Небо над дорогой
Шрифт:
— Транзит, шесть километров, зелёный.
— Всего шесть? — обрадовался я, — роскошно. Полтора часа, и мы на месте.
— Да, дальше два простых и всё, — подтвердил Артём.
Входной репер в каком-то бункере без окон. Зажгли фонари. Железная дверь с рычагами, бетонные крашеные масляной краской стены, лампы есть, но не горят. Унылый интерьер, но нам тут не жить.
За дверью такой же коридор, прямо напротив на стене краской через трафарет стрелка и надпись по-русски: «Выход». Ещё одна дверь, лестница наверх. Коридор со стальными
— Убежище какое-то или КП, — сказал Иван. — Душновато тут, вентиляция не работает.
— Где крутить, чтобы открылось?
Нужные штурвалы заботливо отмечены стрелками и надписями «Открывать сюда». Крутить их пришлось долго, многооборотные приводы медленно сдвигали тяжелые ворота, которые оказались толщиной чуть ли ни полметра. С другой стороны плавный подъём наверх и надпись: «Выходя из транзитного бункера, задрай гермодверь! Позаботься о тех, кто пойдёт за тобой!».
— Какая вежливость! — восхитился Иван. — Как вы думаете, предупреждение ещё актуально?
— Почему бы и не задраить, раз просят? — сказал Артём.
Мы закрутили рукоятки, и дверь пошла обратно, пока с глухим щелчком не встала на стопоры. Пошли вверх по пологому коридору. Судя по пыли на полу, тут давненько никто не ходил.
— Странное местечко, — сказал Иван.
— Странней видали, — ответил я.
Поднялись до следующей двери, уже обычной, деревянной. Она оказалась не заперта, и мы вышли в небольшой глухой тамбур. Казённая окраска стен указывала на какое-то учреждение, скорее всего — военное.
«Бип, бип, бип, бип»
— Что пищит? — спросил Артём.
— Твою мать! — ответил с чувством Иван. — Быстро назад!
Он буквально затолкнул нас обратно. Пищание почти сразу прекратилось.
— Это датчик радиации, — пояснил он, — входит в стандартный комплект оператора, ты должен знать, Артём!
— Я и знаю… — ответил он неуверенно. — У меня был такой. Но ни разу не срабатывал, везло.
— И много там? — спросил я.
— Много, раз запищал. Насколько много — не скажу, померить нечем. У меня же не полный операторский комплект, просто прихватил то, что под рукой было.
— Зелёный транзит, говоришь? — спросил я у Артёма.
— Ну… может, был зелёный. Матвеев сколько лет назад пропал, база старая.
— А я говорил, что надо проверенным путём идти! — напомнил капитан.
— Что уж теперь, — сказал я, — уже пришли. Что делать будем?
— В аптечке есть радпротектор, надо принять, — достал из рюкзака контейнер с крестом Иван, — потом смотреть, что снаружи. Назад всё равно пути нет…
Заглотили по цветной капсуле, запили из фляжек.
— Надеваем дождевики с капюшонами, зимние бахилы на обувь, — командовал Иван, — перчатки. Заматываем лица… Да хоть майками, неважно. Дышать только через ткань. Ни за что руками не хвататься, ни к чему не прислоняться, тем более — не садиться. Стараемся идти аккуратно, не поднимать пыль.
— Воздушный
Бетонные здания лишились окон и дверей, но толстые стены низкоэтажных построек военной части устояли. Что нельзя сказать о городских домах за её забором. Бывшим забором — его плиты легли, обозначая направление, с которого пришла воздушная волна. Город вокруг был… Да не было уже никакого города. Горелые огрызки зданий и строительный мусор вперемешку с давлеными автомобилями на улицах.
Писк индикатора из «бип-бип-бип» стал непрерывным.
— Шесть километров? — спросил Иван.
Артём молча кивнул и указал пальцем направление куда-то в руины.
— Не дойдём, — констатировал очевидное капитан. — Тут несколько часов продираться придётся, а что на выходе — вообще неизвестно. Может, завалило к чертям. Радпротектор от такой дозы — как аспирином гангрену лечить. Другие предложения есть?
— У меня нет, — сказал Артём. — Назад мы не выйдем. В бункере чисто, но там долго не просидишь.
— У меня есть, — сказал я без большой уверенности. — Мне нужен гараж. У военных всегда есть какой-нибудь гараж.
Гараж оказался почти целым, только крыша с одного угла завалилась. Бетонная плита перекрытия накрыла какой-то осевший на пол под её тяжестью MRAP13. Рядом стоят несколько засыпанных кирпичным крошевом бронетранспортёров. Не успели никуда уехать, видимо, атака была неожиданной. Как самый последний вариант — попробовать завести. Если они стояли закрытыми, внутри, возможно, фонит меньше. Но это только от безнадёжности, скорее всего, мы наберём летальную дозу раньше, чем разгребём мусор от ворот.
— Я очень неопытный проводник, — признался я, стоя перед дверью в подсобку. — Совсем никакой. Это будет мой первый собственный проход, поэтому я не знаю, куда он получится и получится ли вообще.
Я держал руки на двери и вспоминал ощущение от проходов, пытался уговорить себя, что это то же самое, что рольставни на задней стенке моего гаража, что Гаражище Великое существует вовеки во множестве миров, и я сродни ему. Во славу УАЗика и именем его! И да пребудет со мной УАЗдао!
Тьма привычно толкнулась в ладони и, открывая дверь, я уже знал, что получилось.
— Одежду долой! Быстрее! Дождевики, бахилы, перчатки, всё! — командовал Иван. — Майками оботрите пыль с рюкзаков и тоже в кучу!
Индикатор ещё иногда вспискивал, но в этом гараже нашлась пустая бочка из-под масла. Когда мы туда запихали одежду и закрыли крышкой, замолк, наконец.
— Может, её сжечь? — предложил Артём.
— С ума сошёл? — возмутился Иван. — Чтобы вся гадость с дымом в воздух ушла? Давайте лучше по таблеточке протектора съедим.
Только сняв верхний слой одежды и отдышавшись, я понял, что тут очень жарко. Гараж каркасный, из дерева и жести, какой-то сарай просто. В многочисленные щели сияет солнце, бросая тонкие пыльные лучики на стоящую машину.