Нефтяная бомба
Шрифт:
Мы пришли в кафетерий, если можно назвать кафетерием место с отдельным постом на входе и с отсутствием окон. Приветливый молодой человек лет тридцати с небольшим поднялся мне навстречу, демонстрируя американскую белоснежную улыбку. Передние зубы – резцы – были слишком большими и делали его похожим на кролика – но он, по-видимому, совсем не комплексовал из-за этого.
– Адам Борн, – представился он, – помощник атташе по вопросам культуры. А вы мистер… Худяков, я полагаю?
– Да. Точно.
Вообще-то
Американец просиял.
– Прекрасно. Присядем. Что будете?
– Ничего.
– Да бросьте. Кофе здесь как в «Старбаксе». Латте?
Я сдался.
– Латте.
Американец бросился к стойке. Вернулся с поддоном.
– Извините…
Я почти вырвал у него из рук его стаканчик. Подвинул ему свой.
– Чужое всегда вкуснее, – улыбнулся я.
А если ты, козел, мне еще чего подсыпал… Вот сам это и пей!
– Простите…
– Чужое всегда вкуснее. Русская пословица. Вы знаете русский?
– Странная пословица. Нет, я не знаю русский.
Но кофе отпил. Может, я и зря на них думаю? Лишних предосторожностей не бывает.
– Итак, мистер… Худяков, чем обязаны?
– Ну… Для начала я хотел бы выразить соболезнования.
Американец делает недоуменное лицо.
– По поводу гибели мистера Джейка Барски. Он, как я понимаю, был вашим человеком…
Американец хмурится, вспоминая:
– Не припомню.
– Барски. С военной базы…
– А… Теперь понял. Да, точно. Прошу простить, просто его тело отправляли на родину сами военные, а не мы. Конечно, сэр, мы принимаем соболезнования. Очень большая трагедия.
Я улыбаюсь. Плюс один в пользу версии, что катастрофа была подстроена. Хотя принимать ее основной все-таки нельзя. У иракцев есть чей-то труп, и если требовалось имитировать смерть – можно было придумать и что-то попроще, без каскадерства на оживленной трассе. Слишком много свидетелей и слишком сложно технически. Да и про мою бомбу под машиной забывать нельзя, это отнюдь не шутка. К тому же объяснение посольского выглядит убедительно – армейские и в самом деле разбираются со своими трупами самостоятельно.
– Однако, помимо соболезнований, есть еще один вопрос, который я хотел бы разрешить, понимаете? Серьезный для меня вопрос.
– Сэр?
– Дело в том, что мы с Барски были компаньонами в одном… небольшом предприятии. Понимаете, о чем я хочу сказать?
Американцы всегда улыбаются. Даже тогда, когда ощутимо начинает попахивать жареным.
– Боюсь, что не совсем понимаю вас, сэр.
– Мистер Барски и я были компаньонами в неких операциях. И так нехорошо получилось, что мистер Барски остался должен мне пятьдесят тысяч долларов. Понимаете, очень неприятная ситуация, и мне хотелось бы с ней разобраться.
В нашем посольстве на этом этапе меня бы послали куда подальше… У нас это быстро, и каждый дипработник прекрасно
– Сэр, американское законодательство предписывает в таких случаях обратиться к адвокату в то время, когда будет открыто наследство, и…
– Полагаю, сэр, у меня нет в США адвоката. И нет никакого желания его искать.
– Тогда что же вы хотите, сэр? – сдерживая себя, сказал американец.
– Пятьдесят тысяч долларов. Или то, что я за них купил.
– Не могли бы вы пояснить, что именно вы купили?
Я многозначительно огляделся:
– Вам что, на бумажке написать? Ну хорошо…
Я вырываю из блокнота лист бумаги, пишу пару строк.
– Боюсь, сэр…
– Не надо бояться. По крайней мере, сейчас. Время бояться придет, когда я раскрою эту информацию. Тогда плохо придется всем.
Если верить той бумажке, которую я нарисовал, – это, кстати, была достаточно подробная расписка, – то Джейк Барски пускал налево оружие. Причем оружие совершенно секретное. Точнее, не оружие, а его компоненты, так сказать. Из навигационных систем. Которые могли сильно помешать Соединенным Штатам Америки, если тем вдруг вздумается воевать с Россией. Очень сильно помешать. Настолько сильно помешать, что войну лучше и не начинать вовсе.
Американец, сбледнувший с лица, перевел взгляд с записки на меня. Потом опять на записку.
– Видите ли, – сказал я, помогая сделать правильные выводы, – больших проблем это не составляет. Я имею в виду то, что мистер Барски должен был мне дать. Я и не претендую на это, раз так получилось. Но дело в том, что эти пятьдесят тысяч, которые он взял у меня, они не мои. И мне за них придется отчитываться, понимаете?
– Да… да…
Американец бледнел все отчетливее.
– Поэтому все просто. Верните мне деньги и разойдемся. Или я найду способ слить это хотя бы через Викиликс, будь оно неладно. И все пойдет кувырком. У вас, я имею в виду.
– Но…
– Пригласите ваше начальство. Им отвечать, не вам. Не берите это на себя.
Американец вскакивает со стула, как будто его в пятую точку ужалила пчела.
– Да, сэр, отличная идея. Оставайтесь на месте, сэр…
Я останусь. Мне-то что…
Через несколько минут – поразительная быстрота, видимо бегом бежал – Адам Борн возвращается еще с одним человеком. Лет сорок, обветренная, загорелая кожа, ранняя седина в волосах. Усы с проседью, черные очки. Не спрашиваясь, он присаживается. Борн остается стоять.