Нечего терять
Шрифт:
— И ты хочешь позвонить по этому телефону?
— В скором времени, — сказал Ричер.
Он набрал первый номер из списка. Тарман ответил почти сразу, словно ждал звонка.
— Ваши люди уже перебрались через стену? — спросил Ричер. — Или вы все еще там?
— Мы все еще здесь. Зачем вы нам звоните?
— Вы заметили закономерность?
— Номер еще одного телефона принадлежит Андервуду. Он мертв, поэтому не ответит. Нет никакого смысла ему звонить.
— Понятно, — сказал Ричер.
— Как долго вы намерены продержать нас здесь?
— Еще одну минуту, — ответил Ричер.
Он отключился, положил телефон на приборную доску
— Ты не можешь так поступить. Это будет убийством.
— «Взявшие меч, мечом погибнут». Тарман должен знать эту цитату лучше, чем кто-либо другой. Она из Библии. Евангелие от Матфея, глава двадцать шестая, стих пятьдесят второй. И еще: «Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю». Осия, глава восьмая, стих седьмой. Меня тошнит от людей, которые утверждают, что живут в соответствии со Священным Писанием и при этом выбирают те отрывки, которые им удобны, не обращая внимания на остальное.
— Возможно, ты ошибся относительно Тармана.
— Тогда и вовсе нет никаких проблем. Дары не взрываются. Нам нечего терять.
— Но ты можешь оказаться прав.
— В таком случае он не должен был лгать. Он должен был мне признаться. И тогда я позволил бы ему попытать счастья в суде.
— Я тебе не верю.
— Теперь мы никогда не узнаем.
— Он не казался особенно встревоженным.
— Он привык лгать и убеждать людей.
— И все равно…
— Он сказал, что не боится смерти. Заявил, что отправится в лучшее место.
— Ты не можешь быть судом в единственном лице.
— Он ничуть не лучше тех, кто взорвал «хамви» Дэвида. Даже хуже. Дэвид хотя бы был солдатом. И находился на открытой дороге. А Тарман собирался взорвать свою бомбу в каком-то городе, где полно детей и стариков. Тысячи людей, и еще тысячи окажутся достаточно близко. Он хотел поставить тысячи людей в твое положение.
Воэн молчала.
— И ради чего? — спросил Ричер. — Ради глупой безумной фантазии.
Воэн опять не ответила.
Ричер проверил последний номер. Ввел его в телефон. Положил телефон на ладонь и протянул Воэн.
— Твой выбор, — сказал он. — Зеленая кнопка — чтобы позвонить, красная — чтобы отменить звонок.
Несколько мгновений Воэн не двигалась. Потом сняла руку с руля, согнула все пальцы, кроме указательного. Он был маленьким, изящным и мокрым, с коротким аккуратным ногтем. Воэн поднесла его к телефону. Потом она переместила палец. И нажала на зеленую кнопку.
Ничего не произошло. Во всяком случае, сразу. Ричер не удивился, потому что немного знал об устройстве сотовых телефонов. Он читал большую статью в рекламном проспекте, забытом кем-то в самолете. Когда ты нажимаешь зеленую кнопку, телефон в твоих руках посылает по радио запрос к ближайшей ретрансляционной башне, которую создатели сотовых телефонов назвали базовой приемной станцией. Телефон говорит: «Эй, я хочу сделать вызов». Базовая приемная станция переводит просьбу к оператору базовой станции в микроволновом диапазоне, если в период планирования верх взяли бухгалтеры, или при помощи оптоволоконного кабеля, если победу одержали инженеры. Оператор базовой станции собирает все просьбы о разговорах и посылает их в ближайший мобильный центр переключения, где начинается серьезная работа.
Может быть, именно в этот момент вы слышите первые гудки. Но это ничего не значит. Гудки нужны для вашего спокойствия, чтобы вы зря не волновались. Однако до связи с другим абонентом еще очень далеко.
Мобильный центр переключения идентифицирует телефон человека, которому вы звоните, проверяет, включен ли он, не занят ли, не выставлен ли режим отказа. Число голосовых каналов ограниченно, а потому управление ими стоит дорого. Вы получите свой шанс только в том случае, если вероятность ответа будет велика.
Если все прошло успешно, начинает работать голосовой канал. Сначала он подключается от вашего мобильного центра переключения к удаленному номеру, по которому вы звоните. Может быть, по оптоволоконному кабелю, может быть, при помощи микроволн или даже через спутник, если расстояние велико. Затем дальний центр переключения находит ближайшего базового оператора, который, в свою очередь, связывается с ближайшей базовой передающей станцией, а та посылает к нужному вам телефону радиосигнал на частоте 850 мегагерц или импульс в 1,9 гигагерц, перемещающийся в форме идеального сферического фронта со скоростью, близкой к скорости света. Через наносекунду цепь замыкается, и фальшивый гудок в вашем ухе становится настоящим, а телефон вашего собеседника начинает звонить.
В среднем время задержки составляет семь секунд.
Воэн убрала палец и стала смотреть сквозь ветровое стекло. Двигатель «шевроле» работал, дворники продолжали очищать стекло от потоков воды, всякий раз образуя идеальные дуги. На стекле все еще оставалось немного защитного воска.
Прошло две секунды.
— Ничего, — сказала Воэн.
— Подожди, — ответил Ричер.
Четыре секунды.
Пять.
Они смотрели вдаль. Голубое сияние над заводом мерцало во влажном воздухе, бледное и туманное, дождевые капли дробили его, словно изменчивый звездный свет.
Шесть секунд.
Семь.
А потом безмолвный горизонт озарился огромной белой вспышкой, которая заполнила ветровое стекло и у них на глазах стала подниматься все выше и выше. Мгновенно разогревшийся воздух превратил дождевые потоки в струи белого пара, устремившегося во всех направлениях, подобно сотням тысяч ракет, запущенных одновременно. Вслед за испарениями возник ореол черной сажи, расходящийся в разные стороны, от небольшой шапки к громадной черной полусфере в мили высотой и мили шириной. Ореол колебался, складывался внутрь, его прорезали мощные струи пара, несущаяся на сверхзвуковых скоростях белая раскаленная шрапнель — скорость разлета осколков превышала пятнадцать тысяч миль в час.
И никакого звука. Пока. Только ослепительный свет и тишина.
В неподвижном воздухе звуку потребуется четырнадцать секунд, чтобы преодолеть три мили. Но воздух не был застывшим. Он двигался мощной спрессованной волной, которая несла с собой звук. Он дошел до них через три секунды. Пикап начал раскачиваться на тормозах, воздух ревел от ярости взрыва, раздался оглушительный «бум», а потом взвыли баньши — это шрапнель пронизывала воздух, миллионы осколков сметали все на своем пути, падали на землю, с жутким шипением уничтожая кустарник и растительность. Затем волна обратилась в противоположную сторону, воздух помчался назад, чтобы заполнить образовавшийся вакуум, «шевроле» вновь начал раскачиваться, черную тучу разорвал могучий ветер, и стали видны одинокие языки пламени и струи дрейфующего пара. Теперь Ричер и Воэн слышали лишь неумолчный стук шрапнели, падающей с неба на территории радиусом в три мили, а после десяти долгих секунд стихли и эти звуки — остался лишь терпеливый стук дождя по крыше пикапа.