Не бойся Адама
Шрифт:
– Это правило соблюдалось?
– В первое время да, – сказала Тара. – Следующие шесть месяцев мы не видим следов внутренних разногласий, но радикалы не сложили оружия. Они были не слишком организованы, и наступление руководства застало их врасплох. Постепенно они обособились и снова подали голос.
– Когда?
– Примерно два с половиной года назад. Именно тогда на форумах организации снова зазвучали радикальные антигуманистические призывы.
– «Новые хищники».
– Они самые. Они успели выработать свою идеологию и выдвинуть более понятные лозунги. По-прежнему ратовали за насилие и даже убийство, но не абы как. Заявляли, что выступают против классических форм терроризма. По их мнению, уничтожать индивидуумов совершенно бессмысленно. Это похоже на жалкие попытки защитников животных освободить конкретных собачек и кошечек. Главный вопрос не в этом. Они не хотят защищать или уничтожать индивидуумов вне зависимости от вида, к которому те принадлежат. Гораздо важнее поддерживать систему равновесий. В природе индивидуум ровно ничего не значит. Между живыми существами и окружающим миром, между животными и растениями постоянно поддерживается система сдержек и противовесов. В природе их гарантом являются хищники. Распространение любого вида ограничено его естественными врагами, а распространение последних – другим видом хищников. Главная ошибка человека в том, что он оградил себя от хищников. Человек стремится гарантировать каждому из себе подобных право на жизнь, хотя такое право может быть только следствием естественного равновесия. В итоге человек бездумно размножается и губит все вокруг себя.
– Все это как-то запутанно, – пробормотал Александер, вытирая лоб. – Вы не могли бы выразиться яснее?
Керри испепелила его взглядом и решительно взяла слово:
– Это кажется сложным, потому что мы не говорим на их языке. В их текстах, особенно ранних, есть своего рода поэзия которая делает идеи простыми и доходчивыми. Они говорят к примеру, что Земле надо вернуть нормальное дыхание. Человечество потопом растекается по миру, подавляя все остальные формы жизни. Надо обратить вспять этот поток, построить плотины и выкачать лишнюю воду…
Поль восхищался тем, как за неполную неделю, оказавшись в атмосфере тотального недоверия, Керри сумела взять ситуацию в руки и де-факто возглавить бюро. Каждый из присутствующих, а через них и все остальные ключевые фигуры в Провиденсе теперь искренне верили, что на свете нет дела важнее, чем разобраться в тонкостях споров различных групп внутри движения «Одна планета». Даже Александер казался если не убежденным, то все же заинтересованным.
– Каков их план действий?
– Да, – вмешалась Марта, – что они собираются делать?
– На мой взгляд, сами по себе ничего. Главное, не принимать их слова за чистую монету, как это сделали англичане.
Керри бросила на Поля лукавый взгляд.
– Пусть так, – нетерпеливо сказал Александер, – но если я еще не забыл английский, преградить путь человеческому морю – значит убивать.
– Не обязательно, – возразила Керри. – Экологи давно полюбили подобные декларации. Я отыскала одну у крупного философа Эренфельда, который ничем не похож на преступника. Его сочинения изучают в лучших колледжах. Вот она: «Гуманизм следует защищать от его собственных крайностей».
– Сдаюсь, – сказал Александер. – Видимо, я недоучка, но все же не понимаю, о чем идет речь.
– Если вы хотите примеров, то их полно в любом тексте «новых хищников». Согласна, идеи шокирующие, но далеко не новые. Они радуются, что в бедных странах высокая детская смертность. По их мнению, это снижает демографическое давление на природу. Похожие декларации озвучил один из руководителей французских «зеленых». Радикалы выступают против программ гуманитарной помощи, поскольку это снижает смертность в районах с высокой рождаемостью и служит дополнительным фактором нарушения равновесия. В духе мальтузианства они признают пользу массовых эпидемии, которые восстанавливают баланс, когда численность населения перестает соответствовать имеющимся ресурсам. По их мнению, тому же способствуют гражданские войны и голод. Пандемия СПИДа считается полезным ограничителем роста населения.
– Подло и отвратительно.
– Да, но эти крайности сами по себе дискредитируют их слова и мысли, которые с самого начала присутствовали в экологических движениях. В текстах «новых хищников» легко увидеть старое антигуманистическое содержание, враждебное прогрессу и, прежде всего, развитию медицины. И все это во имя так называемых интересов окружающей среды. Надо отдать им должное – крупные экологические движения всегда отторгали такие взгляды. Это относится и к «Одной планете».
После такого подробного рассказа воцарилось молчание. Поль дал ему хорошенько отстояться и только потом спросил:
– Ну а холера?
– Да, кстати, – ответила Керри. – «Новые хищники» часто упоминают холеру, но ни в одном из их текстов не идут дальше общих слов. Основываясь на имеющейся у нас информации, невозможно заключить, что это – просто один из примеров болезней или холера занимает в их планах особое место.
По ее тону было понятно, что она считает холеру лишь предлогом для проведения расследования, хотя та занимала в нем совершенно особое место. Полю показалось, что и здесь проглядывает намек на соперничество. Керри специально приуменьшала значение холеры, чтобы подчеркнуть, что дело поручено именно ей и суть его отнюдь не в холере. Поль вовсе не хотел воевать с ней по этому поводу. Заговорив, он постарался изложить свои мысли максимально объективно и честно:
– Если это интересует присутствующих, то на Островах Зеленого Мыса я убедился в том, что эпидемия могла быть вызвана только сознательно предпринятым заражением.
– Это очень важное обстоятельство! – воскликнула Марта.
– Конечно, – согласился Поль. – Но я бы хотел сохранить объективность: на сегодняшний день я не в состоянии сделать из увиденного полноценные выводы. Вся эта история на Островах, по моему мнению, парадоксальна. С одной стороны ясно что холера каким-то боком входит в планы людей, затеявших все это дело. С другой стороны, результаты ничтожны – смерть старика, который и так стоял одной ногой в могиле. Если кто-то и вынашивал мысль использовать холеру в террористических целях, этот опыт в полевых условиях вряд ли подвигнет их на дальнейшие действия. Трудно поверить, что всего через шесть месяцев после подобной неудачи некая группа, чтобы раздобыть вибрион, доберется аж до Польши.
Все в недоумении молчали.
– Кроме того, – сказала Керри, – тут нет ни одной зацепки, позволяющей связать эпидемию с «новыми хищниками».
– Это так, – кивнул Поль. – Я ничего не узнал про тех, кто стоит за всем этим. Правда, и времени на это не было, пришлось уезжать… в спешке.
– Если позволите подвести итоги, – вступил в разговор Александер, выпрямляясь в кресле, – то скажу, что мы рассмотрели проблему с разных сторон и можем признать, что холерный след никуда не ведет. Что же до этой группы хищников-подмастерьев, то все их страшилки, видимо, напугали буржуа из «Одной планеты», а эти буржуа, как водится, вытурили всех несогласных вон. Вывод: прекратим рассуждать и пойдем обедать.