Натуралист на мушке
Шрифт:
— Свинарка, — с удовольствием пояснил Джонатан, — молодая студентка-зоолог, изучающая диких кабанов Камарга. Она отлавливает их, одевает на шеи ошейники с радиопередатчиками, а потом носится за ними в своем фургоне, отслеживая их передвижения. Это мы и будем снимать.
— А она не может работать днем, когда нет москитов? — с надеждой спросил Брайан.
— Насколько мне известно, днем свиньи двигаются мало, — сказал Джонатан. — Верно, Британникус?
— Да, — подтвердил Британникус. — Susscrofaкормится преимущественно ночью, особенно в тех местах, где на них разрешено охотиться днем. А сейчас на них в действительности объявлена настоящая охота.
— Бедные животные, — возмутилась Ли. — Почему их так жестоко преследуют?
— Ну, если подумать о том, какой ущерб они могут нанести посевам, подрывая корни растений, и учесть тот факт, что за год, при изобилии корма, они способны дать два помета, каждый до шести поросят, то можно понять фермеров, решивших держать численность животных под контролем, — пояснил Британникус.
— Не следует забывать и о том, что мясо дикого кабана считается деликатесом, — добавил я.
— Совершенно верно, — с улыбкой сказал Британникус. — Я уверен, что в некоторых частях Камарга наносимый кабанами ущерб сильно преувеличивается, чтобы оправдать охоту на них.
Поздним вечером мы поехали на встречу со Свинаркой. Прямые, как линейки, грунтовые дороги, белые от соляной корки, бежали между поля ми розовато-лиловой лаванды, издали похожими на бледный дымок, стелющийся в двух футах над землей. Здесь и там по полям были разбросаны островки диких олив — невысоких деревьев с густой серебристо-зеленой кроной. Кроны молодых деревьев были такими плотными и кудрявыми, что казалось, будто кто-то практиковал на них новомодную стрижку. Через несколько миль оливковые заросли стали заметно гуще, и наконец мы прибыли на перекресток, сверкающий белым посреди огромной чащи. Голубое небо имело легкий золотистый оттенок, и несколько бледных облаков, похожих на маленькие перышки, неподвижно висели над западным горизонтом, постепенно меняя свой цвет с белого на золотой, а затем на розовый. Мы остановили машины и стали поджидать Свинарку. Вскоре появилась и она в подпрыгивающем на ухабистой грунтовой дороге маленьком, разбитом фургончике с торчащей из крыши длинной антенной, которая изгибалась и дрожала, словно удилище с бьющимся на конце марлинем. Заглушив мотор, она вышла из машины и направилась к нам. Не знаю почему, но прозвище Свинарка вызывало в моем воображении смутный образ из романов ужасов хрюкающей полуженщины-полусвиньи с огромными клыками, торчащими по краям свиного рыла, с которого стекает слюна, и, конечно же, обладающей какой-то малоприятной привычкой вроде поедания собственных детенышей. Поэтому я испытал некоторое облегчение, когда меня представили стройной, приятной молодой женщине, не наделенной ни одним из малопривлекательных атрибутов представителей семейства Suidae. Девушку звали Мариза, и она рассматривала нас ясными смеющимися глазами, пока Джонатан объяснял, что мы от нее хотим. Вероятно, мы показались ей немного чокнутыми, но тем не менее она с радостью согласилась помочь эксцентричным anglais. Первым делом, поскольку солнце уже садилось, Джонатан попросил ее поездить в своем фургончике с раскачивающейся антенной среди оливковых рощ, так, как она это делала бы, выслеживая кабанов после наступления темноты. Эти кадры требовалось снять до захода солнца, с тем чтобы после обработки пленки в лаборатории все выглядело так, как если бы съемки велись ночью. Она послушно выполнила его просьбу, и, когда мы закончили, было почти темно.
