Не страшись любви
Шрифт:
Ванни закусила губу.
— Это ты позаботишься? — спросила она.
— Ты не хочешь, чтобы я заботился о тебе, Ванни? — мягко спросил он. — Неужели это так уж плохо?
— Я могу позаботиться о себе сама, — огрызнулась она.
— Конечно. Я это вижу и не отрицаю, что ты мужественная, независимая и умная женщина. Но я всегда знал и то, что ты не такая, как все. Даже когда ты была подростком.
Ванни тяжело вздохнула:
— Бретт, давай не будем больше об этом. Хорошо? Хотя бы не сегодня. Давай просто будем танцевать
Бретт улыбнулся:
— Согласен. Если ты оставишь мне последний танец.
— Договорились, — ответила она хриплым от волнения голосом.
Бретт медленно наклонил к ней голову, и их губы встретились. Какие-то подвыпившие местные парни засмеялись им вслед, когда они обошли их на тротуаре, но ни Бретт, ни Ванни этого не услышали.
В вестибюле отеля Джеймс Ларнер подошел к Харриет и снял с ее плеч черную накидку. На ней было атласное платье такого темного пурпурного цвета, что казалось почти черным. Закрытый лиф обтягивал грудь, прямая юбка доходила до щиколоток, высокий разрез с одной стороны обнажал гладкую кремовую кожу лодыжки, колена и нижней части бедра. Ее волосы были распущены, в ушах — длинные серебряные серьги и такая же цепочка на шее.
— Там, по-моему, уже вовсю веселятся, — сказал Джеймс, глядя на стеклянные двери бального зала. — Выпьем? Или будем танцевать?
— О, я бы, пожалуй, что-нибудь выпила, — сказала она, и они прошли мимо заполненного людьми большого зала к террасе. Они приехали поздно, было уже темно, луна и симпатичные разноцветные китайские фонарики освещали сад.
Вечерний воздух был наполнен ароматом роз, лилий и лаванды. На террасе были расставлены маленькие столики, на каждом — бутылка шампанского в ведерке и фрукты.
Джеймс провел ее в укромный уголок и протянул бокал.
— За нас, — тихо сказал он.
Харриет опустила глаза.
— Джеймс, я… я должна вам сказать…
Ветер выдувал на террасу длинные белые шторы, украшавшие окна танцевального зала, и в сумерках Харриет не заметила одетую в смокинг фигуру, прислонившуюся к стене. Джайлз Пауэлл приехал с актрисой Лаурой Диксон. Лаура, принадлежавшая к числу женщин, которым необходимо, чтобы вокруг них вились толпы поклонников, предоставила ему, таким образом, возможность на время покинуть ее и отправиться на поиски Харриет. Увидев, что она появилась в обществе этого своего миллионера, он беззастенчиво двинулся следом и сейчас наблюдал за ними.
Это онсейчас должен пить с ней шампанское под луной. Каждая частичка его сердца, тела и души чувствовала это. Она выглядела так роскошно — сочетание света и тьмы. Оркестр тихо играл вальс, и он мог слышать каждое их слово.
— Я никогда не думал, что на свете существуют женщины, подобные вам, — сказал Джеймс. — Харриет, — он наклонился к ней поближе, — я никогда никого не любил. Я хочу…
— О, Джеймс, нет! — с сожалением воскликнула Харриет. —
Джайлз, сердце которого упало при словах американца, почувствовал слабость от облегчения. Джеймс нахмурился.
— Харриет, — сказал он слегка надломленным голосом, — вы, конечно, догадываетесь о моих чувствах?
Харриет растерянно смотрела на него.
— Джеймс, мы с вами всего лишь немного выпили вместе! Послушайте, мне очень жаль, если вы, если я… если вам показалось… — Харриет покачала головой.
— Остановитесь, — сказал Джеймс. — Остановитесь. — Такого просто не может быть. Невозможно себе представить, что она отказывает ему.
Джайлз напрягся, понимая, что дело принимает серьезный оборот.
— Послушайте, Джеймс, — Харриет снова попыталась образумить его, — вы прекрасный человек, мне льстит, что вы… что вы заинтересовались мной, но, Джеймс, между нами ничего не может быть.
— Послушайте, Харриет. — Голос Джеймса был холоден. Харриет никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Он протянул руку, чтобы схватить ее за запястье, и Харриет удивленно отпрянула от него. — Я не привык, чтобы женщины отказывали мне, и я…
— Тогда я предлагаю вам начать привыкать к этому. — Ледяной мужской голос вдруг прорезал ночной воздух.
Оба они — и Харриет, и Джеймс, — вздрогнув от удивления, оглянулись. На террасе появился Джайлз Пауэлл. Сердце Харриет дрогнуло. В смокинге он выглядел еще красивее и мужественнее.
Джеймс, недоуменно уставившись на него, смутно припомнил, что это, кажется, тоже постоялец «Уиндраш-Шеллоуз».
— Не вмешивайтесь, — прорычал Джеймс, — это личный разговор.
Джайлз улыбнулся. Это была даже не улыбка, он просто слегка растянул губы, но Джеймс побледнел.
— Отпустите даму, — любезным голосом сказал Джайлз, устремив взгляд на запястье Харриет. Казалось, что он лишь дает добрый совет, но по спине у Джеймса поползли мурашки. Он медленно разжал руку, и Харриет рассеянно потерла руку. Джайлз заметил это, и губы его угрожающе сжались.
— Харриет, — сказал Джеймс, поворачиваясь к ней, — я хотел бы, чтобы вы попросили своего… приятеля удалиться. Нам нужно поговорить.
— Я не просто приятель, — сказал Джайлз. — Она выходит за меня замуж.
Харриет от изумления лишилась дара речи.
Высокий англичанин смотрел на Джеймса все с той же легкой улыбкой на губах. В нем вроде не было ничего угрожающего. Но Джеймс тем не менее чувствовал угрозу.
— О! — сказал он, пытаясь как-то сохранить лицо. — О, я не знал, — наконец выговорил он. Он сделал шаг назад. — Ну, в этом случае… конечно… — Он взглянул на Харриет, которая не произнесла ни слова. — Послушайте. Хотя у меня еще есть кое-какие дела в Англии, тем не менее я, видимо, скоро уеду из отеля, — сказал он, ненавидя себя за то, что голос его слегка дрожит. Что-то подсказывало ему, что с этим человеком связываться нельзя.