Назначьте ведьме адвоката
Шрифт:
— У тебя голова не болит? — помолчав, осторожно поинтересовалась адвокат. — Температуры нет?
— Нет у меня никакой температуры, — спокойно ответила родительница, деловито намыливая тарелки. — То есть, какая-то наверняка есть, но ничего сверхъестественного. А ты не стой столбом, поставь чайник. Мне тут по случаю редкий чай перепал, с какими-то цветами. Представляешь, заливаешь кипятком, а они прямо в чашке распускаются. Красота, кто понимает! На медуз похоже.
— А по-моему ты всё-таки заболела, — буркнула непочтительная дочь, которой о замужестве, пусть и гипотетическом, разговаривать было куда интереснее, чем о чае,
— Иди речь о семье, дорогая моя дитё, я бы первая тебе уши и надрала, — невозмутимо ответила матушка. — А тут явно не семья, а акт гражданского состояния.
— Какого состояния? — поперхнулась Кира, плеснув из чайника на плиту — раскалённая конфорка раздражённо зашипела.
— Ну а как это называется, когда на бумажке пишут, что, мол: тот-то и та-то находятся в законном браке… Фу, слово какое!
— Да с чего ты взяла, что у него… это самое состояние?!
— А вид у твоего инквизитора такой, неженатый. Да и вообще несчастный, замученный и неприкаянный, — мать, походя чмокнув дочь в затылок, потянулась за банкой, в которой, по всей видимости, и хранился тот самый небывалый чай. — Поверь мне, я достаточно на свете прожила, чтобы настоящее от иллюзии отличить. Но, собственно, если не хочешь замуж, вполне можешь и так поблудить, я одобряю.
— Мама!
— Ну что мама? — удивилась госпожа Рейсон. — И в кого ты у меня такая уродилась? Кстати, твоя обожаемая бабка никогда ханжой не была. Помню, как она ко мне заявилась, мы с твоим отцом ещё не поженились. Значит, вот заявилась она и говорит: «Ты моего сына совсем не знаешь, а собираешься уже всю жизнь вместе прожить. А он, между прочим, под одеяло… ветры пускает» Ну, она по-другому выразилась, сама понимаешь. Наврала, кстати. Но дело в том, что я её послушала и согласилась замуж идти только тогда, когда убедилась: мой это человек и другого не нужно. А случилось это лишь спустя два года. И как видишь, живём мы вполне счастливо. Какую дочку вырастили!
— Мам, ты вот это сейчас к чему всё говоришь?
— Да, собственно, ни к чему, — пожала плечами родительница. — Благословение ты моё получила, а дальше поступай, как знаешь.
— Не нужно мне никакое благословение! — не выдержала-таки Кира, вспылила, в сердцах шлёпнув кухонным полотенцем по краю стола. — Он мне даже не нравится, если хочешь знать! Самодовольный, самовлюблённый, напыщенный осёл, считающий себя пупом земли! Карьерист и интриган!
— Идеальная пара для тебя, — серьёзно кивнула матушка.
— Прошу прощения, но здесь всё слышно, — скромненько донеслось из-за стенки.
— И вот чего ты добилась? — зашипела ведьма, не хуже давешней конфорки.
— Я помыла посуду и заварила чай, — призналась родительница. — А в твоём возрасте нужно поумнее быть. И не бить мальчика книжкой по голове, а честно сказать, что он тебе нравится.
— Он мне не нравится! — решительно, но шёпотом, повторила ведьма.
Да и кому такой в здравом уме понравится? Всеми силами пытающийся из себя всезнающего изображать. К тому же рыжий и женатый! Хотя когда без мантии, и волосы в хвост забирает… Куртки ему идут. А ещё у него губы и глаза.
Кира усмехнулась, тряхнув головой, скрутила кухонное полотенце жгутом, снова хлестнув им по краю стола, но теперь легонько, вполсилы и совсем без злости.
Кажется, с предупреждением на счёт: «Не придумывай!» кто-то запоздал. Думается же, хоть и против воли. На самом же деле неприятный тип, да ещё и явно использующий её в каких-то своих непонятных интересах. Но… думается.
— Загадочная ты девушка, госпожа Рейсон, — внезапно развеселившись, сообщила ведьма собственному отражению в чайнике и ему же язык показала.
Тут же оглянулась, проверяя, не видел ли кто. К счастью, мать уже в столовой посудой гремела, и никакие инспектора из-за угла не подглядывали. И слава богу! Без того краснеть придётся, за то, что тут мать наговорила.
Глава 9
Месть — это весьма изысканное блюдо. Может, горячее оно чуть менее вкусное, чем холодное, но тоже ничего. Ведь ещё только предвкушая, уже наслаждаешься. Вот так молотишь в дверь номера ни свет ни заря и представляешь, как инквизитор ворочается в своей, несомненно, шикарной постели. Как подушкой с головой накрывается, надеясь, что стук ему только приснился. Как всё-таки встаёт и морщится или даже матушку поминает — пол то холодный. А ты всё равно монотонно — просто так противнее, по своему опыту знаешь — долбишься в дверь и ещё ногой поддаёшь для основательности.
Нет, месть — это прекрасно. Особенно если всё идёт по расписанным тобой нотам.
Вот только злой, всклокоченный и, мягко говоря, неодетый мужик на пороге в мелодию не вписывается. Помнится, в каком-то романе про горных варваров, как известно, брюкам юбки предпочитающих, Кира читывала, будто дамам следует восхищаться мужскими коленками. Волновать они должны романтических особ.
То ли бог ведьм романтичностью обделил, то ли коленки у инквизитора подкачали, но ничего особенного в них Рейсон не заметила. А всё что ниже располагалось и вовсе не симпатичным показалось. Голени кряжистые, да ещё, кажется, и кривоватые, шерстью поросшие. Ступни здоровые и костистые. Самые настоящие мослы, а не ступни.
Зато выше коленей, точнее, выше гостиничного пушистого полотенчика с небрежно засунутым уголком начиналось интересное. Живот плоский, даже с эдакими плашечками. Грудь широкая и на вид твёрдая, правда, тоже в шерсти. Плечи… И плечи широкие. А ещё глаза, но это совсем высоко, так что шею выворачивать приходиться.
— Что? — рявкнул инспектор, ладонью придерживая сползающее полотенчико.
— Н-ничего… — промямлила ведьма, старательно на шишковатые мужские коленки косясь.
По крайней мере, они выглядели безопасно.
— Всё? — злобно поинтересовался рыжий.
— Да, — кивнула Рейсон, развернулась и к лестнице пошла.
— Ты чего приходила-то?
Кира остановилась, задумчиво обгрызая с губы кожицу, разглядывая женщину, стоявшую на пролёт ниже. Дама смотрела на адвоката вопросительно, будто ждала чего.
— А! — вспомнила ведьма. — Идея у меня появилась!
— Хорошая, видимо, идея, — хмыкнул Тейлор. — Ну, заходи.
Ведьма ещё постояла, нос ногтём поскребла. Не то чтобы вид полуголого инквизитора её смущал. Подумаешь, плечи с коленями у него! Кира и совсем голых мужчин видывала. Правда, только в мертвецкой, на анатомических занятиях. Ну и что? С одним она вообще любовью занималась! В смысле, не с мертвецом, а с живым. И не сказать, что это любовь была. С занятием всё тоже вышло так себе. И один раз только случилось, да и то в темноте. Но не юная нежная барышня, право слово!