С наступлением темноты, словно повинуясь какому-то сигналу, из окрестных зарослей поднялись москиты и окружили нас плотной стеной. Я всегда утверждал, что ни одно место на Земле не может сравниться по количеству москитов с одной парагвайской долиной неподалеку от местечка Матто-Гроссо. Но после нашей поездкб в Камарг я уже сомневаюсь в том, что безоговорочно отдам Парагваю первый приз. Куда бы вы ни направили электрический фонарик, все, что вы видели перед собой, это плотная, танцующая, почти непрозрачная завеса москитов. Если вы не хотели набрать полные легкие москитов, дышать следовало только носом. Наши руки, лица и шеи стали черными от них. Они кусали нас в голову, проникая через волосы, и вгрызались во все остальные части наших тел сквозь тонкую летнюю одежду. Через несколько секунд Брайан уже вертелся, как дервиш, хлопая себя по всем местам и издавая громкие стоны. Хотя он был насквозь пропитан так называемым противомоскитным репеллентом, это не приносило ему облегчения. По всей видимости, москиты Камарга считали резко пахнущий репеллент чем-то вроде аперитива перед основным кровавым блюдом. Мы с Ли понимали, что с нашей стороны было бы неразумно хвастаться тем, что москиты нас совсем не беспокоят, поскольку это могло стоить нам жизни. Разумеется, они досаждали нам тем, что лезли в глаза и в нос, но благодаря двум годам, проведенным Ли на Мадагаскаре, и моим странствиям по всему миру мы с ней приобрели шкуры как у носорогов, и укусы почти никогда не чесались. Но нельзя говорить такое истинному страдальцу без риска подвергнуться скорой расправе.
Пока остальные члены нашей группы под аккомпанемент шлепков и громких проклятий устанавливали освещение для съемки следующей сцены, мы с Ли устроились в задней части маленького фургончика Маризы, разделяя его приблизительно с двумя миллионами москитов, и слушали ее рассказ о своих исследованиях. В прежние времена, если вы хотели узнать, как ведут себя дикие животные в естественных условиях, вам приходилось полагаться лишь на зоркость глаз и свои способности следопыта. Теперь, с появлением методов радиослежения, весь этот процесс стал более эффективным и точным. На животное надевают небольшой ошейник со встроенным передатчиком, посылающим непрерывный радиосигнал. Этот сигнал улавливается специальным прибором, который по своей сути представляет собой радар, и выводится на маленький экран. Совмещая сигналы на экране с картой местности, вы можете следить за перемещениями изучаемых животных, не беспокоя их и сохраняя безопасную дистанцию. Было заметно, что Мариза испытывает сильную привязанность к своим диким кабанам, и она рассказывала о них с большим энтузиазмом, не обращая внимания на москитов. Известно ли нам, насколько разнообразен их рацион? Хотя основная часть пищи кабанов является вегетарианской — желуди, плоды бука, травы и различные растения, — они готовы полакомиться и многими другими блюдами, такими, как падаль, гнездящиеся в траве птицы, их яйца и птенцы, ящерицы и змеи, насекомые, крабы, и известно даже, что они способны ловить мышей. Во время брачного сезона, продолжала Мариза, матерые секачи устраивают между собой жестокие поединки, нанося друг другу серьезные раны острыми как бритва клыками. Обычно они наносят удары по плечам, и, чтобы защитить себя от клыков соперника, каждый кабан в этот период отращивает себе на плечах толстые пластины из мяса, подобно тому как средневековые рыцари надевали перед битвой стальные доспехи. Когда самка кабана готова опороситься, она покидает остальных членов стада и, отыскав в густых зарослях тихое место, строит уютное гнездо, порою даже накрывая его крышей, где и производит на свет своих поросят.
