Нечто из Рютте
Шрифт:
– Козу негде поставить. Вы поищите ночлег у мужиков, может, и неудобно у мужика-то в доме спать, но такой толчеи, как у нас, там точно нет, да и дешевле вам будет.
– И что ж, хозяин много берет? – спросил Волков.
– Да уж не милосердствует, народу-то пропасть, и все к нам, все к нам.
– Видать, хозяин не бедствует.
– Чего? – Старик вдруг осекся. – А вы кто?
– Мы? – усмехнулся Ёган. – Мы люди добрые.
Солдат слез с коня, кинул повод Ёгану.
– Ну, здесь подожди, раз в конюшне места нет, а я
– А долго ждать-то? Дождик на улице, – забубнил Ёган.
– Жди, – ответил Волков и пошел в трактир.
Старичок попытался юркнуть вперед него, но солдат поймал его за шиворот, оттянул от двери и назидательно произнес:
– Тут стой. Не входи. Понял? – Волков поднес здоровенный кулак к носу старичка.
– Хорошо, – закивал старичок, чуть не роняя лампу, и добавил: – Господин.
Народ толпился у двери так, что пришлось потеснить кое-кого. Все лавки, все столы оказались заняты. Горел десяток ламп – почти на каждом столе по одной, и еще много висело на стене. От людей и ламп было душно, но капюшон солдат снимать не спешил, осматривался вокруг.
Люди разные, но бедных почти не было. Мастеровые, мелкие купцы, подрядчики, да и подозрительный люд присутствовал. Сразу в глаза бросился один богатый человек. Кафтан с резными рукавами, берет из бархата с пером, а сам человек, что называется, полнокровный, с красивой, ровно подстриженной бородкой. В помещении ему было душно, он пил вино и обмахивался платком. Рядом с ним сидела трактирная девка: совсем молодая, лет четырнадцати, плечи голые, волосы распущенные. Богач гладил девке голую спину и зад. Почти у всех в трактире на столах стояли пивные кружки из глины, а у этих двоих да еще и у их соседей стеклянные стаканы с вином и блюда с окороком и хлебом.
Еще в трактире было с десяток девок, хихикающих и тискающихся с посетителями. Атмосфера чуть пьяного веселья и ожидания царила в помещении. Солдат увидал, что один большой стол в углу свободен, за ним вообще никто не сидел, и он направился к нему, но как только он хотел сесть на лавку, путь ему преградил здоровенный детина с кружкой в руке, небритый, в заляпанной рубахе и со здоровенным тесаком на веревке, которая ему заменяла пояс.
– Заняты места, – сурово сказал детина.
– Кем это? – поинтересовался Волков. – Не вижу.
– А ты капюшон скинь, может, и прозреешь.
– Мне в капюшоне теплее.
– А у нас тут не холодно, так что лучше сними. А то…
– А то что?
– Снимай, говорю, личико твое поглядеть хочу, может, ты вор с дороги.
– Перебьешься. – Волков уже шел на конфликт. Он еще стражнику хотел надавать оплеух, тут этот сам на рожон лез.
– Снимай, говорю, а то стражу с замка позовем, – не отставал здоровяк и кружкой ткнул в грудь солдата. – А стражники у нас лютые, недельку в подвале поживешь на хлебе и воде – вся спесь с тебя сойдет.
Волков готов был рассмеяться, но сдержался и сказал:
–
– Снимай, говорю, капюшон, а то точно стражу покличем, – велел здоровяк и снова попытался ткнуть солдата кружкой.
А солдат быстро и сильно ударил его по руке. Добрая порция пива облила рубаху верзилы, а кружка с грохотом покатилась по полу.
Гомон и шум в трактире сразу стихли. Люди смотрели на них и тянули шеи, чтобы разглядеть, что происходит.
– Ах вот ты как?! – заорал детина. – А ну-ка стражу сюда позовите кто-нибудь…
И в ту же секунду между ним и солдатом появился человек.
– Простите его, благородный господин, – примирительно заговорил он. – Он у нас с детства умом слабый, дурень он у нас.
Он повернулся к детине и зашипел:
– Пошел отсюда! – И уже солдату ласково добавил: – А за грубость его вам угощение за счет хозяина будет.
Его карие, чуть навыкате, проницательные глаза даже не пытались заглянуть под капюшон. Одет он был скромно: несвежая рубаха, жилетка, шапочка на голове. Говорил негромко.
– И что? Ты даже не захочешь, чтобы я снял капюшон?
– Я трактирщик, всю жизнь трактирщик. Я знаю, если благородный человек не хочет снимать капюшон – значит, всем будет лучше, если он его не снимет. Да, всем будет лучше.
– А откуда ты знаешь, что я благородный?
– Да по вам же видно. Только такой дурень, как он, – человек кивнул в сторону здоровяка, – этого не видит. Плащ тонкорунной шерсти, у нас такая не водится. Сукно с островов привезено. Краска, что сухая, что мокрая, следов не оставляет. Добро крашенное сукно. Серебряная застежка искусной работы, наверное фризийской.
– Любой купчишка может купить такой плащ.
– Верно, да вот только никакой купчишка никогда не купит меч с золотой ручкой. Зарежут купчишку за такой меч.
– С золотой ручкой? – Волков усмехнулся. – Ручки у тебя на кувшинах.
– Да, на моих кувшинах ручки. В общем, сейчас я найду для вас место и угощу от всего сердца.
– Ну, давай, – нехотя согласился Волков. Он даже пожалел, что драки не вышло.
Ловкий человек тут же подошел к одному из посетителей и произнес:
– Уступи-ка место благородному гостю.
– А чего я-то? – возмутился посетитель.
– Уступи место, дурья башка, – чуть не с кулаками накинулся на посетителя здоровяк, который только что конфликтовал с Волковым. – Быстро давай.
Он почти вытолкнул посетителя с его места.
– Кружку пива тебе за беспокойство от хозяина, – пообещал трактирщик бедолаге.
– Слышь, дурья башка, – подталкивал посетителя детина, – еще и пива задарма получишь.
Солдат сел на освободившееся место, поставил меч между ног, но капюшон снимать не стал. Люди, сидевшие на лавке, сдвинулись поплотнее, понимая, что за стол к ним села какая-то важная персона. Трактирщик протер грязной тряпкой перед ним стол.