Небесная голубизна ангельских одежд
Шрифт:
Глава 2. Лондон: Начало наступления
В Германии и Австрии «Антиквариат» только примеривался к продажам. Собственного иконного товара, кроме копий с шести икон, ни в Германии, ни затем в Австрии, ни в выставочных залах, ни в резерве у торговой конторы не было (прил. 11). Большее, на что в то время рассчитывал Гинзбург, была реализация факсимильных копий, однако продать их не удалось.
Первая попытка продать музейные иконы с выставки была предпринята в Лондоне в отсутствии Грабаря. Он в Лондон не поехал. Иконы сопровождали сотрудники его реставрационных мастерских – сначала Екатерина Александровна Домбровская [790] , которая привезла экспонаты из Вены [791] ,
790
Домбровская также сопровождала иконы в Кельне и Вене (Кызласова И. Л. История отечественной науки об искусстве Византии и Древней Руси. С. 352).
791
Британский комитет вначале принял сообщение о приезде Домбровской в штыки. Для поездки в Лондон из Вены ей нужна была английская виза. Венские представители имели неосторожность изложить проблему в ультимативной форме: если визу не предоставят в ближайшее время, иконы отправлены не будут (см. письмо из Вены в Лондон Маклагену от представителя художественного сообщества «Kunstlerbund Hagen» (подпись неразборчива) от 24 октября 1929 года. V&A Archive. MA/28/39. Russian Icons Exhibition file). Обиженный Маклаген написал довольно резкое письмо Фарбману: «Комитету ничего не известно о мадам Домбровской, и когда заключалась договоренность о предоставлении нам икон, никаких условий в отношении нее не было поставлено… определенно было оговорено, что приедет джентльмен, имя которого я забыл (возможно, Грабарь или Юкин. – Е. О.), чтобы сопровождать иконы. Заявлять, что „выставку невозможно отправить в Лондон“, пока мадам Домбровская не получит визу, не только грубо, но и безосновательно. Я почти сожалею о том, что я не информировал Министерство внутренних дел о том, что мне ничего не известно ни о ней, ни о ее заявлении» (письмо Маклагена Фарбману от 28 октября 1929 года. V&A Archive. MA/28/39. Russian Icons Exhibition file). Однако Домбровская получила визу, а вскоре и отношение к ней изменилось. 21 ноября 1929 года секретарь музея Мартин Харди в письме в Министерство внутренних дел Великобритании просил продлить истекающую визу Екатерины Домбровской, так как работа выставки продлена до конца декабря. Он писал: «Мы теперь больше знаем о мадам Домбровской, чем в начале, когда подавали заявку. Она приехала из Вены, будучи ответственной за иконы, о которых она имеет очень обширные знания. Она работала гидом на выставке и в Берлине (sic!), и в Вене… мы будем очень рады, если мадам Домбровская получит разрешение остаться здесь еще на две или три недели» (V&A Archive. MA/28/39. Russian Icons Exhibition file). Но Домбровской пришлось уехать до закрытия выставки, оставив дела на Юкина.
792
В качестве экспертов «Антиквариат» привлекал лучших искусствоведов и музейных работников.
Успех лондонской выставки был ошеломляющим. Юкин позже при печальных обстоятельствах вспоминал, что «все газеты – 94 – писали о выставке» и что за месяц иконы посмотрели 30 тыс. человек! [793] В письме Грабарю он сообщал, что только за две недели продано более 2 тыс. каталогов. Кроме того, по приглашению Королевской академии художеств Юкин с помощью переводчика сделал доклад о технике новгородской и московской иконописи и манере письма Дионисия. Выставка должна была закрыться 14 декабря, но уже через неделю после открытия организаторы стали говорить о том, чтобы продлить ее до конца года [794] .
793
Юкин должен был поехать с иконами в США, но в марте 1931 года он был арестован ОГПУ, а позже сослан. Знать о последующей судьбе икон он не мог. Эти показания
794
См. письмо Юкина Грабарю от 2 декабря 1929 года (ОР ГТГ. Ф. 106. Д. 13052).
Документы архива Музея Виктории и Альберта подтверждают сообщения Юкина. Залы музея с момента открытия выставки никогда не пустовали, а продажи каталога превзошли все ожидания [795] . Баланс расходов и доходов, подготовленный Британским комитетом – организатором выставки, показал, что из шести тысяч напечатанных каталогов продано 4381 [796] . Это позволило оплатить рекламу в лондонских газетах, более того, Британский комитет, который в период подготовки выставки испытывал острую нехватку средств, начал зарабатывать на ней деньги! После оплаты всех расходов у комитета осталась довольно большая по тем временам сумма – 106 фунтов стерлингов.
795
См. письма Харди Фарбману и члену Британского комитета профессору Миннсу (Ellis H. Minns) от 19 ноября 1929 года. V&A Archive. MA/28/39. Russian Icons Exhibition file.
796
В это число не входят 92 экземпляра каталога, которые были подарены. См. роспись доходов и расходов Британского комитета за период с 30 июля 1929 до 14 января 1930 года. V&A Archive. MA/28/39. Russian Icons Exhibition file.
В Лондоне «Антиквариат» готовился продавать, но заправлял этим уже не Гинзбург [797] , а Георгий Людвигович Самуэли (Самуэль) [798] , зам. председателя правления, но фактически, до февраля 1931 года, руководитель Всесоюзного общества «Антиквариат». Венгерский коммунист, бывший унтер-офицер в Австро-Венгерской армии, недоучившийся студент Технического университета в Будапеште, политкомиссар венгерского НКВД в короткий революционный период советской власти в этой стране, практикант Кудринской фабрики электроламп и студент Высшего технического училища в Москве – ничто в карьере Самуэли не свидетельствовало о любви к искусству. Видимо, поэтому партия и послала его работать в «Антиквариат»: искусствоведческие знания и признание уникальности произведений искусства лишь помешали бы выполнению распоряжений правительства о наращивании художественного экспорта. Самуэли не видел разницы между ван Эйком и ван Дейком, но именно он завершил начатые Гинзбургом продажи Галусту Гюльбенкяну, первому покупателю шедевров Эрмитажа, и начал сделку века с Эндрю Меллоном. В Лондон на выставку икон Самуэли приехал лично.
797
Возможно, Гинзбург смог заглянуть на выставку не только в Германии, но и в Вене, известно, что он был за границей до 1 октября. За несколько часов до его возвращения на родину СНК РСФСР «предложил» Наркомторгу РСФСР немедленно снять Гинзбурга с руководства конторой «Антиквариат» и «возбудить ходатайство об освобождении его от обязанностей уполномоченного СТО по реализации ценностей» (РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2740. Л. 75–78, 80).
798
Он же – Григорий Александрович. См.: ч. VII, гл. 1 в этой книге, а также: Осокина Е. А. Антиквариат (Об экспорте художественных ценностей в годы первой пятилетки); Osokina Elena A. Operation Duveen // Treasures into Tractors. The Selling of Russia’s Cultural Heritage, 1918–1938 / Anne Odom and Wendy R. Salmond, eds.
Конец ознакомительного фрагмента.