Нечестивые джентльмены
Шрифт:
— Капитан Брэндсон, разумеется, сам способен сделать выводы, — перебил Грили. Он продолжал улыбаться, но гневно щурился. — Полагаю, мы достаточно вас задержали. Мы сами во всём разберёмся.
— Конечно. В таком случае, я пойду, — холодно ответил Харпер.
— А горничная? — спросил лорд Седрик из-за спин Брэндсона и Грили. Настоятель глянул на Седрика, потом на Харпера.
— Точно. Где женщина, которая послала вас сюда? Нам нужно будет с ней побеседовать.
Учитывая случившееся с Роффкейлом, Харпер не собирался сдавать женщину Инквизиции. С другой стороны, помешать настоятелю он не мог в силу подчинённого
— Я оставил её у монастыря Пронзённого сердца. — Он назвал самое правдоподобное место в округе. Монастырь был хорош ещё и тем, что находился далеко от того места, где он на самом деле в последний раз видел женщину. Не понятно, поверил ли настоятель, но это и не важно. Самое главное, что Харпер ответил. Пока он прямо не нарушает приказов, его нельзя отстранить или арестовать.
— Хорошо, — ответил Брэндсон. — Отправлю двоих опросить свидетельницу капитана Харпера.
— Пусть пойдут Рейнольдс и Миллер. Если её не найдут у монастыря, пусть поищут к северу от станции дилижансов на Чейпел-стрит, — сказал Грили.
Брэндсон кивнул.
— И ещё… — Настоятель быстро оглядел разбитые стеклянные двери. — Отправьте Кэмпа, Томаса и Уиллса опросить летающих Блудных, которые уже привлекались. Чтобы к концу недели один из них сознался.
Брэндсон снова кивнул, будто сам до этого додумался. Его словно и не волновало, что кого-то из Блудных обвинили в убийстве без суда и следствия. Казалось, он воспринимал лишь приказы Грили.
Харпер как-то задумался, каким образом Брэндсон дослужился до капитана. Похоже, он только что лицезрел, за какие именно качества того так ценит начальство.
— С вашего разрешения, сэр, полагаю, мне пора в отпуск. — Он по привычке слегка поклонился настоятелю.
— Отличная мысль, капитан Харпер. Не желаю вас видеть до конца отпуска. — Настоятель улыбнулся, как будто пошутил. Неужели правда решил, что кто-то купится?
— Что ж, будем надеяться, — ответил Харпер и вышел на улицу.
Глава вторая: Игла
Харпер нёс на руках обмякшее тело, облепленное грязными мокрыми тряпками. Изрезанное морщинами лицо старушки побелело и почти сравнялось цветом с кружевным чепцом и седыми волосами. Только по тихим вздохам можно было понять, что она жива.
Вернувшись за ней, он сперва решил, что женщина умерла, но потом нащупал на бледном запястье слабый пульс. Харпер встряхнул её, но она не пришла в себя, лишь негромко застонала. Кожа на ощупь казалась ледяной, тело сотрясала дрожь. Ей бы к врачу. Харпер быстро закутал её в своё пальто.
Она всё тряслась, и он крепче прижал её к груди. Чепец сполз и повис на спутанных волосах. Сбоку шею Харпера колола шпилька. Он поудобнее переложил женщину, и чепец соскользнул.
Нужно остановиться и поднять его. Чтобы их выследили, достаточно клочка кружева. Но время не на его стороне. Он не рискнул задерживаться и копаться в жиже — женщина умирает. Он пошёл вперёд, надеясь, что грязь и сумерки скроют их следы. Лучшее, что можно сделать — убраться с Чейпел-стрит как можно дальше и побыстрее.
Рейнольдс и Миллер сразу поймут, что никакой
Рейнольдс и Миллер работают быстро и с удовольствием. Вдвоём они больше похожи на гончих, чем на людей. Харпер как-то видел, как они поймали убийцу, располагая лишь отпечатком ботинка и едва уловимым запахом туалетной воды. Пощады преступнику не было. Его приволокли со сломанной ногой и резаной раной на голове, такой глубокой, что потребовалось наложить шестьдесят швов. Харпер любил, когда этих двоих назначали ему в помощь при расследовании.
Сейчас он мечтал, чтобы они нашли себе другое дело.
Когда он добрался до станции на углу Брайтон и Чейпел-стрит, колокола пробили следующий час. Южный дилижанс к этому времени уже должен был уехать, но его задержала непогода, и он появился почти одновременно с Харпером. Пришлось ждать минут десять с женщиной на руках, пока сменят лошадей, и кучер справит нужду прямо на улице.
В экипаже Харпер позволил себе немного расслабиться. Женщина уже не дрожала. Она лежала тихо — спала. Внутрь за ними влез только один пассажир — юноша, одетый в грязную форму с цветами колледжа Святого Кристофера. От него сильно и сладко пахло вином. Он повалился на сиденье напротив Харпера, потом резко выпрямился.
— Боже правый, вы собираетесь арестовать меня?
— Нет. — Харпер мельком глянул в окно, проверить, не добрались ли сюда Миллер и Рейнольдс. Ему показалось, что в двух кварталах к северу в свете одного из немногочисленных фонарей мелькнуло длинное инквизиторское пальто. Силуэт показался всего на мгновение и исчез в темноте.
— Я просто глотнул немного шерри, чтобы не простыть, — невнятно бормотал студент. — Экипаж запаздывал. Прошу, не нужно епитимьи.
— Тихо, — оборвал его Харпер.
Юноша смешно поджал губы и развалился на сиденье.
Харпер смотрел в маленькое окно. Он молча считал секунды. Ещё мальчиком он приучил себя мысленно считать, чтобы успокоиться. Он увидел Рейнольдса, когда дошёл до восьми.
Рейнольдс был удивительно низкого роста и с обманчиво моложавым лицом. Ступив в полосу света, который лился из окна с противоположной стороны улицы, он показался юным, как школьник.
Харпер досчитал до десяти, когда появился Миллер. Если бы не чёрные усы и чуть более тёмные, чем у Рейнольдса, волосы, их можно было бы принять за братьев-близнецов. Миллер бросил напарнику что-то белое, скомканное. Харпер почувствовал, как ускоряется пульс.
Двенадцать, считал он. Рейнольдс махнул рукой вперёд. Миллер кивнул. Тринадцать. Они побежали к навесу.
Четырнадцать. Харпер спокойно задвинул щеколду на ближайшей двери, потянулся мимо пьяного студента и запер дальнюю.
Пятнадцать. Миллер подбежал так близко, что видно было, несмотря на дождь, как поблёскивают круглые стёкла его очков под козырьком чёрной кепи. Рейнольдс мчался по грязи, будто посуху.
Шестнадцать.
Внезапно Харпера отбросило на тощие подушки сиденья — экипаж тронулся. Они уезжали всё дальше, но Харпер не сводил глаз с инквизиторов. Лишь досчитав до шестидесяти, он откинулся на потёртую спинку и успокоился настолько, что вспомнил про студента. Юноша, покачиваясь, неуклюже пытался запихнуть полупустую бутылку вина под подушку сиденья.