(Не) Все могут короли
Шрифт:
— Ну вот, держитесь Агнесс, — улыбнулся я, — сейчас от вашей силы духа зависит и состояние детей. Кстати, хотел спросить, мне нужно сплавать в Барселону, если не возражаете, я бы хотел взять с собой Людовика, ему так нравится море.
Она нерешительно нахмурилась.
— Возьмём столько сопровождающих, сколько вы скажете, — моментально предложил я и её лоб разгладился.
— Давайте спросим у него самого? — предложила она.
Ребёнок, едва услышав о новом морском путешествии, стал умолять мачеху отпустить его со мной, заверив, что никуда не будет залезать и будет слушаться своих сопровождающих. Она ещё немного
23 февраля 1199 года от Р.Х., Барселона
Я с улыбкой смотрел на ребёнка, который в треуголке, которую я специально для него заказал портным до отплытия и с чёрной повязкой на одном глазу, командует матросами, которые делали вид, что его слушают. Людовик почувствовал себя самым настоящим морским волком, после недавнего первого морского сражения в его жизни, да и вообще сражения как такого. Именно после него, я с капитаном посвятил его в настоящие моряки и преподнёс подарок: треуголку и повязку и не хватало только попугая на плече для полного совпадения.
Хотя для меня лично, было странно, что двадцать галер мавров решили напасть на нас, обычно они старались быстрее драпать, завидев красный флаг на верхушке матч, эти же, неотступно следовали за нами два дня, показывая свои паруса на горизонте, пока окончательно мне не надоели.
— Сеньор Джакопо, потопите их, пожалуйста, — попросил я капитана, и команда, в глазах которых зажглись яростные огоньки, разбежалась по местам, переводя корабль в боевой режим: натягивались сети между мачтами, пороховые юнги носились с зарядами, а канониры готовили свои оружия к бою.
Я попросил графа, удерживать принца подальше от палубы, но тут Людовик встал в такую позу, что его можно было только насильно запихать в каюту, так что нам с французом пришлось смириться и я оставил его на шканцах, рядом с собой.
Битва развернулась по знакомому нам сценарию, но французы, впервые видели и участвовали в таком необычном для них морском бою, и их глаза стали тоже вскоре гореть восторгом и азартом, когда очередной корабль, пробитый ядрами, толкаемыми новым, гранулированным порохом, шёл ко дну. По своей привычке, уйти я не дал никому, старательно догнал и потопил всех, не став спасать моряков, кричавших о помощи.
Команда привыкла к моему поведению, а французы, ещё и плевались с бортов, посылая проклятья на иноверцев. Больше всех от битвы, получил впечатления Людовик, который целую ночь не мог заснуть, приставая ко мне, чтобы я объяснил ему почему сражался именно так, а не брал галеры например на абордаж. Только под утро он наконец успокоился и заснул, а когда он проснулся мы и посвятили его в моряки и преподнесли подарки. Теперь он воодушевлённо представлял себя пиратом и командовал командой.
Вот и сейчас, когда корабль, сбавляя паруса, входил в знакомую гавань королевства Арагон, которая так гостеприимно встретила меня прошлый раз, будущий король представлял себе, что это именно управляет «Еленой». Мы с сеньором Джакопо не разубеждали его, чем заслужили ещё большее уважение в глазах как самого принца, так и дворян, его сопровождающих.
— Сеньор Витале, — обеспокоенно обратился ко мне граф Этьен, когда увидел, как на пристани начинает собираться очень много народа, — что-то происходит в городе. Слишком много людей стекаются в порт.
— Думаю, я знаю причину этого сеньор, — за меня ответил капитан, показав рукой на гордо реющий красный флаг с уже не совсем белым агнцем на верхушке мачты, — вот она.
Дворянин непонимающе посмотрел на флаг и него. Сеньор Джакопо улыбнулся.
— Его сшили ткачи Барселоны, так что не удивительно, что люди пришли поприветствовать прибытие сеньора Витале.
— Вас так хорошо знают в городе другого королевства? — удивился тот.
— Скоро сами всё увидите граф, — улыбнулся я, показав отнести меня в каюту, где нужно было переодеться в обычную робу монаха, чтобы не портить свой прошлый образ.
То, что французы были удивлены, когда мои носилки от самого корабля, просто поплыли по рукам тысяч людей, прямо к центру города, было ничего не сказать. Они с открытыми ртами смотрели за тем, как люди искренне радовались, приветствуя меня. Я же в ответ, благословлял их, крестил тех, кто оказывался ближе и благодарил за такой приём.
Когда я оказался на привычном месте, а точнее на быстро сооружённом помосте, я поднял руку, и стекающиеся отовсюду толпы людей, застыли.
— Жители Барселоны, благодарю вас за горячий приём, который вы вот уже второй раз оказываете простому священнику, — с доброй улыбкой, начал я, — хочу сказать вам, что в благодарность, а также чтобы почтить ту честь, которую вы оказываете мне своим гостеприимством, я обещаю месяц молиться о благополучии вашего города.
Жители, приветственным криками, поблагодарили меня.
— А теперь, давайте помолимся, чада господа нашего, — склонил я голову и сложил руки.
Несмотря на то, что было довольно прохладно, не больше пятнадцати градусов, люди стали опускаться на колени, и тихий шум молитвы заполнил всю площадь. В память симбионт внезапно подсунул мне строки гимна, которые я когда-то слышал в будущем, но не обратил на это внимание. Сейчас, же строки старательно всплывали у меня в памяти благодаря суперкомпьютеру, вместе с информацией, что падает давление и скоро пойдёт дождь. Сопротивляться этому было бессмысленно, ситуация была слишком хороша, поэтому я сначала тихо, но затем всё громче запел:
— Тебя, Бога, хвалим,
Тебя, Господа, исповедуем.
Тебя, Отца вечного,
Вся земля величает.
К Тебе все ангелы,
к Тебе небеса и все силы,
к Тебе херувимы и серафимы
непрестанно взывают:
— Свят, Свят, Свят Господь
Бог Саваоф,
полны небеса и земля
величия славы Твоей.
Голос мой всё повышался и повышался, а симбионт укреплял связки, усиливал лёгкие, так что скоро даже я, с закрытыми глазами слышал, как люди слыша незнакомые строчки, старательно пытаются повторять их. Мне пришлось спеть гимн ещё раз, и к моему голосу сначала добавилось десяток, запомнивших строки, и чем больше их пело, тем больше людей добавлялось в общий гимн-молитву. Когда резонирование десятков тысяч человеческих голосов достигла максимума, я почувствовал себя также, как когда первый раз попал на стотысячный стадион футбольного матча Барселона — Реал. Схожие чувства охватили тело, а ещё более я почувствовал, как под действием такого количества выплёскивающейся человеческой энергии, по телу словно прокатываются волны, заставляя волоски на теле вставать дыбом.