Не имея звезды
Шрифт:
После того инцидента гитара провела неделю в кабинете Дамблдора, который над ней чего-то магичил и заодно исследовал. В итоге, когда инструмент возвратился к хозяину, то до него не мог дотянуться ни один человек, кроме самого Ланса. Профессор Флитвик, позыркав на малышку, заявил, что директор повесил на инструмент измененные чары Недосягаемости. И он, Флитвик, знает, как их снять, но не будет этого делать во избежание каких либо инцидентов. Да и мальчик не настаивал на размагничивании. Главное, что звук идет нормальный.
И вот, когда шестикурсник спросил, умеет ли играть Герберт, тот лишь презрительно фыркнул и тронул струны. Уже через четверть часа гостиная была буквально забита рэйвенкловцами. Здесь были все сто тринадцать воронов, сидевших разве что не на голове
— Вот, смотрись! — Миспен от нетерпения разве что не подпрыгивала на диванчике, протягивая зеркальце закончившему игру Лансу.
Парнишка принял стекляшку и, посмотревшись, чуть не схлопотал обширный инфаркт. Его некогда прямые, словно велосипедные спицы, волосы стали волнистыми, как у какой-нибудь девчонки. Да и длиной они поражали — не до плеч, конечно, но девчонки срезали, благо, если сантиметра три-четыре.
— Ну как? — ну как, спросила миловидная шестикурсница с вечным румянцем на щеках.
— Я похож на шампиньон, — буркнул мальчик.
Гостиная грохнула беззлобным смехом. Мальчику уже сотни раз говорили, что умильнее картины, чем дующийся Герберт, найти сложно. Но Ланс не растерялся. Он быстро вытащил из кармана черную самопальную бандану с изображением Веселого Роджера. Вообще это была новая идея мальчика. Он, поминая свои провалы в окклюменции и явные успехи персонала в леглименции, сварганил из изолирующей магию ткани бандану, которая спокойно охраняла его разум. На эту идею его натолкнул тюрбан Квирелла, хотя, возможно, профессор ЗоТИ и сам пользуется таким же методом защиты от телепатов. Парнишка стянул волосы в хвост и намотал на голову повязку. Потом подумал две секунды и вытянул с левой стороны одну прядь. Смех в гостиной тут же смолк.
— Задери меня гиппогриф! — воскликнула подруга Миспен. — Герберт, ты все равно как вокалист «Ведьминых сестричек». Мерлин, все девчонки твои.
— Какой я тебе вокалист, — фыркнул парнишка и горделиво вздернул подбородок. — Я знаменитый пират — Геб-Проныра. Гроза Хогвартского озера, повелитель гигантского кальмара и кошмар всех русалок!
— Ох, Геб, — тяжко вздохнула все та же шестикурсница, — и почему ты не родился лет на пять пораньше?
— Руки прочь от Геби! — засмеялась Эвелина, обнимая за шею мальчика и начиная его тискать. Ох уж эти девушки, может, Лансу стоит им котенка подарить? Пусть его мучают. Хотя это определенно приятно.
— Эй, малой, сыграй еще! — крикнул плечистый староста.
— Да, сыграй! — вторила ему первокурсница.
— Сы-грай! Сы-грай! Сы-грай! — скандировала вся гостиная.
Мальчик тяжко вздохнул и потянулся к инструменту, жалея, что так бездарно спалил свои способности к музицированию.
28 апреля 1992г Ховагртс, класс Трансфигурации.
Близились экзамены. О, эта фраза могла заставить просраться всех и каждого, а некоторых, схвативших палочки и прочие причиндалы, броситься грудью на амбразуру знаний. В замке в самый разгар весны, по обычаю, царила невозможная атмосфера, в которой свободно парящие любовные флюиды в безумном вареве смешивались с учебной лихорадкой. Ланс, ночами возвращавшийся из своей берлоги, мог поклясться обеими палочками (если вы понимаете, о чем я), что на каждой пятой и десятой двери весит заглушающее заклятие (если вы, опять же, понимаете о чем я). При всем при этом пятые курсы упорно пыхтели над своими СОВами, шестые потели в Большом зале на занятиях аппарацией, а седьмые абордажировали Хогсмид на наличие перьев, чернил, пергамента, а также валерьянки. Все это в преддверии ЖАБА было жутким дефицитом, и продавцы загибали просто немыслимые цены.
