Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
На это Сергей согласился. Они с Катюшей подвезли ее к дому.
– Большой привет Григорию Вульфовичу и Эсфирь Марковне, – крикнул Сергей. – Они по тебе, наверное, очень соскучились. Созвонимся, – крикнул он по привычке. – То есть завтра мы за тобой заедем.
И они поехали домой, оставив Марину в полном недоумении. В ее душу стало заползать подозрение, что от нее отделались.
Во дворе дома, вернее на его крыльце, собрались почти все соседи. Они пили чай.
Увидев подъезжающий к дому знакомый «лендровер», они оживились.
Маргарита Николаевна Кирюшина помахала рукой.
– С приездом, – пропела она. – У вас сегодня опять вечеринка?
Действительно, однажды соседи с удивлением наблюдали, как из его квартиры выходили буквально толпы плечистых парней в рабочих черных халатах. Точнее, выходило три толпы с интервалом в тридцать минут. Они тихонько спускались по лестнице и за воротами сбрасывали на руки Сергею свои халаты. Они с Катюшей засовывали их в сумки и относили в дровяной сарай. Потом Сергей проводил их на площадь, где они стояли в оцеплении, и, проводив туда последнюю группу, отбыл в деревню на скромненьком «Москвиче». «Лендровер» стоял у ворот деревенского дома и обеспечивал ему алиби.
Сергею пришлось по своей инициативе заменить несколько досок в лестнице и укрепить ее толстым брусом. Иначе своим скрипом по ночам она выдавала бы тех, кого Сергей выпускал из квартиры.
Катюша ждала ребят дома и обеспечивала им благополучное отбытие назад.
Сегодня Сергей должен был обнаружить свое присутствие в городе.
Дома он посмотрел на часы, вынул из печки портал, передвинул ручку на одно деление вправо и отошел подальше.
– Привет, Саша! – сказал он светлому парню, одетому в серые мешковатые брюки и клетчатую рубашку – он должен был слиться с местным пейзажем.
– Сейчас Валера прибудет, – сообщил он и чихнул.
Валера действительно появился через пару секунд. Сейчас оба парня нисколько не напоминали тех вышколенных продавцов, которые орудовали в «Супермаркете». Валера держал в руках диск.
– Андрей передал, – сообщил он. – С записью вчерашних событий.
Накануне на городском пляже загорали отдыхающие горожане, наслаждаясь жарким воскресным днем. К виду потных людей в форме, которые сновали по пляжу, высматривая что-то в туманной дали, все уже привыкли и принимали их за досадную, но неотъемлемую часть пейзажа.
Люди в форме не могли позволить себе расслабиться. За это лето им приходилось ходить с обысками и изымать у населения купленные у непонятно откуда взявшихся торговцев телевизоры с непроверенными цензурой видеокассетами. Они охотились за несанкционированными ораторами, прочесывали радиостанцию, сами не зная, что они там должны найти, ждали в засадах, патрулировали город. В патрулировании они не видели особого смысла, потому что им лишь дважды удалось кого-то задержать: первый раз – продавцов в «Супермаркете», а второй – раздающую листовки длинноногую девицу. Прохожие недоуменно вчитывались в строки, предлагающие посетить магазин современных моющих средств, цены которых «вас приятно удивят». Где находится этот магазин, девица охотно показала: это была захудалая будочка, в которой продавался зубной порошок и стиральное мыло и никаких современных моющих средств не наблюдалось. Унылая тощая продавщица ни о каких возможных переменах в жизни магазина не слышала, страшно перепугалась и твердила, что трудовую дисциплину не нарушала и что у нее дома двое маленьких детей. В последнее было трудно поверить, поскольку до рождения детей было необходимо пройти через некий романтический этап, который редко подразумевает пористую серую кожу и длинный сморщенный нос.
Тем не менее продавщицу трогать не стали, а девицу сразу повели на допрос в самому председателю КГБ. Девица не запиралась, а объяснила, что ночью должны были магазин обить ярким оранжевым пластиком и завезти товар. Пластик, пояснила она, это такая тонкая пластмасса. А кто организатор – это она сказать точно не может. Ее наняли на работу и заплатили ей деньги. Адреса работодателя она, конечно, не знает. А заплатил он ей долларами, которые и были обнаружены в кармане ее джинсового комбинезона с диковинными застежками на плечах.
Девицу заперли в камере, к которой приставили сразу двух охранников. На всякий случай у нее отняли комбинезон, полагая, что в трусах она далеко не убежит. Однако, когда надзиратель в очередной раз заглянул в камеру и не обнаружил ее, он не очень удивился. Было только непонятно, зачем она прихватила с собой тощий матрас и умывальник.
Итак, теплым августовским днем жители Средневолжска тихо загорали под ласковым солнышком, жмурясь и не обращая внимания на людей в черном. Кроме людей в черном, им еще приходилось не обращать внимания на людей в форме.
Как вдруг на пологом высоком холме над берегом Волги появился человек, устанавливающий микрофон.
«Раз, два, три, – сказал он. – Проверка».
Отдыхающие на пляже моментально проснулись и оживились. Люди в форме напряглись. Про проверку им никто не сообщал. Вот же они, исправно несут службу. Что их без конца проверять-то? Или это все же очередная провокация?
Рабочий сцены проверил микрофон, который ни к чему не был подсоединен, но тем не менее работал исправно, и удалился. Вместо него появился вихляющий задом глумливого вида конферансье.
– Дорогие горожане, – начал он и подмигнул командиру милицейского отряда, который положил руку на кобуру и раздумывал, то ли стрелять сейчас, то ли подождать. – В этот замечательный воскресный день вас приветствует городской центр досуга.
Люди в черном наморщили лбы, припоминая, есть ли у них в городе таковой. Они переглянулись и дружно сделали шаг вперед.
– К нам сегодня пожаловали высокие гости, – заявил конферансье, изогнувшись. – Первый из них, правда, не слишком высок, но он тоже желает поприветствовать вас.
С другой стороны холма на вершину стал подниматься человек. Сначала появилась кепка, которая всем показалась смутно знакомой. Потом – небольшая бородка, и на вершину собственной персоной вышел Владимир Ильич Ленин. На его груди алел красный бант. Он подошел к микрофону и заложил большие пальцы за жилетку. Слегка картавя, он выкрикнул:
– Зд’авствуйте, това’ищи!
Сзади него из-за холма появились девушки в купальниках, которые, танцуя, протягивали к нему руки, изображая любовное томление.