Небесная кровь
Шрифт:
Суил ничего не ответил, он летал в каком то шоковом трансе. Все звуки воспринимались как из под воды. Словно очумевший он развернулся, и пошел прочь опустив в голову. Сделал пару шагов и ему в спину гаркнул мясистый голос здоровяка:
– Эй, хмырь, вроде с тобой говорят!
Грубое обращение вывело Суила из потока тучных мыслей, он как будто очнулся после сна, сознание резко вернулось. Он обернулся и взгляд его упал на женщину. Та махала головой отнекиваясь, что то бормотала и постоянно всхлипывала. Память Суила будто отмотала время назад и до него дошел смысл диалога происходившего между женщиной и статным мужчиной. Тот уговаривал ее бросить свою дочь, умирающую в хижине от страшного недуга, и пойти с ними. Дочь все-равно не спасти, а одной оставаться опасно. Повсюду орудуют шайки мародеров и бандитов.
В голову Суила моментально пришла идея и он посмотрел на свою флягу, болтающуюся на поясе. Он же хотел попробовать воду из озера на каком-нибудь другом человеке. А что будет если ее дать умирающему. По крайней мере, его все болячки исчезли. Он подошел обратно и произнес:
– Я хотел бы помочь этой женщине. Как я понял, у нее дочь умирает?
Это несколько озадачило обоих мужчин, они уставились на незнакомца.
– Ты знахарь что ли или волхв какой?
– Наконец спросил статный.
– Типа того.
– При всем моем уважении, это бесполезно - единственное чего добивались знахари - это своей смерти. Не советую повторять этой ошибки. Злых духов не выгнать из захваченных тел.
– Я все же попробую. Как ее зовут?
Черноплащник ему ответил, что не знает, что она почти ничего не сказала, но она пока еще не больна и ее можно спасти, если пойдет с ними. Суил присел рядом с ней на корточки и тихо произнес:
– Я могу спасти вашу дочь.
Оборона апатии женщины дала трещину, она резко подняла глаза и уставилась на незнакомца. Вблизи вдруг стало видно, какая же она красивая, узкий нос, маленькие губы и большие глубокие, словно озера, глаза. Даже измученный вид и растрепанные немытые волосы не портили красоту. Ей было лет тридцать пять. В ее взгляде абсолютно опустевшем и изможденном проскользнула искра удивления, будто задыхающемуся много лет человеку вдруг сказали, что, оказывается, можно вдохнуть полной грудью. И она вздохнула.
Здоровяк же напротив - выдохнул: резко и со злобой. Он вспылил и его громкий голос зазвучал угрожающе:
– Что несет этот хмырь?!
– обратился он к своему спутнику, - почему он это делает?
– Дальше резко повернулся к Суилу.
– Ты зачем, хмырь, в нее надежду вселяешь? Ее дочери не помочь, ты видел ее? Да ты, хмырь, похоже, один из тех, кто последнюю рубашку забирает. Люди все готовы отдать ради детей. Я таких хмырей повидал за это время, обчистят и убегут с добром.
Больше ничего не сказав здоровяк достал дубинку из-за пояса и встал в боевую позу:
– Ты мне сразу не понравился, хмырь!
Но в этот момент вмешалась очнувшаяся женщина, она отчаянно кинулась между мужчинами, расставив руки, и завопила:
– Оставьте его в покое! У меня все-равно ничего нет. Повернувшись к незнакомцу упала перед ним на колени, - Попробуйте, попробуйте спасти мою дочь, я прошу, сделайте что-нибудь. У меня в жизни она все, что осталось, - взяла его за руку, прижала свой лоб к ней и начала рыдать.
– Отойди, дура! Ты не видишь - это обычный бродяга?
– Здоровяк просто кипел от злости, при свете факела проступали черты искаженного в гневе лица, их дополняли озверевшие глаза.
Он замахнулся дубиной и ударил метясь в голову, но то, что произошло дальше ввело его в короткий ступор. Суил оттолкнул замолчавшую от испуга женщину в сторону и выставил ладонь вперед. Дубинка туго хлопнула об ладонь и как влитая остановилась, короткий рывок в сторону и оружие выскользнуло из рук его владельца. Суил подкинул ее и перехватил за основание, и опустив ее к земле, произнес, как можно спокойнее:
– Я действительно хочу попытаться по...