Тем временем были установлены софиты, осветившие внутреннее пространство наводненного москитами фургончика, вместе с оборудованием Маризы, и мы приготовились снимать ее в процессе работы. Она приготовила свои карты, включила маленький экран радара, а затем начала медленно поворачивать удилище антенны на крыше. Вскоре на экране появился сигнал — маленькая зеленая точка; затем еще одна, и еще, и вот уже скоро их было целое маленькое созвездие. Возникало удивительное ощущение при мысли о том, что мы, сидя в фургончике на расстоянии, вероятно, целой мили от кабанов, имеем возможность следить за передвижениями этих скрытных и осторожных животных и при этом они ничего не знают о ведущейся за ними слежке. Наконец, полностью искусанные, но счастливые, мы поблагодарили Маризу за помощь и, оставив ее продолжать работу, отправились обратно в отель, предварительно договорившись встретиться наутро, чтобы вместе посетить расставленные ею ловушки.
Когда, проехав по белым прямым дорогам, мы оказались в темных, таинственных зарослях олив, небо на востоке только начало светлеть, приобретая бледно-желтый оттенок. Вокруг раздавалось пение птиц, и стая диких уток, летящих на завтрак в глубь болот, выделялась темным пятном на фоне светлеющего неба. Вскоре мы остановились, вышли из машин и прошли пешком несколько сотен ярдов до поляны, где Мариза поставила свою ловушку — огромный ящик из дерева, проволоки и стали, начиненный самыми различными деликатесами. Было очень важно проверить ловушки на рассвете, поскольку если попавшиеся кабаны останутся там после восхода солнца, вы рискуете потерять их из-за солнечного удара. Всегда интересно посещать ловушки, проверяя, были ли вознаграждены ваши усилия. Я устанавливал ловушки по всему свету, но до сих пор испытываю радостное возбуждение, когда рано утром направляюсь к ловушке, гадая по пути, кто в нее попался и попался ли вообще. На сей раз мы были вознаграждены сполна, поскольку в ловушку попались шестеро маленьких кабанчиков, каждый размером с терьера, с рыжеватой шкурой и следами младенческих полосок на спинках. К восторгу Маризы, на одном из них был ее радиофицированный ошейник. Вероятно, он привел своих братьев и сестер к той же самой ловушке, в которую сам когда-то попал.
Наше приближение, по всей видимости, вызвало у малышей легкую панику, и, сбившись в кучу, они начали топать ногами, хрюкать и визжать. Мариза и ее команда помощников работали очень быстро. Операцию требовалось провести как можно быстрее, чтобы поросята не испытали слишком сильный стресс. Малышей по очереди загоняли из основной ловушки в некое подобие длинного мешка с широким раструбом, из которого его или ее, под душераздирающий визг, осторожно извлекали и надевали радиофицированный ошейник; затем поросенка освобождали, и через мгновение он уже мчался по лесу малкой рысью, загнув над спиной хвостик негодующим вопросительным знаком, не ведая о том, что уносит с собой устройство, которое даст нам доступ в его личную жизнь. Я чувствовал, что мы поступаем не совсем честно. Это все равно как если бы местное полицейское отделение установило жучки в вашей спальне. Однако если мы хотим принимать адекватные меры для охраны природы, то должны знать, как она живет и в чем нуждается, и это всего лишь один из способов обрести такие знания.
На следующее утро, дожевывая рогалик, Джонатан ликующе и невнятно заявил:
— Я договорился насчет быков.
— Хорошо, — рассеянно произнес я. — Каких быков?
— Ну, помнишь, ты говорил, что нельзя показывать Камарг, не показывая быков, вот я и достал нескольких.
— Но в это время года здесь не проводятся бои быков, — заметил я.
— Я не имел в виду бой быков, — сказал Джонатан. — Я просто хотел сказать, что мы их немного погоняем.
— Это твое королевское «мы», — осторожно поинтересовался я, — включает меня и Ли?
— Конечно же, — произнес Джонатан тоном взрослого, обещающего ребенку угощение. — Вы отправитесь на болота, соберете стадо быков и прогоните их перед камерой.
— Что значит «прогоните их перед камерой»? — спросил я. — Это же быки, а не дойные коровы.
— Все будет в порядке, вы поскачете верхом, — сказал Джонатан.
— Ой, как интересно, — обрадовалась Ли.