НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 3. СЕМЕЙНАЯ КРЕПОСТЬ.
Шрифт:
– Не надо милицию, - попросила приходящая в себя Даша. Она дрожала пугая его под напором счастья.
– Это мой муж. Мне кажется или ты действительно вернулся?- прошептала бескровными губами она нежно купая его в своём взгляде.
– Милая, я тебя напугал, прости, - осыпал он её бледное лицо горячими поцелуями. Пахнущие карамелькой губки жены, манили. Поцелуи стали настойчивее, Дашка, не помня себя, выгнулась к нему всем телом, как будто желая растаять, расплавиться в его объятиях. Но увлекаться было нельзя, с десяток глаз внимательно оценивали происходящее.
– Ромашка, твоя рука?
– простонала, стараясь вывернуться из рук мужа,
– Не подфартило. Мелочь, малышка. Я из московского госпиталя хода дал.
– Как ты мог, ведь не мальчишка?
– Легко, хватит об этом. Родная моя, я скучал, - не обращая на окруживших их людей, рванул он опять в пламя. Его рука жгла кожу, бороздя спину, мяла халат. Затаив дыхание, она наблюдала за ним, чтоб не наделал глупостей. Оборвать сейчас его было не в её силах. Исходящий от него жар мешал ей дышать, а сердце выскакивало из груди.
– Дарья Борисовна, что у вас тут за бардак?
– вмешался, наконец, зашедший на шумок начальник отделения.
– Муж вернулся. Мне уйти надо. Возьмите моих больных, пожалуйста. Извините меня, так получилось.
– С сегодняшнего дня, она у вас не работает.
– Не смог утерпеть Бугров.
– Это кто так решил?- встал в позу наблюдавший за разворачивающимися событиями Дашкин коллега.
– Я решил, - отрезал Роман.
– Пойдём, девочка моя, мне тоже доктор для лечения сердца нужен. Завладев её рукой, он притянул жену к себе.
– Пещерный век, домострой.
– Озлился врач.
– Лечи больного, продвинутый.
– Махнул Роман рукой на ждущего пациента, увлекая жену на выход.
Целуясь, втиснулись в кабинет, совсем не пустой. За столами усердствовали в оформлении истории болезни врачи отделения.
– Извините, мы от радости сошли с ума, - пролепетала Даша, выбираясь из объятий мужа.
– Бывает, целуйтесь сколько хотите, - разрешили коллеги.
– Нам не мешаете. Уткнулись они опять в мониторы и бумаги.
Посадив Романа за свой стол, Даша ушла за ширму переодеваться. Воровато оглянувшись, Бугров шагнул следом.
– Ты стала ещё прекраснее, малышка. Твоя обольстительная грудь, отобранная мальчишками, теперь принадлежит только мне. Она стала прекраснее и женственнее, - не удержавшись, поймал он губами тёмно розовый сосок, просвечивающийся через гипюр.
– Я пью из твоих губ, как путник в жару воду, и никак не могу утолить жажду.
– И вот уже очередь дошла до животика, который дрогнул под его рукой.
– Я скучал по маленькому ушку, по носику-курносику, по ротику-земляничке. Рука металась по спине, рвя крючки.
"Как он с одной рукой везде успевает", - прыгало в Дашкиной горящей голове.
– Ромаша, милый, - обвила руками его шею Даша.
– Не здесь, не сейчас. Хочу на поляну, у реки, в ромашках.
Муж потряс головой, приводя свои мозги в порядок.
– Желание королевы - закон. Будет для нашей любви поляна из полевых цветов.
– Помоги застегнуть молнию на платье, милый.
– Повернулась к нему открытой спиной Даша.
– Красивое платье, тебе идёт.
– Прошёлся он губами по свободным от ткани местам.
– После пацанов стала аппетитнее персика твоя попа, - погладил он приглянувшееся место.
– Поехали, малыш, а-то я взорвусь прямо здесь.
Он пронёсся на выход по больничным коридорам, как стихийное бедствие. Держа на локте здоровой руки, словно маленького ребёнка жену.
– Ураган, - проворчала нянечка, моющая полы.
Ни красная от его ласок и поцелуев Дашка, ни Бугров,
– Дождалась Дашка, примчал ненормальный.
Та согласно кивнула и поделилась новостями:
– Рассказывают, он всё отделение на уши поставил. Как с неба свалился. Хотели милицию вызывать. Разобрались, на своё счастье.
Внимательно слушающая её Натали хихикнула:
– Мог бы и больницу развалить. Сколько лет их знаем, пора бы и остыть, а он влюблён в неё, как пацан.
Светлана приблизив лицо к уху подруги, прошептала:
– Если не больше. Бывает, знают словечко какое или заговор.
Натали грохнула кулаком о ладонь.
– Уж и не знаю. Ничего мне не помогло. А так его хотела и думаю не одна я. Скажи, Светка, что в ней такого, чтоб так мужик свихнулся. Конопатой была, ей и осталась, а он умирает по ней, утке.
– Судьба,- развела та руками.
Та ещё раз глянув на захлопнувшуюся за парой дверь нехотя согласилась:
– Может, ты и права.
Устроив жену в салон, он прижал её к креслу поцелуем. Она осторожно высвободилась и попросила:
– Ромаша, заскочи в гастроном за водой, пить хочу.
Он ещё раз поймал поцелуем её губы и обещал.
– Без вопросов, малыш.
Он тормознул у центрального гастронома, Даша не желая и десяти минут быть без него увязалась с ним. Когда держась за пальчики забирали воду, она обратила внимание на мучившихся с двумя итальянцами и одним испанцем продавцов. Переводчика с ними не было. Ни те ни другие друг друга не понимали. Даша попробовала объясниться с ними по- французски - мимо, по- английски - мимо. Казалось равнодушно стоящий рядом с ней Роман быстро, быстро разобрался с ними бросив несколько слов на итальянском и испанском. Ей даже показалось, что стой тут ещё с десяток представителей разных народов, он бы и с ними говорил. Даша даже не успела удивиться, как он потащил её на выход. Уже в автомобили она поняла, что для Бугрова не существует языковых преград. Ей тут же захотелось задать ему вопрос, сколько же иностранных языков он знает, но что-то удержало её от этого шага. Возможно, его любящие глаза, что не выпускали её из поля притяжение и ей было не до того. А Бугров сидел в машине, как на иголках, кося глаза на разрез платья жены, оголяющего ногу. Долго выдержать не по силам, рванул по шву, расширив обзор до талии. Дарья даже не ойкнула, зная Бугра. Бесполезное дело. Освободив простор руке, он осторожно прошёлся по ноге от розового колена и до паха, погладив живот, запал за поясницу. В висках её застучали молоточки, выбивая затейливую мелодию. С каждым новым его прикосновением она чувствовала, как дрожь наслаждения пробегает по телу. Нетерпеливая рука скользнула по спине, ломая молнию. Горячие губы припали к плечу, нашли белую шейку жены.
– Ромаша, дорога, - охрипшим голосом пролепетала Даша, пыталась остановить его и возвратить в реальность.
– Раненой рукой ведёшь.
Голод в его глазах нарастал, почти ничего не соображая, он стянул с её плеч платье, освободив из-под ткани грудь. Рука больно сжала тяжёлую грудь, растеребила соски.
– Кажется здесь, - прорычал он, глуша машину.
– Точно, вот и база где мы ночевали после окончания школы. Смотри, палатки и отдыхающие.
– Очнулась от хмельных его рук Даша.