Но противник договорить ему не дал, оклемавшись от первой неудачи он выхватил длинный кинжал и рявкнув: "знахарь говоришь?", - приготовился к новой атаке
– Грин, стой!
– резко и твердо выкрикнул его более благоразумный друг.
Здоровяк замер, оглянувшись на него. Тот продолжил, но более спокойно:
– Пойдем, пусть делают, что хотят. У нас самих еще дел много.
– Мы оставим этого хмыря тут с ней?
– Получив утвердительный кивок головы, подчинился и вложил кинжал обратно в пояс.
Суил кинул к его ногам дубинку и тот подняв ее произнес:
– Я тебя запомнил, хмырь! Попадись еще раз мне.
Дальше он развернулся, догнал остановившего его буйство друга и начал что то говорить отчаянно жестикулируя. Пару раз он обернулся, как будто борясь с с желанием вернуться и закончить начатое. Вскоре они исчезли за ближайшим домом.
Мать одержимо девочки, так и оставшаяся сидеть на земле, уже давно перестала плакать и просто молча наблюдала за происходящим. Глаза ее выражали удивление, она наверно первый раз задалась вопросом, что это за человек и можно ли ему доверять?
– Покажи мне свою дочь, - Суил подал ей руку помогая подняться. Та указала на открытую дверь хижины.
Суил вошел первым. В хижине был порядок и чистота, все лежало на своих местах и это казалось странным на фоне хаоса и ужаса царившего снаружи. Слева у двери находился стол с приколоченными полками над ним, на них стояли горшки и всякая посуда, у правой стены находилась пустая кровать, заднюю часть хижины закрывала ширма. Женщина указала как раз туда. Суил подошел и отдернул занавеску. Он ожидал увидеть девочку с красными точками на лице, но то, что он увидел вызвало в нем новую порцию отвращения. Там лежало существо, черты лица которого лишь напоминали человеческие: все покрытое белыми пузырями с красными окантовками; кожа желтая и потрескавшаяся; глаза красные, покрытые сеткой капилляров, смотрели в потолок; из приоткрытого рта раздавалось сухое дыхание. Руки тоже сплошь усеяны такими же гнойниками. Все тело изредка передергивала легкая судорога. Девочка, похоже, жутко страдала. Суил подумал, лучше уж сразу умереть, чем так мучиться.
– Мдаа, - задумчиво протянул новоявленный знахарь.
Мать снова начала всхлипывать и он к ней повернулся, пытаясь не показывать свою растерянность. Черная вода, конечно, сильная, но такое исправить казалось нереальным. Перед ним лежал полумертвый человек, доживающий последние дни жизни, если их можно назвать днями жизнью. Возникли сомнения, стоит ли тратить свою драгоценную жидкость? Да еще, по словам того черноплащника, если прикоснутся самому можно стать таким. Но увидев лицо матери, на котором замерли одновременно две эмоции: отчаянный страх, что знахарь сейчас уйдет плюнув на них; и отчаянная надежда, что этого не произойдет. Каждое мгновение ожидания реакции знахаря давило на ее плечи все с большей силой. Глаза наполнялись слезами. Наконец незнакомец произнес:
– Она пить может?
– Мать девочки выдохнула и молча кивнула, - тогда дай мне кружку, какие-нибудь тряпки и выйди из хижины, пока я не позову.
Та вроде и хотела возразить, что мол не оставит дочь одну, и даже приоткрыла рот, но строгий и серьезный взгляд незнакомца заставил ее просто подчиниться. Когда женщина закрыла дверь с другой стороны, Суил налил в кружку черной воды, тряпками обернул несколько раз руки, чтоб не прикасаться к умирающей, и слегка ее приподнял. Та захрипела и окаменевшее лицо исказилось от страдания, стон усилился и тело затрясло постоянной дрожью, глаза расширились, каждое движение вызывало судорогу. Девочка перевела взгляд с потолка на лицо незнакомца, взгляд как будто просил прекратить. Суил заметил это и произнес шепотом: