Не спите, Иможен! Наша Иможен
Шрифт:
— Повторяю вам, я хотел лишь заставить вас подняться!
— А чего ради, хотел бы я знать?!
— Чтобы рассказать об убийстве.
Сержант тут же отпустил пленника.
— Убийство? А кого же…
— Мистера Хьюга Рестона.
— Аптекаря?
— Ну да! И, честно говоря, вид у него довольно жуткий — все лицо залито кровью…
— А известно, кто его прикончил?
— Да вроде бы молодой Ангус Кёмбре.
— И где же тело?
— Рядом с лавкой Лидберна, на тротуаре под самым фонарем.
— Пошли!
Но Томас
— Не то чтоб я осмелился давать вам советы, сержант, но, может, все–таки разумнее сначала надеть штаны?
Арчибальд, оценив пикантность ситуации, энергично выругался.
— Ладно. Бегите к моему помощнику Тайлеру и скажите, что я жду его на месте преступления, а потом передайте то же самое доктору Элскотту.
Не ожидая ответа официанта–посыльного, сержант поспешил в соседнюю комнату одеваться. Через две минуты он, кое–как застегнув большинство пуговиц, снова выскочил в кабинет. Взгляд полицейского скользнул по бутылке виски, которую он, уходя спать, оставил на столе. Бутылка была пуста, хотя Мак–Клостоу точно помнил, что перед сном опорожнил ее только до половины.
— Проклятый Томас! — прохрипел он в благородном гневе и выскочил в темноту весенней ночи, поклявшись, что скоро в Каллендере произойдет еще одно убийство, ибо он непременно отомстит этому гнусному пьянице.
Кёмбре не сразу отреагировал на обвинение, но, оправившись от шока и сообразив, что к чему, стал яростно отбиваться и в конце концов вырвался из рук обоих противников. Однако вместо того чтобы спастись бегством, Ангус изо всех сил треснул Лидберна кулаком, и его будущий тесть без чувств распластался на тротуаре. Гленрозеса, несомненно, ожидала точно такая же судьба, но несколько запоздалых прохожих и соседей бросились на подмогу ветеринару. Совместными усилиями им не без труда удалось скрутить разбушевавшегося молодого человека. В это время мимо них, возвращаясь домой, в «Гордого Горца», проходил Томас, и его отправили будить сержанта.
Узрев два лежащих на тротуаре тела, Мак–Клостоу решил, что дурень официант рассказал ему лишь половину правды. Но Арчи быстро успокоили, объяснив, что Кит Лидберн просто в обмороке. Сержант с облегчением перевел дух и поспешил спросить у Гленрозеса, что тут произошло. Ветеринар поманил его в сторонку, поскольку то, что он хотел рассказать, никак не предназначалось для посторонних ушей. Сержант кивнул и, к великому разочарованию любопытных соседей, последовал за Гленрозесом. Когда они вернулись, убитого уже осматривал доктор Элскотт.
— Ну, доктор?
— Что — ну? Он мертв. А вы что, сами об этом не догадывались?
Мак–Клостоу, благоразумно промолчав, повернулся к констеблю.
— Позвоните в больницу, Сэм, и попросите прислать перевозку, а потом предупредите миссис Рестон, какое ее постигло несчастье.
— Но, шеф, в мои обязанности не входит извещать родственников о…
— Насколько я понимаю, вы публично отказываетесь выполнить приказ, Тайлер?
Гленрозес снова выступил
— С вашего позволения, сержант, я возьму на себя эту тяжкую миссию…
— Ладно, договорились.
Свалив с плеч печальную заботу, Мак–Клостоу наконец получил возможность допросить предполагаемого убийцу. Он подошел к Ангусу Кёмбре, которого доброхоты все еще держали за руки, и надел на него наручники.
— Вот так, теперь можете отпускать… Ну, мой мальчик, вам так не терпелось попасть на виселицу?
— Это не я!
— Понятно… Значит, рассчитывать хоть на какое бы то ни было сотрудничество с вашей стороны — бесполезно?
— Да говорю же вам: я его не…
— Ладно–ладно…
— У него в правом кармане пиджака все еще лежит пистолет, сержант! — предупредил кто–то из свидетелей.
— Отлично, главное — ничего не трогать!
Машина «скорой помощи» увезла тело покойного Хьюга Рестона. Доктор Элскотт уже направился к своей машине, но, проходя мимо Мак–Клостоу, услышал негромкое ворчание:
— Ну вот, теперь вы избавились от самого опасного соперника, доктор.
Элскотт смерил полицейского презрительным взглядом.
— Право, сержант, вы так же глупы, как высоки ростом! Еще раз предупреждаю: вам следовало бы хоть чуть–чуть поменьше пить.
И, отвернувшись, врач снова пошел к машине с таким видом, будто эпитеты, которыми вполголоса награждал его сержант, относились к кому–то другому. В результате гнев Арчибальда Мак–Клостоу излился на любопытных.
— А теперь немедленно расходитесь по домам, иначе я на каждого составлю протокол за ночной дебош в общественном месте!
Зеваки, недовольно ворча, разбрелись, и только уже очухавшийся Лидберн с угрожающим видом подскочил к Кёмбре.
— Я еще погляжу, как вы дергаетесь на веревке, подонок! — заорал он.
Ангус молча лягнул мясника в бедро, тот взвыл от боли и, прихрамывая, отошел на почтительное расстояние. Мак–Клостоу и не подумал его утешать.
— Как ни печально, но я вынужден сказать вам, мистер Лидберн, что вы сами нарывались на неприятности, — заметил он. — А теперь, Сэм, я думаю, мы должны оказать этому молодому человеку гостеприимство и запереть его в уютной камере, дабы он мог спокойно поразмыслить на досуге, как нехорошо убивать. Ну, вперед!
Когда они вошли в кабинет, сержант, снова увидев пустую бутылку, на мгновение впал в транс.
— Не забудьте напомнить мне, Сэм, что я должен сказать пару ласковых Томасу из «Гордого Горца». А сейчас снимите с арестованного наручники, усадите вот на этот стул и встаньте у двери на случай, если ему взбредет в голову фантазия нарушить мирное течение разговора и попытаться сбежать.
Усевшись за стол, Арчибальд снял чехол с древней пишущей машинки и заправил в нее лист бумаги.
— Ну, выкладывайте, мой мальчик.
— Клянусь вам, что…
— Это — потом, а пока отвечайте только на мои вопросы. Итак: имя, фамилия, возраст, адрес, профессия…