(Не) люби меня
Шрифт:
– Мне тоже, – ухмыльнулся Аяз. – Сейчас пришлю кого-нибудь. Вики, солнышко, позови Власа, пожалуйста.
Виктория с недовольным видом вышла, а Ли с усмешкой сказал:
– Красивая у тебя женщина.
Это Аяз отлично понял без переводчика, и в ярости зашипел на галлийском: и как только слова подобрал?
– Это моя жена. Увижу, что ты к ней подкатываешь, оторву яйца и заставлю сожрать, ясно?
– Ух, а ты ревнивый! Силенок-то хватит со мной справиться? Это я сейчас дохлый, а если бы здоровый был, хрен бы ты меня одолел.
Все-таки злость – лучший учитель. Поняв почти всё, что сказал чужак, Аяз прищурился и заявил на славском (на галлийском ему это было не сказать):
– Если тебе спину совсем не жалко, то можем потом попробовать. Я знаешь, как с кнутом умею управляться? Я тебя на кусочки могу им покрошить. Ты меня понял, я надеюсь? Ни к моей жене, ни к дочке даже не приближайся.
Катаец содрогнулся и едва удержал стон боли. Он почти ничего не понял, но слово «кнут» было ему знакомо. Спину у него сразу свело. Нет, с кнутом он больше сталкиваться не хотел никогда в своей жизни.
– Понял, – нехотя пробормотал Ли. – Не трогать, не смотреть, не дышать в их присутствии.
– Именно.
Пришедший Влас Демьянович поглядел на своего коллегу и выругался, не стесняясь даже Викторию.
– Ты б… совсем идиот? – сердито спросил он. – Мама тебя в детстве головой вниз роняла? Или тебя лошадь лягнула? Тебе же было ясно сказано, что этот бесов раненый магию жрет. Ты зачем ее всю в него вбухал? Себя не жаль, жену пожалей.
Аяз только рукой махнул.
– Ты не понимаешь! – возбужденно заговорил он. – Это же просто сокровище! Я же всю молодежь на нем натренирую! Сам же знаешь, как это пределы раздвигает! И, главное, абсолютно безопасно для пациента!
Пожилой лекарь поглядел на степняка ошарашено.
– Ты, мать твою, конечно, гений, но и псих тоже, – покачал он головой. – Надо же придумать… А давай из Галаада и Лигара молодежь вызовем? Им тоже не помешает.
– Всех от восемнадцати до двадцати пяти прогоним, – кивнул Аяз. – Женатых, естественно. Как раз, когда становление силы идет.
– Всех вызовем, – хищно улыбнулся Влас Демьянович. – Найдем мы им женщин, ну что ты. Даже купим. Расходы проведем как обучение.
– А мне ничего рассказать не хотите? – подал голос Ли по- галлийски, с удовольствием наблюдая за темноволосой женщиной, которая внимательно слушала разговор. Он не понимал, о чем речь – но видел, что, похоже, лекаря-то ждет семейный скандал, уж больно злой был взгляд у этой красотки. – Я вроде как тоже живой человек.
– Не хотим, – ответил Аяз. – От тебя требуется только лежать и страдать. Какая разница, будешь ты это делать в одиночестве или в присутствии дюжины студентов?
5. Любовь
Аязу всё же удалось взять себя в руки и выйти из комнаты пациента самостоятельно. Во многом его вдохновил сердитый взгляд жены. Он понимал, что своими разговорами подписал себе приговор, что ему придется объясняться. Много лет он избегал этого разговора, надеясь, что кто-нибудь расскажет Виктории простую истину про целителей за его спиной, но время шло, скандала не было, и он попросту выкинул неприятные мысли из головы.
Не вовремя оно рвануло. Хотя когда оно бывало вовремя?
Кое-как, опираясь на стену, дошел до своего кабинета и там упал на койку – такую же, как у его больных, – уставившись в потолок. Виктория шла за ним. Раньше она любила здесь бывать. Именно она заказывала сюда мебель, с любовью выбирала цвет стен и занавески на большое окно, по ее эскизу лучший местный мастер делал большой книжный шкаф с потайным механизмом и полки для всяких склянок. Она лично когда-то покупала для Аяза тетради и самопишущие перья из Галлии. И койка эта ее всегда раздражала, потому что вдвоем здесь было не поместиться, но она никогда не требовала ее заменить, втайне опасаясь, что найдется немало женщин, которые пожелают ее супруга в эту койку затащить.
Теперь она вдруг поняла, что ее муж, кажется, всю жизнь ей врал, но верить не хотела. Она не сомневалась в его верности и сейчас не хотела сомневаться, но гадкое чувство страха засело где-то в животе чуть ниже ребер. Виктория знала, что нужно обязательно поговорить об этом, пока она не напридумывала себе всякой ерунды, но глядя на бледного и усталого мужа, она просто хотела обнимать его, словно ребенка, и гладить его по голове, перебирая волосы.
В один день Аяз взял и безжалостно обрезал свою косу. Сказал, что седеть начал, что длинные волосы, да еще и для лекаря – неудобно и несолидно. Хорошо еще, что налысо не побрился, как многие в Степи. Это раздражало. Словно муж вдруг утратил свою целостность. Она его понимала; он в самом деле разом стал старше и серьезнее, но видит богиня – как ей не хватало этих черных прядей, за которые она так любила тянуть в редкие минуты близости.
Видя, что муж неприятный разговор начинать всё же не собирается, Виктория отодвинула его ноги и села на край койки. Хотела бы и лечь, как раньше, прямо на него, но не решилась.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спокойно спросила она.
– О чем? – тусклым голосом поинтересовался он, закрыв глаза.
– Что это за разговоры о том, что целителю обязательно нужна жена?
– Не обязательно жена, – пробормотал Аяз. – Достаточно любой привлекательной женщины.
– А конкретней?
– Целитель при лечении расходует магические силы, которые он быстрее всего может восстановить через секс, – бухнул степняк, не зная, как еще подобрать слова.
– И я для тебя… просто энергия? Как еда, как сон? – с ужасом спросила Виктория, для которой мир вокруг вдруг начал рассыпаться, словно башня из песка.
– Нет. Ты для меня любимая женщина.
– И ты хочешь сказать, что никогда не думал…
– Думал, конечно! – взорвался Аяз, рывком садясь на кровати. – Когда занимался любовью с тобой, я прекрасно осознавал, что ты – не просто жена, ты – мой источник сил, без тебя я и целителем был бы посредственным! Ты пойми – для восстановления годится любая женщина, а я не хочу любую, я хочу только тебя!
– А вчера…
– Мне было плохо, я устал, ты была мне нужна.
– Почему же ты не сказал?
– Ты не хотела, – просто ответил мужчина.
– То есть мои желания для тебя важнее, чем твои? – уточнила Виктория и, дождавшись кивка, спросила. – А сейчас тебе тоже нужно восстановление?
– Ну… – он замялся, не желая ее расстраивать еще больше. – Что это ты делаешь?
Виктория, улыбаясь, расстегивала елек и стягивала через голову сорочку.
– Вики, не надо, – испугался он ее решительности. – Это необязательно…