Не страшись любви
Шрифт:
— Ха! — воскликнула Грейс. — Фрэнки никогда не была благоразумной. Пустила в дом эту особу, которая там все вверх дном перевернула. — Она вздохнула: — Что ж, лучше скорее со всем этим покончить. Но Фрэнки не могла оставить этой проныре много. Она никогда бы не оставила ничего ценного не члену семьи.
— Конечно, нет, — согласился Джайлз, и они вместе вышли из комнаты.
Харриет сидела на бледно-голубом диване, нервно вертя в руке стакан хереса, который ей подал Гордон Килер, стряпчий Фрэнки. Она была потрясена. Ее ввели в библиотеку, по сравнению с которой библиотека в отеле «Уиндраш-Шеллоуз» выглядела как магазин уцененных книг. Один старинный глобус в углу должен стоить десятки тысяч фунтов. Ряды бесценных книг. Здесь все так громко кричало: «Деньги», что ей хотелось смеяться. И подумать только — ее отец добровольно отказался от всего этого из-за любви к ее матери.
Дверь открылась, и вошли двое. Харриет знала, что эта величественная и надменная женщина с тростью — ее бабушка, но она почти не обратила на нее внимания.
Ее взгляд приковал к себе мужчина, стоящий рядом со старой женщиной. Высокий, по-видимому, футов шести ростом, с чернильно-черными волосами, падающими на лоб шелковой волной. Глаза темно-карие, проницательные и яркие. Темно-синий, почти черный, костюм изысканного покроя скорее подчеркивал, чем скрывал гибкое, мощное, мускулистое тело, левое запястье обвивала золотая цепочка. Однако все эти внешние признаки цивилизованного человека не ввели ее в заблуждение. Она не понимала, почему она это знала, но была уверена: перед ней хищник. Хорошо замаскировавшийся, осторожный хищник.
На его подбородке был легкий намек на ямочку. Она старалась запомнить в нем все, чтобы это потом осталось у нее в памяти. По-видимому, ему тридцать с небольшим, его рот с полной и чувственной нижней губой изогнут в слегка ироничной улыбке. И только глаза намекали на то, что он, возможно, не так уж равнодушен, как хочет казаться.
Джайлз же был очень далек от того, чтобы чувствовать себя равнодушным. В тот самый момент, когда он вошел в комнату и увидел это золотоволосое видение, поднимающееся со своего места, подобно Афродите, выходящей из воды, он почувствовал, как земля покачнулась у него под ногами. Нечто похожее он испытывал, лишь когда ему снился тяжелый сон. Чувство беспомощности. Его даже замутило от этого ощущения, и ему стало ясно, что ситуация выходит из-под его контроля. Что совершенно неожиданно невезение встало на его пути.
Он с трудом верил своим глазам. Темный костюм делал ее волосы еще светлее. Ее лицо — невероятно привлекательное лицо — было бледным как молоко. А эти глаза… он не мог поверить этому — были почти фиалковыми.
— А, Джайлз. Рад тебя видеть, — произнес Гордон Килер, пытаясь разрядить атмосферу.
Харриет заставила себя оторвать взгляд от Джайлза. Она поглубже села на диван, не потому что ее пригласили это сделать, а потому, что у нее так дрожали ноги, что она могла упасть. Да что с ней такое? Джайлз Пауэлл просто красивый мужчина и, конечно, искушенный. Ну и что? Красивых много. Все это — последствия гриппа, решила она. Бежать, ей надо бежать.
Только лишь развитое чувство самоконтроля удержало ее от этого. Джайлз, в свою очередь, с облегчением воспользовался возможностью отвернуться от нее и пожать нотариусу руку.
— Привет, Гордон, — сказал он.
