Не уходи. Останься
Шрифт:
Присутствие последнего, Диму раздражало. Он ей, в данный момент мешал своей правильностью и нежеланием понять, что сдавать этого красавца ментам, это все равно, что выбросить белый флаг, и сдаться. Ну, посадят его, точнее задержат на пятнадцать суток до выяснения личности, так он их и не проживет даже. Повесится на вторые-третьи сутки, не сам, естественно, ему помогут «добрые и сознательные» граждане.
Зря Игорь решил смотреть то, что будет дальше, — ему не понравится.
Но он сам это решение принял, значит,
Дима оттолкнулась от стены, на которую опиралась, прошлась вдоль стола. Показательно начала разминать плечи, руки. Костяшки хрустнули прям вовремя. Эффект, что надо, — мужчина посмотрел на нее с такой ненавистью. Ну, еще бы. Он один из тех самых продажных и самых удачных наемников, нечистых на руку, убивающий как цель, так и заказчика. Падаль, потому что, убив… просто тупо грабит тела, дома, офисы. Падаль. Грязная и гнилая.
Она не грохнула его потому, что он не был ее целью, и ничего ей не сделал. Но и спиной к нему Дима бы никогда не повернулась.
Мужчина смотрел на нее, презрительно кривил разбитые губы.
— Ну привет, дорогуша, давно не виделись! — и опять эта улыбочка, но глаза… глаза не врут, и внутри Димки начал загораться азартный огонек. Очень уж хотелось проверить свои догадки.
— Да, мой сладкий, давно, и лучше бы тебе было не переходить мне дорогу. Но раз ты здесь, значит, будем говорить, да?
Дима была уверена, что взяла след. Может, и не приведет к настоящему заказчику всего этого, но хоть сможет частично ответить на некоторые основные вопросы. Точнее, подтвердить свои мысли на тему. А это, в данной ситуации уже не мало.
— Так а я разве перешел? Жил себе тихо-мирно, и вдруг… схватили, натянули мешок на голову…
— Ох Валя-Валя, ты как был треплом, так и остался. Но у тебя есть отличная возможность повернуть все в свою сторону. Расскажи мне то, что я хочу узнать, и разойдемся мирно, и без увечий.
Дима присела на край стола, Вася стоял за спиной Вали, а Шрайман — в углу комнаты, и закипал. Ему все происходящее было противно.
И Дима, вот такая, равнодушная и спокойная, но угрожающая связанному безоружному человеку. Его передёргивало от всего этого.
Дима все это видела и мысленно называла его «чистюлей», ей почему-то становилось весело до невозможности.
— Ты мне угрожаешь? — мужчина захохотал, — Ты… мне?! Ох, детка, ты давно перестала быть крутой. Или думаешь, меня напугают истории о тебе? Пытки? Детка, да я рожден, чтоб меня пытали.
— Пой, птичка, пой, а я посмотрю, как ты будешь петь дальше, — спокойно ответила, и тоже начала улыбаться, предвкушающе.
Ей не нравилось причинять боль, нет. Но ставить на место вот таких мразей, — еще как.
— Так я спою, а ты подыграешь, да? Что ты хочешь знать, Зима? Кто меня нанял? Я не в курсе, заказ взял через посредника.
— Врешь! Чтоб ты, и не попытался узнать имя заказчика, — не
голос ласковый, почти медовый.
— Твое право, — пожал плечами, — Больше ты вряд ли из меня вытащишь.
Ну, кто бы сомневался, конечно. Информацией делиться никто не любит. Ну, ничего: не любит, — заставит. Зря он, су*а, перешел ей дорожку, очень зря.
Дима едва заметно кивнула Васе, тот понял ее правильно и подошел к мужчине, закатал рукав футболки, обнажая крепкое плечо, и сделал инъекцию довольно сильного обезболивающего, правда, действие пройдет минут через сорок, не больше.
— Серьезно? Укольчик мне поставили? Это витамины, что ли?
— А как же, витамины. Все лучшее- для тебя.
Но ему стало страшно. Зрачки расширились. Страшно, но недостаточно для того, чтоб говорить.
Ладно, значит продолжит. Видит бог, она не хотела продолжать. Но дело есть дело.
— Может, все же расскажешь мне все, или продолжим веселиться?
Валик начал потеть, капельки влаги на висках проступили. Но говорить был не настроен.
— Слышь, мужики, а чего вы все молчите, или у вас баба главная?
Шрайман от этого «баба» скривился, как от лимона, но промолчал, только смотрел на Диму выжидательно, а вот Вася…
Тяжёлая рука на макушке, — и послышался тупой звук удара, приятный для ее ушей звук чавканья, и тихий стон.
— Она не «баба»! — Вася учтиво поклонился, стонущему мужчине, и даже платочком вытер тому кровь с лица.
Через пару минут в подвал спустился Роман с чемоданчиком в руках, и Данила с перепуганными глазами, а когда он увидел, сидячего на стуле избитого мужчину, еще и побледнел.
— Ты, Данила, не бойся, а лучше присмотрись внимательно. Он тебе никого не напоминает?
Рома поставил чемоданчик прямо на стол, а потом он вместе с Васей подвинули связанного мужчину к столу ближе. И все это молча.
Потом, опять же молча, Рома начал доставать из чемоданчика принесенные вещи.
Сначала на стол легла бархатная салфетка, — он ее раскатал, разгладил. Любовно провел пальцами по ткани и начал выкладывать инструмент. Иглы, спицы, тонкие длинные лезвия, похожие на скальпель. Все стерильное и сверкающее закаленной сталью.
Комната погрузилась в напряженное молчание, все смотрели на Рому, а Дима смотрела на наемника.
Ему было до усрачки страшно.
Пыток он не боялся, нет. Этим его не запугать. А вот новый незнакомый человек, так деловито раскладывающий инструмент…, да.
Дима бы и сама испугалась. Но она попросила сделать Рому все именно так, и молча. Но пытать он никого не будет, мараться в крови она ему не даст. Хватит и того, что сама по локоть в крови.
Данилу, кажется, начало слегка потряхивать, но он уже успел убедиться в том, что нужно делать то, что ему говорят, и тогда, когда говорят.