Натюрморт с воронами
Шрифт:
Пендергаст вернулся назад и посмотрел в глаза Гаспарилло. Сейчас в них уже не было ничего человеческого – ни памяти, ни боли, ни признаков разума. Словом, в них не было ответа на все те вопросы, которые возникали у Пендергаста. А может, никогда больше и не будет.
Глава 23
Шериф Хейзен вошел в низкое подвальное помещение полицейской лаборатории, где находился морг, и огляделся. Все здесь было прежним: такой же затхлый запах медикаментов и химикатов, такие же мрачные темно-желтые стены, такие же лампы дневного света, от которого у Хейзена начиналась резь в глазах. Шериф попытался вспомнить приятные звуки и запахи, даже баллады Хэнка Уильямса, запах жареной индейки, которую он с детства получал на
Тяжело вздохнув, он направился в дальний конец лаборатории, где над большим хирургическим столом возился судебно-медицинский эксперт в своем привычном голубом халате и такого же цвета колпаке. Рядом с ним находился еще один человек, в котором шериф не сразу узнал агента ФБР Пендергаста.
Да, Пендергаст прав, это действительно похоже на серийное убийство. К сожалению, он прав и в том, что скорее всего убийца – кто-то из местных. Конечно, шериф долго не хотел верить в это и сопротивлялся всем очевидным доказательствам, но теперь вынужден был признать, что это так. А как он смеялся, узнав, что Пендергаст часами сидит в душном офисе Мардж Тилендер и перерывает всю ее картотеку. Однако теперь ясно: начинать действительно следовало с анализа поведения местных жителей. Последнее убийство не оставляло никаких сомнений в том, что в городе происходят странные, если не сказать – страшные, вещи, и этому надо положить конец. Впрочем, многое остается неясным. Например, шериф не понимал, как можно войти в город и выйти из него практически незамеченным. Особенно ночью, когда даже малейший шорох заставляет местных жителей приникать к окну и проявлять излишнее любопытство. Нет, все-таки здесь что-то не так. Трудно поверить, что все эти убийства совершил нормальный человек, не оставив при этом никаких следов. И тем не менее Пендергаст не ошибается, утверждая, что это сделал кто-то из местных. Следовательно, они все знают убийцу в лицо, но не могут идентифицировать.
– А, шериф Хейзен, – рассеянно пробормотал доктор Макхайд и кивнул.
Шериф заметил, что этот парень ведет себя не так заносчиво, как в прошлый раз. Вероятно, Пендергаст поставил его на место своими заковыристыми вопросами и гениальными догадками. Сейчас Макхайд понимал, что дело это далеко не заурядное и сулит большие награды в случае удачи. Иначе говоря, это своего рода билет в один конец из этого захолустного городка в более теплое и приличное место в каком-нибудь крупном городе штата.
– Шериф Хейзен. – Пендергаст кивнул вместо приветствия.
– Доброе утро, Пендергаст.
Тело Стотта лежало на столе, и они оба молча смотрели на него. Хейзен догадался: доктор еще не приступил к работе – и пожалел, что приехал слишком рано.
– Сестра Мэлоун? – громко позвал доктор Макхайд.
– Да, доктор, – донеслось из коридора.
– Вы готовы?
– Да.
– Хорошо, включайте видеокамеру.
– Слушаюсь, доктор.
Доктор Макхайд указал год, число и месяц, а также номер дела, после чего все они назвали свои имена и официальные должности. Все это время шериф не мог оторвать глаз от простыни, под которой угадывалось изуродованное тело Стотта.
Доктор снял белое покрывало, и шерифа чуть не стошнило. Конечно, он видел труп на кукурузном поле, но сейчас, в этой стерильной обстановке, он выглядел еще более ужасно, более нелепо. На столе лежала куча окровавленного мяса. Оно почти отстало от костей, обнажив зловонные внутренности. Шериф отвернулся, но потом заставил себя снова посмотреть на хирургический стол. Он не раз видел трупы в полицейском морге, но такое предстало перед ним впервые. Кожа была почти полностью разорвана в клочья и свисала с тела в виде отдельных кусков, вырванное мясо отстало от костей, а слои подкожного жира свисали с тела тонкими полосками, как будто кто-то специально разрезал их на мелкие части. Самое ужасное заключалось в том, что многих частей тела просто не было, а на нижней части правого бедра виднелись следы от зубов. Хейзен судорожно сглотнул, пытаясь подавить приступ тошноты, и
– Перед нами тело человека, – медленно начал говорить доктор в микрофон, – идентифицированное как Уильям Лару Стотт. Это мужчина тридцати двух лет, европейского происхождения.
