Науфрагум. Дилогия
Шрифт:
"Спортсменка! Не говоря уж о том, что красавица, - встрял внутренний голос.
– Отличная реакция. Ни секунды не потрачено на то, чтобы пугаться и визжать. Признавайся, не ждал такого от аристократки?"
"Ну, она же все время была на взводе. Походи-ка сам по ниточке над пустотой, да еще с громыхающим и воняющим танком на пятках. И, черт бы тебя драл, не отвлекай!.."
Прервав неуместные размышления, я заорал, одновременно двумя руками дергая на себя тяжелую броневую крышку люка:
– Люки!.. Быстро, закрыть!..
Брунгильда догадалась и без меня - люк наводчика на крыше башни громыхнул быстро и энергично. Весна же, как и следовало ожидать, не сразу поняла, в чем дело, а, разглядев опасность, запаниковала, судорожно пытаясь нашарить ручку откинутой створки люка. Мне пришлось, поднырнув под боковую стенку будки, броситься животом на вращающуюся стойку для пулеметных дисков, обхватить стоящую в подбашенном отделении во весь рост девушку за талию одной рукой, а второй, вытянутой вверх, поймать ручку и удвоенным весом рвануть вниз. Створка громыхнула, зажмурившаяся Весна со сдавленным писком приземлилась на сиденье пулеметчика. Мои пальцы, не удержавшись, соскользнули с ручки, и я с маху уткнулся носом ей в колени, инстинктивно продолжая прижимать ее к себе.
И в этот момент стекло обрушилось на танк. Хлесткий грохот, пронзительный звон и дребезг заставил зубы тонко заныть. Корпус танка даже слегка закачался на рессорах, словно обстрелянный малокалиберными осколочными гранатами. Резко взвизгивало разлетающееся по сторонам крошево. Весна снова взвизгнула и, прикрыв голову руками, согнулась, зажав мою голову между своими коленями и бюстом. На затылок навалилось что-то мягкое, но увесистое.
"Ого-го-го, вот она, сила D-кап!" - радостно загорланил внутренний голос.
"Пошел в жопу", - ответил я, с трудом пытаясь вздохнуть.
Наконец, треск и звон начали стихать, сменившись шорохом осыпающейся с башни стеклянной крошки. Я попытался освободиться, но сделать это было не так-то просто - испуганная отличница изо всех сил сопротивлялась моим попыткам выпрямить ее, нажимая затылком снизу-вверх, или хотя бы выдернуть голову из мягкой и жаркой ловушки. Неловко пошарив руками снаружи, я задушено промычал:
– Весна?.. Вы не позволите... хотя бы вздохнуть?..
– Ой-ёй-ёй!..
– внезапно придя в себя и осознав всю пикантность ситуации, она торопливо выпрямилась, стукнулась затылком о стенку башни, снова схватилась за голову. Из глаз брызнули слезы.
– П-п-простите!.. Я... я не нарочно!
Уха-а-а! Кислород! Наконец-то получив возможность вдохнуть полной грудью, я секунду наслаждался. Потом встрепенулся и торопливо попятился в свое отделение.
– Принцесса! Она же снаружи...
Крышка люка захрустела по насыпавшейся на лобовой лист стеклянной крошке, похожей на морозный иней, когда я выскочил на лобовой лист. Спрыгнув на стальной настил эстакады, я упал на четвереньки и сунулся под грязное днище.
– Ваше высочество!..
Принцесса свернулась калачиком, подогнув колени к подбородку и закрыв голову руками. К счастью, бронированные фальшборты, прикрывающие пружины и рычаги подвески, надежно защитили ее со стороны бортов, но те куски стеклянной крыши, что разбрызгались о настил по носу и корме, засыпали хрустящей шрапнелью даже пространство между гусениц.
– Принцесса! Вы меня слышите?.. Отзовитесь, ваше высочество!
Черт, мы-то отсиделись за броней, но что же творилось снаружи?! Грегорику спасла только быстрая реакция - судя по тому, как был изрезан и разлохмачен бахромой закрепленный на корме брезент, и какие царапины покрывали краску, которой был снаружи выкрашен корпус и башни, внешние световые панели были набраны из незакаленного стекла толщиной не менее полудюйма. Неудивительно, что падающие с высоты в двести ярдов острые и тяжелые осколки превратились в смертоносное оружие.
– Вас оглушило? Эй, принцесса!
Приподняв голову, она с опаской огляделась, потом ловко перекатилась прямо по усыпавшим настил мелким осколкам, выбравшись из-под днища. К счастью, кроме нескольких царапин на бедре и лодыжке, ранений не было видно.
– Госпожа, вас не порезало?
– воскликнула мгновенно оказавшаяся рядом со мной Брунгильда, тоже бросившая свой пост у артиллерийского прицела.
– Н-ничего страшного...
– с легкой запинкой отозвалась принцесса, отряхивая платье от осколков.
– Но вы же в крови!
– Чепуха!
– Грегорика решительно выпрямилась, и ее глаза вспыхнули гневом: - Что вы делаете?! Нельзя останавливаться, иначе нас расстреляют! Быстрее, по местам!..
Брунгильда уже привычно дернулась, чтобы выполнить приказ, но вдруг замерла, упрямо опустив голову.
– Разрешите мне, госпожа. Вы справитесь с орудием не хуже...
– Не говори глупостей!
– Но ведь я не попала...
– Если не попадешь ты, не попаду ни я, и никто из нас!
– безаппеляционно заявила принцесса.
– Ты же помнишь, да? "У каждого своя дорога".
Телохранительница помедлила еще полсекунды, потом молча запрыгнула на лобовую броню и скрылась в люке. Башня тут же с рокотом развернулась в сторону, откуда стреляли враги, хищно поводя коротким хоботом орудия.
Грегорика всмотрелась туда и резко обернулась ко мне.
– Вы чего-то ждете? Двигаемся дальше, скорее!
– Но... как же вы без защиты? А если снова шарахнут по стеклам?
– Есть другие варианты?
– нахмурилась она.
– Впереди еще пятьдесят ярдов узкого пандуса, и если вы ошибетесь, оставшись без ориентира, танк сорвется, и все мы погибнем. За рычаги, господин Немирович, и не заставляйте меня повторять трижды!
Не подчиниться было попросту невозможно. Принцесса не собиралась прятаться под броню, не проведя танк до платформы, где можно безопасно маневрировать, и заставить ее отказаться от этой затеи были не в силах ни Брунгильда, ни, тем более, кто-то другой. Беспомощно махнув рукой, я нырнул в водительский люк.
Хрустя стеклом, Грегорика четко отсемафорила - "правее" - и торопливо попятилась по протянувшемуся над пустотой пути. Она была права - медлить было нельзя. Пока враги стреляли с кольцевого фундамента, причем угол снижения орудия явно не давал возможности попасть в нас - эстакада находилась примерно в 15 ярдах ниже основания ячей со стеклянными панелями - и точно прицелиться было невозможно. Но на эстакаде мы окажемся как на ладони, если они найдут более удобное место...