Но существовали и такие люди, которым экзамены были до лампочки. В основном это были жуткие разгильдяи, закоренелые двоечники, балагуры и прочие представители маргинальной прослойки волшебного замка. Негласными
Весенней лихорадке поддался и Ланс. Он, причисляя себя к той самой маргинальной прослойке, забил на экзамены «большую и толстую ноту». В конце концов, он, наверное, еще в феврале мог сдать зачеты и экзамены за первый курс, так что парнишка был буквально неразлучен со своей шестиструнной малышкой, успев дать гала-концерты по всем гостиным, кроме слизеринской, конечно. Это прибавило популярности пареньку. А насчет весны — мальчик был абсолютно не против поцеловаться с симпатичной хаффлпаффкой и совершить сей же акт с настойчивой Лавандой, но совсем недавно девчонки придумали себе новое развлечение. Они назвали его «Охота за Пронырой», как, с легкой подачи самого Ланса и растрезвона воронов, стали называть красивого мальчишку. Суть игры была вот в чем: кто поймает парнишку, тот его и «танцует», но почему-то девушки вовсе не спросили, хочет ли играть в эту игру сам Проныра. Так что Герберту пришлось применить весь свой босотский опыт. Где он только не прятался: от туалета Плаксы-Миртл и до хижины своего в доску Хагрида.
Добродушный великан тоже не слюни пускал: к последним снегам он завел себе... дракона, позывной — Норберт. Этот самый крылан, любящий прожигать всех и вся и не знавший жизни без того, чтобы не прикорнуть на коленях Ланса, вымахал будь здоров. Если раньше ящерицу гонял Клык, то теперь уже Норберт шипел на пса, заставляя того жалобно скулить под столом. Частенько, возвращаясь от Хагрида с очередной порцией боевых каменных кексов, парнишка имел счастье лицезреть спешащее к великану Трио.
Кстати о нем, о Трио, то бишь. После того как Ланс передал с парочкой неразлучных друзей свой месседж Дэнжер, Золотые вновь стали относиться к Герберту чуть более доброжелательно, нежели к среднестатистическому слизеринцу. Но вот последние пару недель господа Поттер, Уизерби и Грейнджер смотрят на Ланса, как лиса на подвернувшего ногу зайца. То и дело мальчику казалось, что за ним наблюдают из-за угла или что ему в спину целится чья-нибудь палочка. А когда парнишка оборачивался, то не видел ничего, кроме пустоты. В общем, причина такой озлобленности была сокрыта от Проныры, но тот не горевал. Если господа великие сыщики и следователи напридумывали себе чего-то, то и пьяного соплохвоста им в задний проход. У Герберта своим проблемы, вернее, проблема. Причем очень важная. С банданой на голове все его мордашки ощутимо потеряли в силе. Видимо, образ сорвиголовы, пирата и прочее и прочее не очень позитивно действует на нежные сердца женского персонала. Зато в своем обновленном виде Ланс, используя те самые улыбочки, мог смутить даже третьекурсниц, а коронное, годами тренируемое подмигивание прошибало и четвертокурсниц и некоторых чувствительных старшекурсниц. Так что — либо-либо, и мальчуган все никак не мог определиться.
— Мистер Ланс, чем вы заняты? — прозвучал металлический скрип.
Ах, ну да, как же можно было забыть про Железную Леди! Эта собака женского пола после инцидента с гитарой совсем разочаровалась в миляге-Гебе и буквально в стальные тиски зажала его яйца. Куда бы мальчик не пошел, что бы он не сделал, он всегда чувствовал за собой незримый пригляд декана алых. А уж как она третировала его на уроках — это просто незабываемые представления. Да и еще и никакие мордочки и улыбочки на неё больше не действовали — выработала иммунитет, кошка драная.