Голос глубокий и такой английский, заметила Харриет. Но ведь его воспитывала Грейс, леди Пауэлл. Каким еще он может быть? Это английское аристократическое воспитание проглядывало во всем: в выражении лица, голосе, манерах. То, что он был усыновлен, не имело никакого значения. Джайлз Пауэлл, поняла с тревогой Харриет, — английский аристократ с головы до ног. Она несколько раз глубоко вздохнула, с облегчением осознавая, что к ней вернулось чувство равновесия. Или перспективы.
Гордон Килер, казалось, не замечал сгустившегося в комнате напряжения. Когда он вновь уселся за массивный стол, Грейс Пауэлл прошла к самому большому креслу, и Джайлз, видимо, по привычке пододвинул ей его. Это показалось трогательным, старомодным, но почему-то немного неприятным. Харриет напомнила себе, что скоро эта процедура закончится и она уедет. Она взглянула на свои часы, не заметив, что губы Джайлза, уловившие этот взгляд, слегка скривились. Торопится? Не терпится узнать, сколько ей досталось?
Он улыбнулся несвойственной ему злой, раздраженной улыбкой. Ну что ж, действительно, чем раньше все это кончится, тем лучше. Джайлз не доверял красивым женщинам. С тех пор как он очертя голову женился в молодости, а потом быстро развелся…
Гордон прокашлялся. Джайлз, взяв стул, выглядевший менее царственно, поставил его под таким углом, чтобы видеть их обеих — бабушку и Харриет. Гордон бросил быстрый взгляд на бледную молодую женщину. В отличие от Джайлза и Грейс он знал, что Харриет Дженсен — племянница Фрэнки. Он жалел, что не сумел уговорить Фрэнки рассказать об этом своей матери.
Он посмотрел на Грейс, на лице которой было написано удовлетворение, и сердце его упало. Затем повернулся к Джайлзу, но тот так смотрел на Харриет, как будто… По спине Гордона пробежал холодок. Он сам был довольно-таки опытен в этих делах и понимал, что означает этот взгляд.
Джайлз Пауэлл смотрел на Харриет так, как будто он ее ненавидит, но при этом вопреки своей воле… желает ее.
Услышав, что нотариус прокашлялся, Харриет подняла голову, и Джайлз только сейчас заметил, что она выглядит совершенно больной. Бледная. Под глазами темные круги… Он вдруг подумал: а может, Харриет Дженсен действительно любила Фрэнки? И она, искренне уверявшая его, что Харриет любит ее, отнюдь не была глупой, одинокой, старой женщиной? Может, это действительно было правдой?
Затем он внутренне усмехнулся. Как же! Эта красотка даже не дала себе труд появиться на похоронах Фрэнки. Но быстро приехала на оглашение завещания. Да. Таких, как она, он знает. Все женщины хотят только денег. Как его бывшая жена…
— Это последнее завещание почтенной Фрэнсис Давинии Пауэлл, — начал Гордон, — от 12 мая 1999 года.
Харриет, не желая встретиться со взглядом темных глаз, которые, она чувствовала, не отрывались от нее, смотрела лишь на Гордона. «Вы только посмотрите на нее, — презрительно подумал Джайлз. — Ждет не дождется узнать, сколько она получит. Смотрит на старого Гордона как собака на кость». Но он-то знает Фрэнки лучше, чем она: у его тети было сильно развито чувство приверженности к клану, как и у Грейс Пауэлл. Его губы изогнулись в усмешке. Если она рассчитывает на большой кусок, ее ждет разочарование.
— «Я оставляю своему племяннику Джайлзу, так как он любит ловить рыбу, коллекцию старинных приспособлений для ловли рыбы, принадлежавших моему отцу, в надежде на то, что это доставит ему многие часы удовольствия».
Джайлз, коротко взглянув на Гордона, улыбнулся. Как это похоже на Фрэнки. Зная, что деньги ему практически не нужны, она решила оставить ему то, что будет ему приятно. Он кивнул, довольный, что тетка о нем подумала.
Харриет посмотрела на Джайлза и была удивлена, увидев, что он очень доволен, хотя и получил так мало.