Не имея звезды
Шрифт:
— Читаю, мэм, — наверное, в тысячный раз за год ответил парнишка, переворачивая страницу авантюрного романа с легким оттенком детектива.
Ланс выяснил, что магловскую литературу можно заказывать по почте в специальном магазине, и теперь раз в три дня к нему прилетали совы с новыми книгами.
— А как же ваше задание?
Проныра лишь спокойно кивнул на фарфоровую статуэтку застывшей в танце балерины. Некогда эта красотка в пачке была лишь коробком, но пара взмахов, короткая формула и, вуаля — хоть на витрину выставляй. Огромное количество часов, потраченных за эти четыре месяца на Анимагию, серьезно натаскали мальчика в простейшей трансмутации. Правда, в самой Анимагии дела шли туго, очень туго. Герберт пока с великим трудом трансформировал правую руку в лапку. Красивую такую лапку, с черной лоснящейся шерсткой и белой, как первый снег, подушечкой. Куда как позитивнее дела обстояли в
— Я не вижу, чтобы вы его выполнили, — спокойно произнесла МакГи.
Мальчик хотел было возразить, а потом снова посмотрел на угол стола. Танцующая девушка исчезла, и вместо неё там снова лежал безынтересный коробок. Герберт разом освоил все премудрости обращения в животных и превратился в рыбу. Во всяком случае, лицом. Он выкатил глаза и беззвучно открывал и закрывал рот.
Ланс с надеждой посмотрел на свою соседку Дэйнжер, бившуюся над какой-то смешной табакеркой, еще сохранившей признаки коробка. Заучка подняла взгляд на своего любимого профессора, потом презрительно фыркнула в сторону Ланса и вернулась к заданию. Вот оно — людское «флюгерство», а ведь как девочка рьяно защищала Забини и Гринграсс, но стоило ветру подуть в противоположную сторону, и поборница справедливости сквозь пальцы смотрит на такое вопиющее попрание всех прав свободного босоты, вождя Белое Перо и прочее и прочее.
— Ах, простите профессор, мне так неловко, — сокрушенно покачал головой мальчик. — Уно моменто, мэм.
Мальчик взмахнул палочкой, что-то прошептал, и на столе появилась новая фарфоровая фигурка. На этот раз это была правая рука, сжатая в кулак, но с отставленным средним пальцем.
— Что это значит? — от возмущения МакГи даже забыла, что должна сейчас кричать, бесноваться и назначать отработки вплоть до второго пришествия. Неважно кого — хоть Мерлина, хоть Христа.
— Ой, и снова простите, — в голосе Ланса звучала тонна сарказма. — Сейчас поправлю.
Новый взмах, другая формула — и очередная фигурка украшает собой стол. Теперь уже застыли и ученики, наблюдавшие за традиционным спектаклем. Перед Гербертом стояла фарфоровая статуэтка явно фаллического смысла. Вот только этот «фаллический смысл» почему-то обладал двумя ручками. Одна приподнимала изящный котелок, а другая сжимала трость. Теперь уже Леди-с-Яйцами стала напоминать собой рыбу, выброшенную на берег. Ну да — психанул парнишка, ну, а как здесь не психануть?!
Ланс ураганом смел свои вещи в сумку, схватил палочку, накинул футляр и молнией вылетел в коридор, с силой захлопывая за собой двери. Звон разбившегося витража заглушил яростный вопль Железной Леди. Ну и пусть визжит. Все равно магия песочных часов с драгоценными камнями такова, что, чтобы снять баллы, староста или препод должны смотреть на нарушителя или неуча. А будь это не так, факультеты бы не набирали больше, чем по паре камешков. А отработки она может назначать сколько угодно, все равно они все проходят с профессором Флитвиком, с которым и так каждый вечер Ланс пил чай и точил казенные печеньки. Вот только если на какую-то часть гоблин узнает о таком фортеле — а он узнает, — жди целого вороха острых, как шпага, подколок. А уж подкалывает Флитвик куда как остроумнее и больнее, нежели язвит Снейп. Но мальчик уважал профессора за его твердые непреклонные принципы, за беспристрастность и за то, что мастер чар по-своему прикрывал задницу Проныры, а в случае чего мог задвинуть ему длинную, чуть пафосную, но красивую речь о чести и достоинстве. Ну и, в принципе, немного жизни поучить. А чего бы и не поучиться у многократного чемпиона Европы по дуэлям, и в молодости — претендента на мировое первенство. Тогда Филиусу не хватило всего полпинка, чтобы завоевать заветную Золотую Палочку и почетнейший титул, но что уж теперь за спину оглядываться.
