Нечто из Рютте
Шрифт:
– А что там?
– На горле синяки, на груди синяки – видно, как вас приложили, так весь доспех отпечатался.
– Бог с ними, с синяками, побыстрее давай, мне нужно найти мой стилет, я его ночью обронил.
За трактиром стилет они не нашли: только мусор, помои, кости, обломки бочек и ящиков, больше ничего.
– А что, он дорогой был? – спрашивал Ёган.
Дорогим особо он не был, простой и надежный кусок стали, но в разных сапогах солдата это доброе оружие провело лет двенадцать и пару раз точно спасало ему жизнь.
–
В трактире было немноголюдно по сравнению со вчерашним вечером, но все равно половина столов была занята. Солдат сел за стол, Ёган напротив. Волков внимательно посмотрел на своего слугу и остался доволен. Вид тот имел устрашающий: кожаная рубаха, сапоги, меч на поясе, заросшая щетиной физиономия, крепкие крестьянские кулаки. Не знай его солдат, испугался бы.
Тут же к ним подошла баба в грязном переднике и спросила:
– Чего господа изволят?
– Господа изволят хозяина твоего видеть, – ответил солдат.
Переспрашивать баба не стала, быстро сказала «хорошо» и исчезла. Трактирщик появился тотчас. Солдат снял плащ и был без капюшона, тем не менее трактирщик узнал его сразу.
– Доброго здравия вам, господин коннетабль.
– Значит, знаешь, кто я?
– Как же не знать?
– И вчера знал?
– Догадывался, но не был уверен.
– Вчера за твоим трактиром я обронил одну вещь.
– Найдена, – сразу сообщил трактирщик.
Он сделал знак бабе, и та чуть не бегом кинулась на кухню. И через мгновение вернулась обратно, бережно, на двух руках неся стилет.
– Вот и славно, – хрипло сказал Волков, пряча оружие в сапог. – Но это еще не все.
– Чем еще могу быть полезен доброму господину?
Солдат чуть помедлил и сказал:
– Доброму господину ты можешь быть полезен деньгами.
Говоря это, Волков никак не ожидал того, что произойдет. Не произнеся ни слова, трактирщик тут же полез под рубаху и достал оттуда туго скатанный рулончик из грязной тряпки, положил его на стол перед солдатом. Тот раскатал тряпку, и внутри оказались монеты, полуталеры, десять штук. Волков пальцем пересчитал их и продолжал молча смотреть на трактирщика.
– Каждый месяц вы будете получать пол талера, – заговорил трактирщик, – а еще вам и вашему человеку стол и пиво бесплатно, сколько захотите.
– Я забыл, как тебя зовут?
– Авенир, господин.
– Авенир… А дальше?
– Авенир бен Азар.
– Ты что, Авенир бен Азар, знал, что я приду, или у тебя всегда под рубахой пять талеров спрятаны?
– Нет, господин, я не знал, что вы придете, но я знал, что вы можете прийти.
– Значит, думал. Ладно, а сколько ты платишь барону?
– Как договаривались – шестьдесят крейцеров в месяц. Как уговорились с управляющим.
– Шестьдесят крейцеров? – Солдат удивленно поднял брови. – Вчера ты продавал пиво по семь пфеннигов, ты продал не меньше трехсот кружек… Авенир бен Азар, ты вчера на одном
– Господин, – мялся трактирщик. – Я не заработал четыре талера за день. Выручка и правда вчера была большая и почти дотянула до четырех талеров, но господин забывает, что это был день выступления ла Реньи. В другие дни выручка много меньше. Но ла Реньи не поет за просто так, он не соловей. За одно свое выступление он просит сорок крейцеров.
– Сорок? – переспросил солдат.
– Да, господин, сорок маленьких серебряных монеток. А пиво, господин?
– А что с пивом?
– Я варю пиво, но его мало, большую часть беру у мужиков. И колбасу, и хлеб, и капусту. И все это они не дают мне бесплатно. И овес не родится в яслях, за него я тоже плачу мужикам. И девки, господин, тоже берут свое. У меня с ними договор, господин, они за работу отдают мне половину и все время норовят обмануть.
– Все время? – с фальшивым сочувствием спросил Волков. – Обманывают, значит.
– Да, господин, все время обманывают.
– Ясно, Авенир, ты бедный и несчастный человек, и жизнь твоя тяжела. Да?
– Нет, господин, я не бедный и за вчерашний день заработал талер, но такое бывает очень нечасто, господин, у меня большая семья и больные родственники в городе, им нужен уход, а доктора, господин? Вы знаете, сколько сейчас берут доктора?
– Прекрати, Авенир, а то Ёган сейчас расплачется. – Волков ухмыльнулся, он не верил ни одному слову трактирщика. – Скажи-ка мне лучше, есть ли у тебя гроссбух, Авенир.
Трактирщик на мгновение опешил и смотрел на Волкова своими чуть навыкате глазами, думая, что ответить, а тот, улыбаясь ему в лицо, направил на него указательный палец, приговаривая:
– Не вздумай врать, Авенир, не вздумай врать.
– Да, господин, у меня есть гроссбух, – не соврал трактирщик.
– Хотелось бы взглянуть на него, Авенир, чтобы осознать всю глубину твоей нищеты и выяснить, на что ты содержишь своих больных родственников.
– Я готов вам показать его, но боюсь, что вы там ничего не поймете.
Солдат был уверен, что трактирщик так и скажет, он улыбнулся и произнес:
– А ты покажи, а я уж постараюсь.
– Хорошо, – сказал трактирщик. – Я сейчас вам его принесу.
– Ёган, сходи-ка с Авениром, собери все бумаги и книги, которые там найдешь у него.
– Ага. – Ёган встал, пошел за трактирщиком, бесцеремонно подталкивая его в спину. – Давай-давай.
А солдат подумал, что Ёгану нравится играть роль воина. Всем нравится, когда их боятся.
«Надо дурака научить хоть меч из ножен доставать, – подумал Волков, – и заставить его каждый день заниматься с оружием».