Доктор сделал паузу и подошел ближе к видеокамере. К счастью, все необходимые формальности завершились довольно быстро, внушив шерифу надежду, что скоро все это кончится.
– Какие у вас замечания или комментарии, мистер Пендергаст? – обратился доктор к агенту ФБР.
– Пока никаких, благодарю вас.
– Очень хорошо. Сегодня утром мы провели предварительный осмотр тела и обнаружили странные аномалии. Начну с внешнего вида.
Макхайд замолк, натужно покашлял, прочищая горло, и несколько раз бросил взгляд в сторону видеокамеры, словно проверяя, как он будет выглядеть на пленке.
– Первая аномалия: хотя труп находился на жаре по меньшей мере восемнадцать часов, он почти не разложился, за исключением отдельных частей. К тому же на теле не обнаружено никаких признаков насекомых или других паразитов.
Он снова помолчал и прокашлялся.
– Вторая аномалия более очевидна. Как мы видели, мышцы в отдельных местах отделились от костей. Это особенно заметно на лице, руках и ногах; нос и губы отсутствуют вовсе. Нет также и ушей. На плечах и бедрах кожа содрана и фактически отделена от жировой прослойки. Волосы жертвы исчезли вместе со скальпом и, вероятно, были отделены от тела уже после смерти жертвы и... как это сказать... после термической обработки. Почти все жировые складки тоже подверглись интенсивной термической обработке и превратились в жидкую субстанцию. Все эти аномалии, а также ряд других существенных характеристик можно объяснить только единственным образом: тело жертвы было сварено.
Пендергаст кивнул, подтверждая сказанное.
– Да, именно так.
Шериф Хейзен вытаращил глаза и какое-то время не мог открыть рот от изумления и ужаса.
– Сварено? – наконец выдавил он.
– Судя по всему, – невозмутимо продолжал доктор Макхайд, – тело жертвы, погруженное в воду, довели до кипения. Оно находилось в кипящей воде часа три, возможно, и больше. Дальнейшее вскрытие и дополнительный биохимический анализ частей тела позволят более точно определить время. В результате этого процесса мягкие ткани тела отделились от костей, а жировая прослойка растопилась и превратилась в полужидкую субстанцию. Многие внутренние органы отсутствуют. Однако это не только результат длительного пребывания в кипящей воде: внутренние органы использовали в качестве пищи.
Шериф Хейзен не верил своим ушам. Все, что осталось от Стотта, напоминало тушу свиньи, приготовленную к разделке.
– Послушайте, – пробормотал он, – чтобы сварить такое большое тело, понадобилось бы несколько дней.
– Ошибаетесь, шериф, – деликатно заметил доктор. – Как только температура воды достигает ста градусов по шкале Цельсия, даже слона можно сварить так же быстро, как и цыпленка. Ведь во время варки мяса самое главное, чтобы разрушилась протеиновая структура живой плоти, когда молекулы начинают быстро...
– Хватит, – не выдержал шериф, закрывая рот руками, – я и так все понял.
– Отсутствующие части тела так и не были обнаружены на месте происшествия, – добавил Пендергаст. – Тем не менее можно предположить, что их отделили от тела во время варки.
– Да, это вполне разумно, – согласился доктор. – Могу только добавить, что на запястьях и щиколотках остались следы веревки. Это позволяет сделать вывод, что тело жертвы бросили в кипящую воду еще до наступления смерти.
Ну, это уж слишком. У шерифа закружилась голова. Там, на верхнем этаже больницы, лежит Гаспарилло, довольно эксцентричный, но при этом тихий и безвредный человек. У него сняли не только скальп, но и всю кожу с лица и спины. Здесь, в подвале, находится труп человека, сваренного заживо. А он, шериф, беспомощно рыщет по городу в поисках серийного убийцы, который творит жуткие вещи, а потом босиком уходит по речке в неизвестном направлении. И что теперь делать, как смотреть людям в глаза?