Научное наследие Женевской лингвистической школы
Шрифт:
Лингвистов Женевской школы можно по праву считать основоположниками изучения дискурса, они подготовили его включение в новую парадигму знания – когнитивно-дискурсивную. А в их работах содержится немало идей, которые могут стимулировать дальнейшие исследования в этой области. Они заложили основы двух ведущих направлений в изучении дискурса – коммуникативного и когнитивного.
Глава III Развитие принципа произвольности языкового знака
§ 1. Контроверза принципа произвольности
Проблема природы связи, отношения между двумя сторонами языкового знака является одной из древнейших проблем науки о языке, вызывавшей жаркие споры еще на заре научной лингвистической мысли:
Среди лингвистов нового времени, утверждавших тезис о произвольности, конвенциональности языкового знака, следует назвать в первую очередь американского ученого В. Д. Уитни, учение которого о произвольном характере лингвистического знака было в дальнейшем развито Ф. де Соссюром.
«Психологи, философы и лингвисты, – писал Л. Ельмслев, – единодушно признают важность знака. Эта важность еще больше возросла после открытия, сделанного Соссюром и получившего развитие в современной лингвистике, свойства языкового знака, одновременно чисто формального (следовательно, произвольного, условного) и двустороннего» [Hjelmslev 1950: 54].
Вопрос о произвольности знака был впервые поставлен Соссюром в 1894 г. в докладе или статье об Уитни [Соссюр 1990: 85 – 105]. Причем в сфере его интересов была прежде всего лингвистическая, а не семиологическая, как позже, природа этого свойства знака. Об этом свидетельствует замена двух особенностей знака – произвольности и условности, установленных еще в античности, на одну – произвольность, поскольку условность предполагает связь имени с экстралингвистической реальностью. Это было, несомненно, совершенно новым подходом к явлению произвольности. Соссюр исходил из того, что условность находится за пределами языковых фактов и является их внешним свойством, она иррелевантна для знаковой природы. Произвольность же – это внутреннее свойство знака как связи двух его сторон.
Материал 1-го курса лекций по общей лингвистике (1906 – 1907) не содержит изложения учения о знаке в том виде, в котором оно известно. Во 2-ом курсе (1908 – 1909) Соссюр в связи с семиологией изложил отрицательные свойства знака – произвольность и дифференцированность, выступающих в системе значимостей и представленных билатеральным отношением между звуковой субстанцией и идеей. Единство двух сторон знака Соссюр сравнивал с листом бумаги: «...невозможно разрезать лицевую сторону листа, не затронув при этом и оборотную» [Godel 1957: 190]. Изучение рукописных материалов свидетельствует о том, что Соссюр не был удовлетворен таким определением знака, поскольку «последовательность звуков» могла подразумевать материальный аспект знаков, в то время как обе стороны знака у Соссюра были психичны. К тому же слово «знак» нередко использовалось для обозначения связи с предметом. Поэтому Соссюр искал более подходящее слово вместо «знака». В его заметках встречаются такие термины, как «сома», «сема», «звуковой знак», «идея».
В 3-м курсе лекций (1910 – 1911) терминология знака получила уточнение: сначала «вербальный образ» и «вербальный концепт», затем «акустический образ» и «понятие». В дальнейшем Соссюр остановился окончательно на терминах «означаемое» и «означающее» для обозначения двух сторон знака, аргументируя эту терминологию тем, что таким образом мы имеем возможность избавиться от двусмысленности слова «знак». В то же время он не считал эти термины совершенными. Во время весеннего семестра 1911 г. Соссюр ввел важное понятие ограничения произвольности языковой системой.
Де Мауро справедливо отмечает, что введение терминов «означаемое» и «означающее» явилось «основой крайней систематизации, предпринятой Соссюром» [De Mauro 1972: 438], осознания автономии
О том, что издатели не отразили адекватно понимание Соссюром произвольности, свидетельствует, в частности, изображение дерева [Соссюр 1977: 100], в то время как в оригинальных записях оно отсутствует. Там, где Соссюр говорил о «сближении терминов» – означаемого и означающего, в тексте «Курса» это представлено по-другому: «...ищем ли мы смысл слова дерево или слово, которым обозначается понятие “дерево”, ясно, что только те сближения, которые освящены языком [43] , нам кажутся согласными с действительностью» [Соссюр 1998: 67]. Слова «согласными с действительностью» добавлены издателями. Такое изучение студенческих конспектов позволило установить следующий факт: Соссюр утверждал, что значимости остаются относительными, поскольку связь между двумя составляющими знака произвольна. Издатели же изменили эту формулировку: «...но в действительности значимости целиком относительны, вследствие чего связь между понятием и звуком произвольна по самому своему существу» [Соссюр 1977: 145 – 146].
Р. Энглер обобщил разные определения произвольности языкового знака Соссюром [Engler 1968: 13 – 14]: условное в семиологическом смысле, абстрагируясь от факторов времени, от обозначаемого предмета и социальной массы, что исключает свободу выбора; по отношению к идее знак выбирается свободно, выступая как произвольный, напротив, по отношению к обществу знак не свободен, он навязывается; связь, объединяющая означающее и означаемое, совершенно произвольна. Так, понятие soeur не связано никаким внутренним отношением с последовательностью звуков, составляющих акустический образ; между знаком и обозначаемой вещью отсутствует связь. По поводу последнего свойства Соссюр писал: «Если бы язык использовался только для наименования предметов, различные его члены не были бы связаны между собой, они существовали бы по отдельности, как и сами предметы» [Соссюр 1990: 186]. Другими словами, Соссюр выступал против представления языка как номенклатуры знаков.
Идеи произвольности языкового знака занимают важное место в архитектонике соссюровской концепции. По мнению Де Мауро, произвольность является принципом, который лежит в основе всей теории, так как на его основе осуществляется идентификация значимости языковых единиц, как в плане означающего, так и в плане означаемого [De Mauro 1972: 421]. Более того, произвольность он считает универсальным свойством всех языков, случайный же характер связи означающего и означаемого детерминируется обществом на протяжении развития отдельных языков во времени и пространстве.
Понятие произвольности получило новое освещение благодаря введению фактора времени. Языковая система – это наследство, навязанное языковому коллективу, в котором он ничего не в состоянии изменить. Таким образом, произвольность как явление данного состояния является результатом исторического развития семиологического установления. Именно в силу того, что знак произволен, он является изменчивым и неизменчивым одновременно. Несомненная заслуга Соссюра в том, что он показал связь произвольности знака с его изменением во времени: «....непрерывность знака во времени, связанная с его изменением во времени, есть принцип общей семиологии» [Соссюр 1977: 109]. Как будет показано ниже (§ 4), положение Соссюра об изменчивости /неизменчивости языкового знака получило оригинальное развитие в учение асимметричного дуализма С. Карцевского.