Не любите меня! Господа!
Шрифт:
Турлов с Деменевым вернулись спустя две недели. Юлия встречала их у крыльца, завернувшись в пуховую вязаную серую шаль.
— Нашли, дочка, нашли! Рядом здесь, в Агвали! — Деменев спешился и радостно обнял дочь, — передохнет Хасав и отправится к их устазу — будем стараться выкупить.
— Значит, это его видела Кемса на реке…Сердце меня не обманывало.
— Значит его. Он тамошнего устаза сына вылечил. Тот ему за это жизнь сохранил.
— А зачем чечены их вообще выкрали?
— Это у них вроде кровной мести. Графа Ермолова помнишь? Вот он с отрядом казаков половину села, лет семь назад, вырезал. Он был их кровник. А остальные под руку попались…
— Когда вы за ним поедете?
— терпение, Юленька, терпение. Завтра на рассвете.
— Завтра…
Завтра на рассвете… И может быть прямо завтра она увидит Илью…
К вечеру следующего дня Турлов со своими провожатыми возвратился из Агвали:
— Шамиль не хочет отпускать пленника. Я разговаривал с ним весь день. Он уперся как баран! — Хасав в сердцах плюнул, — этот старый ишак, видите ли, дал слово, что не продаст его никогда и никому. А менять у нас не на кого.
— Что же делать? — Юлия в отчаянии заломила руки
— Выкрасть не получиться, — он конечно на положении гостя, но Агвали расположен так, что мимо охраны не проскочишь — с одной стороны обрыв, с другой скала, и Терек…
— Придется отбивать. — Деменев погладил дочь по голове. — Я сегодня же выезжаю в Пятигорск, думаю, нескольких отрядов будет достаточно. Мы отобьем его у Шамиля. Главное, чтобы об этом никто не знал, иначе — война.
— Пойми меня, Григорий, я вмешиваться не буду, чем смогу я помогу, но ссориться с братом…
— Спасибо тебе, Хасав, я и не прошу, я все сделаю сам. Присмотри только за Юленькой, собрать отряды и получить разрешение на такую операцию — дело долгое. Как бы ей здесь родить не пришлось.
— За это не переживай. Как только отобьете пленника — направляйтесь прямиком в Пятигорск, а я доставлю туда твою дочь, как только узнаю обо всем.
— На том и порешим.
— Отец! Ты хочешь сказать, что это займет так много времени…но
— Юленька. Ты сама знаешь наших бюрократов. Я постараюсь все решить быстрее, но на носу зима, продвижение по горной дороге будет долгим и опасным. Скорее всего, это будет не раньше чем через пару месяцев.
— Два месяца!
— Может и больше. Главное — мы знаем, что он жив и что с ним хорошо обращаются. Значит, есть надежда.
— Надежда… будем надеяться…
Мелкий снежок покрывал землю. Странно, но такой теплой зимы в горах не было очень давно. Старики в селе качали головами, — в это время обычно все занесено снегом, а тут — снега почти нет, и солнце пригревает почти по-весеннему.
Юсупов который месяц пытался найти брешь в бастионе Агвали. Сначала он думал уйти по скалам, но отвесная круча нереально высокая и голая как коленка не давала на это ни малейшей надежды. Обрыв вел в пропасть, и никакой веревки не хватило бы, чтобы живым спуститься на её дно. По узкой горной тропе мимо постов не пройти.
Илья спустился по тропе вниз к Тереку. Если бы точно знать, что оттуда он попадет к своим… Остается только река. Но водовороты, о которых говорят все сельчане. За те месяцы, которые он жил у Шамиля, он научился понимать и немного говорить на их языке. Он услышал немало историй о смельчаках, решивших показать свою удаль и затянутых на дно водоворотами. Ноги скользили по обледенелым камням Терека. Илья пригляделся. На том берегу стояла невысокая черкешенка в темной косынке. Она увидела его и замерла. Вверх по скале поднималась еще одна в сопровождении рыжеволосого мужчины. Почему эта женщина на берегу на него так смотрит. У нее живот, она беременна… беременна. Он смотрел на женщину в темном платье, что то знакомое было в её движениях, она стояла как завороженная, потом побежала по берегу, несмело помахала ему рукой, затем что-то прокричала. Он не понимал, что она хотела ему сказать. Шум реки заглушал её голос. Где он мог её видеть?.. Что-то совсем знакомое, он мучительно пытался вспомнить…
Внезапно черкешенка сняла с головы косынку. Копна золотисто каштановых волос рассыпалась по её плечам.
Юлия! Как молнией мысль сверкнула в голове! Юлия, его Юлия!
— Юлия!!!!
Не раздумывая ни минуты, Илья кинулся в реку. Ледяная вода огнем обожгла все тело. Он боролся с течением и с остервенением греб что есть силы.
Юлия не верила своим глазам. Она не могла поверить, что увидела его на берегу, впервые за много дней. Она изнемогала от того, что он не слышал её и не мог её узнать в этом платье, располневшую, с животом. Волосы! Он должен узнать её по волосам! Она сорвала косынку, и тут же выругала себя за это. Илья кинулся в Терек. Она крикнула:
— Илья! Не смей! Слышишь! Не смей!!! — она расплакалась.
Её ночной кошмар повторялся наяву. Его било о камни, течение сносило его вниз. Он боролся с рекой что было сил. Метр, еще метр, все ближе и ближе к берегу, каким-то чудом ему удавалось миновать водовороты. Вот уже она может разглядеть его лицо, его глаза. Взмах руки… водоворот выкинул его из воды по пояс и мгновенно затянул на дно. Юлия закричала и кинулась в ледяную воду. Чья-то сильная рука вытащила её из воды за шиворот. Мелькнула рыжая голова и ушла под воду.
— Руслан… — Юлия обессилев опустилась на берег. Крупные хлопья снега словно слезы падая таяли на её лице. — Прости, Руслан…
— Руслан! — Кемса кричала и показывала на берег ниже по течению. Руслан вытаскивал на берег безжизненное тело Юсупова.
— Илья! — Юлия кинулась к ним.
Руслан перевернул тело и положив на колено с силой нажал на спину. Изо рта Ильи полилась вода. Руслан перевернул его и уложив на спину с силой ударил кулаком по грудной клетке. Илья вздохнул и, закашлявшись, открыл глаза.
— Давай, парень, давай, — Руслан укутал его своей буркой, — давай, живи, не даром же она шла за тобой на край света…
— Юленька…моя Юленька…
Юлия обнимала и прижимала к себе мокрого, ледяного, бородатого Илью, пытаясь своим телом отогреть его хоть немного:
— Я тебя люблю, слышишь, я так боялась, что уже никогда не смогу тебе этого сказать, я тебя люблю, слышишь, люблю…
Руслан, улыбаясь, глядел на них, выжимая мокрую рубаху. Кемса подошла сзади и погладила его по плечу. Она смотрела на него восхищенными, полными слез глазами. Руслан погладил её по щеке и, лихо, встряхнув своей рыжей гривой, спросил: