бросилось на нас. Минуту назад мы весело гнали быков,
Тут наступил долгожданный момент, когда я смог вернуть свой долг Джонатану. Камера, возле которой расположился Джонатан вместе с оператором, находилась в сотне ярдов от нас, среди редких зарослей молодых тамарисков. Быков снова охватил страх. На этот раз они решили, что опасность находится где-то позади, и, перейдя на галоп, помчались по направлению к камерам. Наш замысел заключался в том, что мы не спеша прогоним быков мимо камер, которые будут вести съемку, и вот теперь, прежде чем gardiensуспели сделать что-то осмысленное, огромный поток охваченных паникой быков, похожий на сплошную черную лавину, расщепляя и сметая с пути достаточно большие тамарисковые деревья, поглотил Джонатана вместе с оператором. К счастью, быки были слишком напуганы, чтобы обращать внимание на Джонатана или Криса, и, обогнув их с обеих сторон, они промчались мимо, прихватив с собой большую часть тамарисковой рощи.
Я подъехал к тому месту, где в состоянии глубокого шока замерли Джонатан и Крис.
— Эй, Харрис, — радостно воскликнул я. — Правда было весело?
— Весело? — хрипло произнес Джонатан. — Я уже думал, что нам конец. За всю свою жизнь я не испытывал такого страха.
— Какие глупости, — беспечно бросил я. — Подумаешь, всего лишь несколько быков.
— Несколько быков? — негодующе повторил Джонатан. — Да их было несколько сотен! Они вполне могли нас затоптать.
— Не понимаю, из-за чего ты так сильно переживаешь, — сказал я. — Ведь все произошло именно так, как ты сказал.
— Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросил Джонатан, нахмурив брови.
— Ну, ты говорил, что это будет проще, чем с бревна упасть, — ответил я вкрадчивым тоном. — Так все и произошло.
Харрис посмотрел на меня так, как смотрят режиссеры на героев, когда они отбиваются от рук; такой взгляд сделал знаменитым покойного Бориса Карлоффа.
СЕРИЯ ТРЕТЬЯ
Даже несмотря на то, что в Камарге порой бывает очень жарко, а животный мир его болот поражает своим разнообразием, он все равно даже близко не может сравниться с настоящими тропиками по богатству как растительной, так и животной жизни, и именно это богатство мы хотели показать. Северная и южная части Американского континента сужаются посередине, словно песочные часы, в районе Панамского перешейка, и через эту узкую полоску земли тропические леса Бразилии проникают из южной части континента в Эквадор, Гондурас и Мексику, а затем, по мере продвижения к северу, постепенно сходят на нет в более умеренном климате Соединенных Штатов.
Панама — фантастическая страна, настоящий рай для натуралиста, поскольку утром здесь можно исследовать неописуемые богатства многоярусного дождевого леса, а после полудня плавать в океане, любуясь живописными красками кишащего жизнью кораллового рифа. Именно по этой причине мы и выбрали Панаму — худосочный бюджет не позволял нам шляться по всему свету, а в этой маленькой стране у нас под рукой были сразу лес и море. Мы хотели показать в своем фильме, как много общего есть в структуре кораллового рифа и тропического леса, поскольку если вы замените кораллы и водоросли на деревья, а рыб, ракообразных и других морских обитателей на птиц, млекопитающих и рептилий, то будете удивлены тем, насколько схожи эти две экосистемы.