Неделя холодных отношений
Шрифт:
– Ты – папаша, тебе, конечно, видней. Хотя…. То есть ты хочешь ему по ушам по полной схеме проехать, правильно я тебя понял?
– Конечно! Чего тянуть-то?!
Всё своё свободное время Николай Дмитриевич Татаринов заполнял вкусной едой и любимыми шахматами.
Играл он преимущественно сам с собой, иногда – с компьютером, ещё реже – разбирал задачи и этюды в специализированных шахматных журналах. Ефим Маркович, наоборот, терпеть не мог такого нудного уединения, но его, тоже талантливого игрока, с признанным уважением приглашали
Думать и считать партнёры умели.
Не верить друг другу они научились за долгие годы ведения совместного бизнеса.
Каждый из них и сейчас вёл свою игру.
Татаринов и Лукин привыкли всегда защищать свои деловые интересы вместе. Это было оправданно и логично. По-дружески. Женить детей – тоже решение общее. Мощное дополнительное усиление существующих бизнес-позиций, да и просто отцовская забота о судьбе своих детей, в конце-то концов. Но, независимо от их почти ежедневных разговоров на эту тему, каждый чувствовал, что в этот раз у них что-то не получается.
Их время уходило.
Бороться с новыми обстоятельствами плечом к плечу становилось бессмысленным и неперспективным.
Они думали всегда одинаково. И поэтому решения приняли такие схожие и одновременные. Ведь каждый умирает в одиночку…
Информацию они теперь собирали поспешно и много, но вот делились ею в последнее время не очень охотно.
Ефима уже не раз предупреждали, что Кирилл, финансовый директор агентства «Новый Альбион», начал довольно-таки часто встречаться с представителями их потенциальных конкурентов. И это их славный Кирюша, которого они взяли к себе прямо со студенческой скамьи и за пять лет работы упаковали парня и опытом, и знаниями, и связями…!
Знал про суету Кирилла и Татаринов. Но пока молча ждал.
Выборы мэра решали многое. Расклад мог измениться мгновенно. Каждый из них готовился к предстоящим событиям по-своему.
А теперь вот вздумал мешаться под ногами ещё и Вадим со своими провинциальными гангстерами…
– Послушай, ты был вчера в мэрии, как Юрик-то там настроен?
– Нормально, вроде без особых истерик. Говорит, что поддержка ему обещана и в правительстве, и по партийной линии. Готовится. Думаю, что не мешало бы нам встретиться с ним в ближайшее время. Ты как?
– Как пионер. Для любимого мэра – всегда готов!
Со скрипом Николай Дмитриевич развернул своё кресло к окну. Задумчиво поморщился, не глядя на Лукина.
– А как внешне он?
– Ты это про остаточные явления?
– Да, да.… Про пьянки его.
– Излишеств пока нет, чаем зелёным балуется на публике-то. А так.… Не знаю.
– Я к тому, что нужно бы нам с ним как-то поплотнее на эту тему пообщаться. Ну, на предмет гарантий…
– Каких?
Страшно хотелось курить, но выйти в эти минуты из кабинета Татаринова было бы ошибкой. Ефим понимал, что такой разговор нужно доводить до конца.
– Каких, каких.… Таких. Финансовых, разумеется. Сейчас он просит денег на свои выборы, а потом запьёт в очередной раз, и узнавать
– Давай, заострим. Полечим его, если что, как тогда. На полгода хватит. Никто ни о чём не догадается, а мы хоть какую-то уверенность будем иметь. На выходные в бане определимся, как и что, а потом вытащим его куда-нибудь на разговор. Так, чтобы наедине.
– Хорошо.
В одиночестве думать всегда лучше.
Не нужно отвлекаться на слова другого человека, говорить ему что-то совсем необязательное. Выстроил свои нужные мысли по порядку, посмотрел на то, что получилось, со стороны; потом, если что-то не так, не нравится, взял, да и передумал их по-новому. Никто и не мешает.
Николай взглянул на шахматную доску, даже взялся за пешку на правом фланге, но, немного помедлив, встал с кресла. Прошёлся от стены до стены, сходил к холодильнику, поставил туда всё то, что не успел доесть за столом. Покачал головой, налил и выпил рюмку водки.
Без закуски, просто так, для духа.
«Ефим хорош. Сам накосячил, всегда орёт, что только он решения принимает…, потом стонет.… И младший его, тоже был неправ. Только бандитов мне здесь и не хватает.
Да и Кирилл, конечно, паренёк способный, мыслит по-новому, ему легче с теми из молодых, кто всё больше сейчас наружную рекламу-то заказывает, разговаривать. Правда, и он смешной, глупый пока…. Суетится, думает, что делает свои дела от нас незаметно… Лет пять бы назад ему за такие фокусы ноги запросто переломали, а сейчас нет, нельзя, сейчас мы просто наблюдаем…. Перспективы у него, конечно, есть, да и конкретные подходы к этим, москвичам, через него вполне возможны. Но ведь и Кириллу нужны советы опытного человека…».
В пустом коридоре раздался звонкий и острый стук тоненьких каблуков.
Сначала возникла мгновенная досада оттого, что ему помешали, но через мгновение он уже улыбался.
– Проходи, чего там-то стоишь!
– Нет, папа! Привет! Я к тебе только на маленькую минуточку. А ты чего сегодня так долго?
Ева смущённо переминалась на пороге, не вынимая рук из карманов маленькой, отделанной мехом розовой курточки.
– Ты соскучилась, что ли?
– Ага, соскучилась! По твоему маленькому симпатичному кошелёчку скучаю! Пап! Мы тут с девчонками собрались сейчас на одно мероприятие, а у меня деньги внезапно так кончились. Вот я по пути и заглянула к тебе. Хорошо, что застала!
– А чего не позвонила?
– Опыт, папочка, огромный жизненный опыт! Ты сказал бы мне тогда что-нибудь такое важное и сложное, про мои ужасно большие потребности и про возраст; что уже уезжаешь из офиса куда-нибудь на важную встречу, но денег бы точно не дал! А так… Я вот, я здесь, и ты не посмеешь мне, твоему любимому человеку, прямо так, жестоко отказать!
Дочка улыбалась, сияя тёмными глазами на румяном лице.
– Ладно, лисичка.… Умеешь ты разговаривать на нужные тебе темы.