Мальчик быстро спустился в гостиную, в которой было не так уж многолюдно. Старшие сидели по классам и кабинетам, грызя гранит науки, младшие были либо на улице, либо все еще на занятиях. Маргиналы и прочие не отягощенные обязанностями личности сейчас дислоцируются в двух местах — на берегу озера или на квиддичном поле. Так что замок в разгар весны был довольно-таки пуст. Геб, пройдя через коридор, нырнул в спальню и подлетел к своей кровати. Он поставил футляр на специальную подставку (один только Мерлин знает, каких на неё чар накидал Флитвик, но эта самая подставка теперь была пострашнее Хагирдовского боевого кекса), а затем полез в свой сундук. Проныра резво скинул замызганную прохудившуюся мантию,
Стрелой парнишка вылетел из гостиной, рысью прошмыгнул по ветвистым коридорам, а потом покинул Хогвартс через Главный Вход. Ланс прошел через небольшую аллею с колоннадой, миновал красивый большой фонтан, стоявший по центру, и поплелся в сторону квиддичного поля.
Здесь, вдалеке от замка, практически у самой опушки леса, было его любимое место — небольшой холм, устланный высокой, практически по колено, травой. С него открывался умиротворяющий вид. На северо-западе далекие горы с заснеженными вершинами. На востоке водная озерная гладь, где изредка можно увидеть высунувшуюся башку кальмара, критично оглядывающего свои владения. Ну и, конечно же, сам лес.
Вообще, с этим лесом у Геба была своя история. В первый раз он посетил его уже поздней осенью из чистого любопытства, бродил там по тропинкам и дорожкам, пока его не сцапал Хагрид. Вы, возможно, помните, какое впечатление вызывал сей чернобородый великан у юного волшебника. Так что, когда эта махина вышла из лесного сумрака прямо навстречу парнишке, улыбаясь во все двадцать девять (парень еще не знал, что это «добрая» улыбка), то Ланс был готов продать свою жизнь подороже. Но, как показывает история, ничего продавать было не надо, только разве что попить чифирку и пожевать каменных кексов. У Ланса от них чуть у самого не случилось двадцать девять зубов, а то и вовсе шестнадцать. Хагрид все тогда разорялся на тему, какого Мерлина делает первак в опасном Запретном лесу, где заплутать — что два пальца. А мальчик лишь качал головой, считая, что в Волшебном лесу среди бесконечных тропинок могут заплутать только Поттер, Уизли и Грейнджер. Они, кстати, буквально на днях попались за ночными бдениями, в итоге с них слетело пятьдесят баллов, причем, с каждого. В эту историю еще как-то Малфой затесался, но Ланс не знал подробностей, так как чужие проблемы его мало интересовали.
Потом наступила зима, укутавшая лес в снежный тулуп, и парнишка о нем как-то забыл, сосредоточившись на собственных изысканиях, благоустройстве берлоги, Анимагии, музицировании, обжимании с девчонками и прочими мальчишескими делами. Но вот настала весна, и Геба стало вновь тянуть на природу. Нет, не каким-нибудь непреодолимым чувством, которому нет силы противиться. Просто складывалось такое впечатление, что мальчика приглашали в лес, обещая, что он сможет уйти в любой момент, а также в любой момент вернуться. Вот парень и прибегал сюда, на холм, где он подолгу лежал, скрывшись в траве, и наслаждался шумом ветра в кроне и треском деревьев, гнущихся в причудливом танце.
Как и всегда, Ланс плюхнулся на землю, подложил руки под голову, подставляя лицо под теплое весеннее солнышко, потом закинул кислую травинку в рот и даже задремал. Но долго лежать пареньку не дали. Подул ветер, принося с собой легкую прохладу и тихий шепот шелестящих листьев.
— Хи-хи-хи, — расслышал мальчик далекий девичий смех.
Герберт открыл глаза и посмотрел в сторону просеки. Там, среди кустов и нижних покачивавшихся веток, он различил несколько размытых силуэтов, которые мгновением позже исчезли. Ланс заподозрил что-то неладное и уже раздумывал над тем, чтобы уйти в замок, но любопытство в итоге пересилило. Юноша согнул локти, положив ладони на землю рядом с шеей, потом подогнул колени, качнулся назад и одним рывком взмыл в воздух, приземляясь на ноги. Этому нехитрому трюку его давным-давно научила Рози.
Парень быстрым шагом добрался до опушки леса, но, кроме кустов и низких ветвей, покрытых зеленой листвой, ничего не увидел. Он уже собирался было уходить, но вдруг его кто-то сзади обнял и тепло задышал в ухо. Юноша резко обернулся и снова заметил в листве туманные размытые фигуры. Это были какие-то облачные девушки, сотканные из черных и зеленых линий сливающихся на ветру веток и листвы.
— Догонииии, — расслышал мальчик в шелесте.
Герберт некоторое время стоял, словно оцепенев, а потом вдруг широко улыбнулся и рванул с места. Всюду разливался веселый журчащий смех, а мальчик все бежал, будто пытаясь догнать дразнящий его ветер. Порой он, бывало, уже касался этих нереальных фигур, не показывающих свои лица, но стоило ему раскрыть объятья, как в них оказывался вовсе не облачный девичий стан, а ствол дерева или колючий куст. Но мальчик не обращал на это внимания.